Царь царей

— Как сажа бела. Сам же слышал, хозяин. А после зова Морока завсегда тяжело.

— Мне сравнивать не с чем, я первый раз Царя царей слышал.

— Как и Митя. Я потому его трогать не стал. Подобное нужно самому пережить.

— Гриша, а почему ты Царя царей называешь Мороком?

— Меня мать моя так еще учила. Что изредка просыпается черный бог глубоко под землей и стонет. От голоса его многие с ума сходят. Кто ненадолго, кто насовсем. Раньше вроде как редко такое случалось, не чаще раза в двести лет. Вот только за мой век подобное уже в пятый раз. А я ведь молоденький.

Ну да, помню, бес у меня кровь с молоком, родился всего лишь в начале двадцатого века. Мужчина в самом расцвете сил.

Однако его слова напрягли. Это мы к чему идем, что зовы Царя царей будут такими же частыми, как ежегодное обращение Президента к Федеральному собранию? Не хотелось бы. Такими темпами у нас тут чужан не останется. Я себя чуть по лбу не хлопнул. Как-то на меня голос этого самого Морока, как назвал его Гриша, очень плохо действует. Я начинаю, что называется, не по-детски тупить.

— А где Зоя с грифоном?

— Да хрен их знает, — меланхолично ответил обычно жадный до жизни бес. — Очнулись, нет никого. Там забор снесли, наверное, грифон твой. Я считаю, баба с возу, нам же легче. Не знали, как от этой страшной собаки избавиться, а вон как все обернулось.

Я не стал поправлять беса, что грифон больше походил на кого-то из семейства кошачьих, а выскочил наружу, пытаясь найти единственное, что меня интересовало — кровь. Даже сделал форму Сетки, того самого неэффективного, но все же действенного заклинания обнаружения. И влил крохи хиста. Сразу стали фонить остатки еды в корыте Куси, однако на этом все. Значит, других «останков» рядом не обнаружено. Уже спасибо.

Но что плохо, чувствовал я себя как дальнобойщик, проведший пару дней без сна. Сейчас бы с большим удовольствием рухнул на кровать и поспал, а не занимался этим всем.

— Я могу помочь, сс… — откликнулась Лихо. — Когда меня твоя пасс… сия увидела, я от испуга ее немножко приглушила. Ну, как умела.

— Я понял, надкусила яблочко.

— Вроде того, сс… — без всякой радости ответила нечисть, словно этим совершенно не гордилась. — Но сс… суть в том, что я могу ее найти. Мне надо лишь еще раз… Ну…

— Да понял я. Действуй-злодействуй.

Лихо выбралась из Трубки и будто бы ничего не сделала. Разве что вздохнула полной грудью, да ее лицо чуть посветлело. Словно она думала о чем-то хорошем. Не знаю, детских игрушках или старых забавах с приятелями. На самом деле сейчас она «пила» Зою, побочным действием чего являлось определение местоположения девушки.

Только теперь я понял, какую ежедневную работу Юния над собой проводит, чтобы находиться рядом со мной. Ведь она напоминала человека на жесткой диете, который каждый день ходит в огромном гипермаркете, до отказа забитом едой. Разве что грифон в духовке для ее рациона мог не подходить.

— Жива твоя зазноба, — открыла глаз Юния. Хотя мне показалось, что второй, заросший, словно тоже дернулся. — И даже не ранена. Пойдем, сс…

Легко ли бежать за нечистью? Мне казалось, что все зависит от ее направления. К примеру, за теми же вэтте следовать не составляло бы особого труда. С чертями, пусть даже городскими обстояло сложнее.

Не знаю, может, тот самый род Лиходеев, к которому принадлежала моя напарница, обитал в глубоких чащах, но на пересеченной местности Юнии не было равных. Ну да, стоит хотя бы вспомнить, как она сражается — с помощью почти мгновенного телепорта.

Может, дело было еще и в моей усталости. Я, откровенно говоря, еле волочил ноги, всем своим видом демонстрируя словосочетание «сила воли». Меня сейчас хоть на какой-нибудь плакат вроде: «Нет ничего невозможного. Матвей смог, и ты сможешь».

Мы прошли мимо разрушенного дома Васильича, затем выбрались на уже знакомую тропку, где сосед принимал раньше солнечные ванны, и направились к воде.

Сказать честно, бродить по берегу Балтики в сентябре удовольствие ниже среднего. К тому же, когда, как сейчас, небо плотно затянуто пеленой туч, а противный ветер пронизывает до костей.

Зоя и вовсе сидела на камне, не думая о своих будущих детях. В смысле, прям на заднице, да еще обняв колени. Почти как Аленушка.

— Зоя, — негромко позвал я.

Она меня услышала. Вскочила и начала вытирать слезы с заплаканного лица, впрочем, помогло мало. Веки уже раскраснелись и распухли. А потом Зоя все же не сдержалась и, бросившись ко мне, заревела снова.

— Матвей, он сбежал!

Странно все это. Я стоял, и меня обнимала девушка, которая мне нравилась. Впрочем, никакого удовольствия при этом я не ощущал, скорее даже наоборот, чувствовал себя некомфортно. Словно выпросил все это. Вот когда меня обнимал Митя все было как-то более натурально, что ли. Теперь я лишь ждал окончания данной процедуры.

— Я не знаю, что произошло, — скороговоркой стала рассказывать Зоя. — Мы гуляли снаружи, а потом в него… словно бес вселился. Ну, не наш, я про выражение такое. Куся стал метаться, пищать, а потом побежал. Я пыталась его догнать, но он улетел.

Чужанка опять всхлипнула.

— Это из-за меня, да?

— Ты тут ни при чем. Просто в нашем мире произошло нечто экстраординарное. Вроде вспышки на солнце. Вот грифон на это остро и отреагировал.

— Матвей, ты найдешь его? Ради меня?

Я посмотрел на нее пристально. Наверное даже чересчур.

Первым делом, когда я зашел в дом, я кинулся к Мите. Затем вспомнил о бесе. Зоя с грифоном шли в последнюю очередь, и то в связке. Нет, найти Кусю действительно надо. Но не потому, что я очень по нему скучаю. И не ради Зои. Просто как бы в таком состоянии молодой грифон не начал рвать на части людей. Поэтому я тяжело вздохнул и сделал то, чего не любил больше всего. Соврал.

— Конечно найду ради тебя.

Глава 6

Чем старше становишься, тем явственнее понимаешь, что многие правила, которые нам вдалбливали с младых ногтей, — не более чем условности.

Если съесть шоколадку перед ужином, то ничего ужасного не случится. Если ты не умираешь на работе, то рано или поздно все равно можешь достичь определенных успехов. И с незнакомыми вполне можно разговаривать, потому что не все хотят тебя убить (конечно, не в случае с рубежниками).

Сейчас я больше всего хотел сделать то, за что в армии бы сгноили — прилечь на заправленную кровать и поспать пару часиков. Ну, или не пару. Да и кровать я мог расправить, мне не жалко.