Бывшие. Я тебя отпускаю

Игна прожигает меня взглядом. У-ух, ведьма! Клянусь, я буквально чувствую, как она накрывает меня проклятиями, словно самым мягким одеялом. Готов поспорить: если бы на столе стоял цианид, она бы подсыпала мне его без сомнений.

Давай же, девочка, размораживайся. Ответь хоть на один мой вопрос. Дай мне что-то, чтобы понять тебя, чтобы снять всю эту шелуху таинственности и увидеть твою слабость.

Инга встает и распахивает простыню, под которой нет ничего… вообще ничего. Отбрасывает ее на диван. Член моментально дергается вверх. Она, призывно двигая бедрами, идет в сторону парилки, а я, как пес, слежу за ней с вываленным языком, готовый покрывать поцелуями пол, по которому ступали ее ноги.

Скидываю трусы и бреду за ней, как на поводке. Инга уже внутри. Лежит на заранее подготовленной простыне с закрытыми глазами. Становлюсь перед ней на колени, будто поклоняюсь своей персональной богине.

Кладу руки на ее ступни, разминаю их и медленно веду вверх. На ее коже проступают капельки влаги, и я размазываю их. Игна тяжело дышит, грудь вздымается, но глаза закрыты.

Зажмурилась, будто с ней тут собираются сделать что-то плохое.

Глажу ее по гладкому лобку, животу, поднимаясь к груди, сжимаю соски. Меня бесстыдно, как пацана, ведет. Хочется положить весь мир к ее ногам за капельку благосклонности. За возможность почувствовать хоть немного ее любви.

Разина тихонько стонет, закусывает губу.

Поднимаюсь на верхнюю ступеньку и ложусь на нее сверху, перенося вес на собственное плечо.

— Посмотри на меня, — прошу хрипло.

Инга распахивает глаза. Зрачки затопили их целиком. Взгляд пьяный, мокрый. Смотрит на меня без ненависти, но и без любви. С каким-то немым доверием.

Опускаюсь и целую ее. Легонько прикусываю губу, играюсь с ее языком. Пальцами второй руки пробираюсь обратно, вниз. Развожу ей бедра и погружаюсь.

Она мокрая внутри. Возбужденная, горячая, готовая. Смотрит на меня с такой чисто женской нежностью и лаской.

Все мысли о том, что она точно так же смотрит на других мужиков, раздвигая ноги перед ними, я испепеляю, уничтожаю. Не позволю этому испортить наш вечер.

Двигаю пальцами внутри нее, и Инга начинает стонать, прикусывает меня за плечо, гася стон, а я дышу ею, как жизненно необходимым кислородом.

Беру ее руку и кладу на свой член, возвращаю пальцы обратно.

— Давай же, девочка. Сожми его, — готов умолять об этом.

Инга стискивает член у основания, и я отъезжаю куда-то в своем сознании. В какие-то другие, яркие, потрясающие вселенные.

Кончаем одновременно, синхронизировавшись в процессе. Инга роняет голову на лавку, тяжело дышит. Меж ее бедер все блестит, живот и лобок в моей сперме.

Даю себе несколько секунд и ухожу, оставляя Разину в одиночестве.

Глава 15

Инга

Сволочь.

«Дыши, Инга», — уговариваю саму себя, словно маленькую девочку.

Он ушел. Вот так взял и ушел.

И хоть здравый смысл говорил, да и я заранее понимала, что от этого вечера не стоит ждать нежностей, — менее больно не становится.

Лежу на деревянной лавке, размазанная в горячую лужу. Вся мокрая. От пота, от следов своего возбуждения, от его спермы. В голосе сдерживаемые рыдания и истерический смех.

Никита ушел, даже не сказав мне ни слова. Нет, я не глупая идиотка и вовсе не ждала каких-то жгучих откровений после секса. Пускай даже такого, без проникновения. А оно будет, я уверена.

Ладно, Инга, ты же взрослая девочка. Ну не думала же ты, в конце концов, что он разоткровенничается с тобой, после того, как кончит?

Ага, еще скажи — в любви признается.

Мне дико больно, я не привыкла к такому отношению со стороны мужчин. Но у всего этого есть четкая цена и время использования. Я не оскверненный пьедестал. Именно поэтому я делаю над собой усилие и поднимаюсь.

Выхожу из парилки и сразу же иду в душ. Смываю с себя все, что можно смыть. Закрываю глаза и даю сердцу секунду на забытие, а после выхожу.

В главной комнате по-прежнему полумрак. Никита нарезает круги в бассейне, и я спешу туда. Отчасти, чтобы вода скрыла мое нагое тело, отчасти потому, что мне нужно прийти в себя в прохладной воде.

Опускаюсь по шею и отплываю к бортику. Никита выныривает и замечает меня. Не произносит ни слова, двигается к противоположному бортику.

Отпусти меня.

Я же вижу, как тебя ломает. Не давай этому сломать себя еще больше. И уничтожить меня.

— Ты женат? — спрашиваю я.

С матерью Жени все очень непонятно. Но ни Алевтина, ни другие коллеги ни разу не видели в школе мать девочки. Я интересовалась.

— Ты задаешься этим вопросом только сейчас? — хмыкает он, откидывая голову на бортик. — Не поздно ли проснулось твое благочестие?

— Не могу сказать, что это моя проблема, — говорю отстраненно. — Полагаю, если ты женат, то все это, — обвожу помещение взглядом, — должно волновать тебя больше, чем меня.

Молчит.

— Так и что? — не отступаю.

— Не беспокойся, — кривится в неискренней улыбке, — вырывать тебе волосы по этому, — копирует мое движение и обводит комнату взглядом, — поводу никто не будет.

Это ответ? Как это можно расценивать? Как да, я женат? Или нет, я не женат? Понятно одно — внятного ответа я не дождусь.

Порываюсь спросить о Жеке, но сдерживаюсь. Эта девочка не имеет ко мне никакого отношения, а свой человеческий и преподавательский долг я выполнила — подала сигнал. Все, что далее, не в моей компетенции.

Закусываю щеку изнутри. Что теперь?

Никита ныряет под воду и выныривает прямо возле меня. На его лице так много капель воды, руки чешутся поднять ладони и стереть их с лица. Запустить руку в волосы и сжать их.

Фадеев придвигается ближе и подхватывает меня под бедра, раскрывая и сажая себе на талию. Внутренней стороной бедра я чувствую его возбуждение. Подавляю тихий вздох, зажимаюсь.

Ник прижимает меня к бортику и сам прижимается сильнее. Без спроса целует. Водит большими пальцами по ребрам, как когда-то раньше. Успокаивая, отдавая свое тепло.

Ведусь на эту провокацию, убеждаю себя, что так мозгу будет проще справиться со всем, что тут происходит. Как там было? Если вы не можете предотвратить насилие, расслабьтесь и получите удовольствие?

Считается ли происходящее сейчас насилием?

Никита целует самозабвенно и очень страстно, при этом не причиняя ни грамма боли. Даже когда от оттягивает мою губу собственными зубами, я не ощущаю никакого дискомфорта. Все так органично и правильно, будто этот мужчина был создан для меня кем-то сверху.