Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Саул неожиданно вспомнил, как в отдалённые уже времена он с Бецером разыскивал, по поручению отца, пропавших ослиц. Как, решив заночевать, они разожгли костёр и приступили к ужину, а из темноты появился низенький робкий человечек. Саул напомнил о той ночи спутникам. Они смущённо переглянулись. Царь помнит о таком пустяке!

— С тех пор я и Гист поседели, а у Бецера борода выросла до середины груди, — пошутил Саул.

Они начинали чувствовать первые признаки усталости. Особенно часто вздыхал и отставал Гист.

Время от времени луна возникала из непроглядной тьмы и тогда продолжать путь становилось легче. Наконец лунный свет заскользил по скученному нагромождению домиков и по высокой

округлой башне, торчавшей среди селения. Из городка не доносилось ни единого звука, будто он вымер: ни блеянья овец, ни скрипа двери, ни собачьего лая.

— Кажется, это и есть Агендор, — неуверенно проговорил Гист.

— Что за люди здесь живут? — спросил Бецер. — Сыны Эшраэля или язычники, поклоняющиеся баалам?

Гист пожал плечами. Заговорил обычно молчаливый царь:

— Наш старый Ашбиэль как-то давно рассказывал о странном селении среди южных гор. То ли в нём жили люди из племён Ишаба, родственные коленам Эшраэлевым, живущим на Сеире, вблизи Элата и Ецион-Габера. То ли там прежде селились рефаимы, сыны Енака. Дошли сказания о том, что это был великий народ, богатый и многочисленный, а роста подобного великаньему. Но с течением времени они перемешались с пришлыми потомками Лота, чьи родственники из-за божьего гнева погибли в Содоме и Гоморре, где теперь Солёное озеро. И рефаимы постепенно измельчали. Рост их стал обычным, сила иссякла, дух ослаб. Они уже не могли защитить себя. Кочевые племена неустанно нападали на них и требовали откупа. Теперь только в сказаниях упоминается про народ рефаимов. Те, кто остались, подвергаются от соседей гонениями и поборам. Мохабиты называют этих людей эмимы, то есть — ничтожные. От былого величия осталось только ложе царя Ога. Длина ложа из резного ценного камня будто бы достигает девяти локтей [65] , а ширина четыре локтя. Может быть, это и есть последнее селение того древнего народа... Ты не знаешь, Гист?

65

Локоть составляет примерно 45 см; следовательно, ложе мифического царя Ога было больше 4 м. в длину. — Прим. авт.

— О, господин мой и царь! Осенью ветер срывает жухлые листья, — вздыхая, ответил Гист. — А с приходом весны ветки деревьев покрываются новыми. Они набирают силу, зеленеют и разрастаются, пока не наступят холода. У людей одно поколение сменяется другим: одно уходит, другое приходит и процветает. То, что былым поколениям казалось великим и священным, последующими презирается, считается глупым и смешным. Возвеличивается новое, что потом отвергается с осуждением. И так постоянно — столетия и столетия. А нам нужно найти скалу у дороги, откуда заметна только башня посреди селения. Там некто будет нас ждать.

4

Они замолчали и молча шли ещё долго. Дорога становилась всё извилистее, превращаясь в тропу. Козлята-сосунки время от времени возились и скулили в мешках, тоненько блея младенческими голосами.

— Мне думается, вот нужное нам место, — произнёс Бецер, указав палкой между огромных глыб.

Далеко внизу, среди мрака и прихотливых высветлений лунной игры, белела острая башня. Самого селения видно уже не было, оно потонуло в глубине лощины.

— Похоже, наша скала нашлась, — подтвердил Саул.

Скала нависала над дорогой. Около неё склоны казались более пологами. Внезапно сверху посыпался щебень и покатились крупные камни. Раздался жуткий утробный рёв, не похожий ни на рыканье льва, ни на хриплое кашлянье барса, ни на рявканье чёрного медведя. Что-то

тупо-бесчувственное и одновременно кровожадное чувствовалось в этом рёве. Путники вздрогнули и подняли глаза. То, что они увидели, повергло их в оцепенение.

