Царевна-целочка

Он сжимал пальцы всё смелее и настойчивее, и просторные шёлковые брюки стали ему тесны. Неотрывно глядя на закат, Елена Петровна одной рукой расстегнула ему гульфик. У графа был огромный уд, что являлось приятной необычностью для аристократа – весьма длинный и объёмистый, толще её запястья, и княжна даже не могла целиком охватить его своими тонкими красивыми пальчиками с аккуратно подстриженными и тщательно отполированными ноготками. Левой рукой Елена Петровна расстегнула застёжку на юбке, и та упала на траву.

– О, Helene! Вы сегодня без исподнего?

Лев Николаевич запустил пальцы в мягкий золотистый пушок, и у княжны непроизвольно поджался живот, она задышала чаще.

– Oh mon comte, je vous aime!.. – Елена Петровна сжала пальцы сильнее, ощущая под ними мощный ток крови, и стала двигать изящной кистью.

– Et je vous suis! Et moi! – вымолвил граф через силу и неистово, обильно выпростался, выдохнув через нос и издав странный утробный звук.

Через полминуты тихо дрогнула и княжна. Некоторое время они молча стояли, не отнимая друг от друга рук. Елена Петровна чувствовала, как тяжелеет и успокаивается в её руке могучее орудие. Она наконец отпустила графа, грациозно подняла с травы и надела юбку.

– Однако, весьма посвежело, – заметила она.

– Бесспорно, – Лев Николаевич привёл себя в порядок и застегнул гульфик. Достал серебряный портсигар, и они с наслаждением выкурили по душистой голландской пахитосе.

– Я пойду, пожалуй. Папаша будут волноваться, – молвила Елена Петровна. – До завтра, милый Leo!

– До завтра, милая! – горячо отозвался граф. – До завтра, моя любимая Helene!

Закат догорал.

2023г.

ИНЦЕСТ И ДРУГИЕ ПРИЯТНОСТИ

Мишка с недавних пор взял обыкновение ходить по утрам голышом. Это изрядно волновало его тридцатишестилетнюю мать, полтора года как разведённую и с тех пор ни разу не побывавшую с мужчиной.

Дарья сняла с газовой плиты сковородку с омлетом, повернулась и от неожиданности уронила завтрак на пол.

– Блять, Майк, ты совсем стыд потерял?!

Сын без малейшего стеснения вошёл на кухню с полноценно эрегированным фаллосом. Орган у него был здоровенный, толстый и длинный, и стоял безукоризненно вертикально.

– А что? – невозмутимо отозвался Мишка и включил электрический чайник.

– Что что?! – воскликнула мать. – Ладно ты просто нагишом расхаживаешь, а тут со стоячим!

– Против природы не попрёшь, – спокойно сказал сын, взял чашку и положил в неё растворимый кофе и сахар. – Утренний стояк.

– Против природы может и не попрёшь, но прикрыться-то можно!

– Зачем?

– Затем, что я твоя мама, и ты меня смущаешь! – сказала Дарья, отводя взгляд.

– Поглядите-ка, какая целочка! – хмыкнул Мишка.

– Так! Михаил, ты как с матерью разговариваешь?! Совсем берега потерял?

– Мамк, харэ выё*ываться, лады?

Мать всплеснула руками и вышла из кухни. Когда через десять минут она вернулась, сын сидел за столом, пил кофе и пыхтел вейпом. Верхняя часть по-прежнему эрегированного члена торчала над столешницей.

– Да прикройся ты наконец, секс-машина! – вскричала Дарья.

– Ацтань, мамк, скоро опадёт.

– Скоро?! Он у тебя уже с четверть часа стоит!

– А я что могу поделать? – Мишка выпустил мощное облако пара. – Чем тебе вообще мой хер не нравится?

– Да мне нравится! Отличный хер, как у порноактёра!

– Ну а чё тогда?

– А то, что у меня секса полтора года не было.

– Мне жаль, – усмехнулся сын.

– Мне тоже, – отозвалась мать.

– У меня вообще никогда секса не было, но я ж не рыдаю.

– Я тоже не рыдаю, как видишь, – сказала Дарья. – Как попробуешь, тоже страдать начнёшь. Если рукоблудить перестанешь.

– Не перестану и страдать не буду.

– Пол помой, – она подняла сковородку и поставила её в раковину.

– Сама уронила, сама и мой.

– Я из-за тебя уронила!

– Ага, рассказывай.

– И прикройся наконец! Совсем уж кринжово.

– Наконец-то наконец, мы прикрыли свой конец, – ухмыльнулся сын и затянулся вейпом. – И не подумаю.

– Срамота, одно слово! – Мать смела в совок остатки омлета. – Не сын, а эксгибиционюга!

– Ацтань.

– Я сегодня посидеть хотела вечерком. Ты как? – она выкинула несостоявшийся завтрак в мусорное ведро. – Я тебе пивасика пару баклаг взяла.

– «Арсенального»?

– Да.

– Можно и посидеть, – отозвался Мишка.

– Оки.

Вечером Дарья приготовила в мультиварке мясную запеканку с яблоками и сварганила фруктовый салат, заправленный взбитыми сливками. Накрыла на кухне стол и слегка намакияжилась – подкрасила брови и губы.

Она открыла дверь в комнату сына и застыла на пороге. Голый Мишка лежал на разложенном диване лицом к двери, положив верхнюю часть спины на подушки и широко раздвинув ноги. Его левая рука была заложена за голову, а правой он яростно, с остервенением мастурбировал. Их взгляды встретились; сын даже не сделал попытки прикрыться, и только ускорил движения кисти. Дарья сделала шаг назад закрыла дверь. Она аномально обильно увлажнилась. Прижалась головой и спиной к стене, глубоко вдохнула и медленно выдохнула через нос. Против природы не попрёшь, так Мишка утром сказал?.. Она усмехнулась. Шутки шутками, а ебарька найти надо. Сколько ж томиться можно? Да и замуж бы неплохо – сорокет не за горами.

Дарья сняла джинсы и промокшие стринги. Бросила трусы в стирку, облачилась в мужской красный махровый халат на голое тело. Достала из холодильника тонкую бутылку итальянской самбуки, наполнила серебряную 25граммовую рюмку на низкой ножке. Одним духом выпила, закусила кусочком яблока. Закурила ультратонкую сигарету с вишнёвым ароматом. Влагалище остыло и успокоилось. Слава яйцам!

Мишка пришёл на кухню минут через десять – на этот раз голый лишь по пояс, в замызганных, давно нуждающихся в стирке бриджах.

– Ну что, как кончил, дрочила? – спросила мать с усмешкой.

– От души! – откликнулся сын. Положил на стол смартфон и сел на табуретку. – Теперь можно и побухать.

– Подмыться-то не хочешь?

– Зачем? Я салфеткой вытерся.

– Нельзя быть таким нечистоплотным, Майк, – покачала головой Дарья. – Очень нехорошо!

– Ацтань! Пиво где?

– В холодильнике, где ж ещё.

Мишка взял с полки большой пузатый пивной бокал и наполнил его «Арсенальным». Дарья налила себе самбуки.