Царь Саул

— Я здесь, — услышали вошедшие в пещеру. В дальнем углу полыхнул голубоватый огонь. Осветилась густая завеса, ниспадавшая с потолка. Она раздвинулась. Вышла высокая немолодая женщина в таком же, как завеса, серебристом одеянии. На голове её отсвечивал синими нитями белый головной убор, напоминающий тиару царей и первосвященников. Лицо волшебницы выглядело суровым и неподвижным. Огромные чёрные глаза, подведённые красной краской, были широко распахнуты. На смуглых щеках синели знаки священной татуировки.

— Принесите жертву подземным духам, — повторила она слова раба.

Тот вынул из мешка второго козлёнка, быстро зарезал его и выпустил кровь на алтарь, сложенный посреди пещеры.

И сразу, шелестя перепончатыми крыльями, влетела огромная стая летучих мышей и заметалась под сводами пещеры с омерзительным писком.

— Тени умерших прилетели, чтобы напиться жертвенной крови, — указывая на метущихся писклявых тварей, сказала волшебница.

— Мне нужна только одна тень... — Саул угрюмо покосился на женщину. — Вызови недавно умершего первосвященника Шомуэла из Рамафаима... Ты можешь сделать такое?

— Это трудно. Труднее, чем возвратить человеческий облик простого смертного. Тут требуется золото. Подземные духи, как люди, любят жёлтый металл. — Волшебница пристально воззрилась на Саула. — Ты взял его с собой?

Саул достал тяжёлое золотое ожерелье из литых треугольников и фестонов, принадлежавшее царю завоёванной им страны Шобы.

Волшебница хищно схватила ожерелье костлявыми руками.

— О, какая великолепная вещь! — воскликнула она. — Это золото понравится подземным духам. Вот, встречай своего первосвященника... — Женщина отвернулась и сделала резкое движение рукой. Снова вспыхнул голубоватый свет, сменившийся облачком дыма. Вслед за тем у стены возник человек.

Трое пришельцев со страхом вглядывались в его обморочно запрокинутое лицо.

— Спрашивай его, о чём пожелаешь, — обратилась к Саулу волшебница в серебристых одеждах.

— Но это не Шомуэл... — растерянно произнёс Саул. — Я вижу, что здесь совсем другой... другая тень...

— Разве? — удивилась волшебница. — Значит, произошла ошибка. Сейчас я исправлю её и постараюсь поднять из земли первосвященника Шомуэла. Идём со мной, а вы останьтесь в пещере.

Волшебница и Саул вышли в чёрную тьму ночи. Луна уплыла в сторону и, будто украдкой, посматривала из-за горы. Женщина взобралась на невысокую гряду крупных валунов, огораживавших низкое жилище из нетёсаных камней. Она вытащила из-под широких складок одеяния бубен. Ровно и негромко постукивая, волшебница запела грудным голосом.

Саул не различал слов, но пение завораживало его и нагнетало томящее сердце, тревожное ожидание. Волшебница пела всё громче и громче, повышая мелодический тон своего загробного гимна. Сердце Саула забилось чаще под острый ритм бубна. Волосы встопорщились на его голове, тело покрылось холодным потом. Ночь и горы начали странное движение вокруг него, как будто превращаясь в нечто одушевлённое и увеличиваясь в размерах. Чёрное небо распахнулось с невероятной безграничной ширью, а звёзды светящимся роем начали стекаться над его головой.

— А-ах! Смотри, смотри! — дико завопила женщина и, скорчившись, приникла к земле.

За грядой, окружавшей жилище волшебницы, что-то забелело. Потом раздался тяжкий стон, хриплый кашель и над валунами невесомо возник, будто сгусток лунного света, высокий силуэт в белых, полупрозрачных одеждах. Порывистые толчки ветра развевали его одежды и длинную седую бороду, лёгкую, как из расчёсанного козьего пуха. Сквозь белую ткань просвечивало жалкое, бесплотное тело.

Саул сразу узнал великого провидца Шомуэла, враждебного ему, властного старика.

Не глядя на него, призрак скорбно всматривался в освящённые луной горы.

— Ты обманул меня, пришелец, — мрачно сказала женщина. — Ты скрыл от меня своё имя. Теперь я поняла: ты царь Саул. Я бы никогда не взялась за колдовство, если бы знала тебя. Но теперь дело сделано. Вот Шомуэл, спрашивай его. — После этого волшебница воззвала к призраку. — Эй, тень, вызванная на землю волею подземных духов, отвечай царю Саулу! Он здесь, перед тобой.

Саул встал на колени и пал лицом на землю, поклонившись призраку великого старца.

— Зачем ты потревожил меня? — недовольно спросил призрак Шомуэла, всё так же не обращая взгляд на коленопреклонённого царя.

— Мне тяжело и тревожно, — сказал Саул, слёзы текли по его лицу. — Воины Пелиштима собрали сильное войско. Они готовы напасть на Эшраэль. А старейшины и знать многих колен в северных областях медлят присылать ополчение. Они ненавидят меня, а дети мои и близкие мои чуждаются меня. Я обращался к богу. Но ни через священников, ни во сне бог не даёт мне ответа. Поэтому я решился нарушить заповедь о вызывании мёртвых и обратился к тебе. Научи, что мне делать, ибо я не вижу вокруг себя сочувствия, не знаю помощи и не слышу доброго совета. Я хотел лучшего для народа своего, а ввергаю его в войну и нашествие иноплеменных.

— Никто не поможет раненому льву, потому что все боятся к нему приблизиться. Он всегда одинок и должен молча страдать до конца, — произнёс призрак в белых одеждах. — А меня ты напрасно спрашиваешь. Грозный и непреклонный Ягбе говорил ранее через меня. Ведь ты не исполнил ярости гнева его против нечестивых народов, ты поступил по-своему. За это бог проклял тебя и стал врагом твоим. И за грех твой, за преступления твои бог предаст Эшраэль воинам Пелиштима. Отнимет бог царство из рук твоих и отдаст помазанному мною Добиду. Очень скоро ты и сыны твои погибнете от мечей пелиштимских и будете со мною. — Призрак сердито отвернулся и пропал за грядой валунов.

Рыдая, царь Саул распростёрся на земле.

Волшебница подбежала к нему, захлопотала, позвала чёрного раба и ещё одну служанку-хананейку. Она кликнула Бецера с Гистом. Потом женщина плеснула в лицо Саула водой из чаши. Все вместе внесли тяжёлого рослого царя в жилище. Его положили на ковёр, подсунув ему под голову подушку, набитую шерстью. Наконец Саул открыл глаза и обвёл взглядом склонённые над ним головы.

— Я чувствую слабость, — сказал он, приподнимаясь. — Я не ел два дня до того, как прийти сюда.

— Сейчас я испеку пресные лепёшки и изжарю мясо, — заговорила женщина. — Мой раб накануне заколол телёнка. Ты поешь, господин мой, и к тебе вернётся крепость.

— Я не буду есть хлеб в нечестивом капище, где ублажают мерзких баалов, — хмуро промолвил Саул.

— Хлеб везде хлеб, кому бы в том месте не поклонялись. Поешь, восстанови силы, — уговаривала царя волшебница. — Радость жизни войдёт в тебя, и ты сможешь проделать обратный путь.

— И правда, — поддержал её Бецер, — идти далеко. Надо бы подкрепиться.