Ребёнок, женщина или одряхлевший старик могли стать добычей хищника. Однако волк, медведь, даже лев были уязвимы перед сильным мужчиной с топором, щитом и копьём. Встретив вооружённого охотника, свирепые звери предпочитали уступить ему путь. Могучий, выносливый, подвижно-упругий воин в расцвете сил не боялся даже дикого быка, несмотря на его монолитную, неудержимую мощь и опасные, как кинжалы, рога. В смертельной схватке чаще побеждала ловкость и увёртливость человека, оснащённого острым металлом, пробивавшим любую шкуру. Только гребнисто-чешуйчатый, когтистый и смрадный скимен вызывал у человека суеверный ужас и омерзение.

Скимен и находился в десяти локтях над царём и его спутниками. Горбатый силуэт огромного ящера хорошо освещала замершая в небе луна. Под отвратительными, похожими на шипы, панцирными щитками, среди чешуйчатых наростов тяжёлой головы вспыхивали и угасали красноватые зрительные выпуклости. Из пасти выскакивал и снова прятался раздвоенный змеиный язык. Скимен продвинулся на пару локтей вперёд, раскрыл пасть, показав шилообразные зубы, и в ночных горах снова прозвучал низкий утробный рёв.

Бецер испуганно попятился, доставая из-под плаща меч.

— Бесполезно, — сказал царь, тоже невольно отступая. — Если бы у нас имелось два копья с толстыми древками...

— Спастись от скимена нельзя, — послышался сзади глухой голос. — Он может мчаться со скоростью взбесившегося осла, когда ему надо.

Все трое обернулись и обнаружили человеческую фигуру в чёрной одежде. Даже ночью было понятно, что у него чёрное лицо и чёрные руки.

— Кто ты? — трясясь от страха, спросил Бецер.

— Я раб той, к кому вы идёте, — последовал ответ.

— Ты человек или дэв? — снова спросил Бецер, собираясь закрыть грудью своего царя даже от злобных духов.

— Я оживлённый моей повелительницей мертвец. А этот скимен не просто страшный и редкий зверь, а воплощение бога горной пустыни Баал-Зебуба. Великий Баал-Зебуб требует жертвы. Отдайте ему одного из козлят, которых вы несёте с собой.

Бецер протянул чёрному человеку мешок с козлёнком. «Мертвец» вытащил бедного сосунка, жалобно блеющего и брыкающего слабыми ножками. Он поднялся с необычайной ловкостью близко к скимену и почтительно подсунул ему козлёнка под самую морду. Скимен захватил пастью голову малыша и сразу заглотал его почти полностью. Раздался треск косточек пожираемого козлёнка. Чудовище медленно двинулось в густую тьму, откуда и появилось.

— О, великий и всемогущий Баал-Зебуб, ты принял эту скудную жертву... — молился вслед уползающему скимену чёрный человек в чёрных одеждах. — Конечно, достойнее твоего величия и могущества живой человеческий ребёнок... Но всё же позволь этим ничтожным просителям пройти в глубину твоих владений... О, Баал-Зебуб, смилуйся... Пойдёмте, бог пустынных гор разрешил вам идти со мной.

Раб волшебницы сошёл с дороги и направился к сооружению из огромных камней, где находился вход в большую пещеру. У входа брызгал огненными искрами смоляной факел.

Неровные стены пещеры отдавали холодом. Они были заляпаны помётом птиц и летучих мышей. Воздух в пещере казался затхлым, насыщенным сырой пылью. Неожиданно воздух заколебался, пламя факела заплясало, шипя и наклоняясь в разные стороны. С порывом сильного ветра раздался пронзительный плач, будто рядом взвыли шакалы.

— Нужно принести жертву подземным духам, чтобы они впустили тени умерших на поверхность, — сказал чёрный раб.

— Где же сама волшебница? — Саул тревожно оглядывался.

Поделиться с друзьями: