Царица Теней: возвращение Персефоны

— И... ты нашла её? — поторопила Амфитрита, жаждущая узнать завершение истории. — Эту женщину?

Гера неопределённо качнула головой.

— Нет... но я начала замечать вещи похуже. Проблемы с божественной силой не только у меня, но и у Зевса.

— У Зевса? — воскликнула Амфитрита от неожиданности. — Но сегодня на Совете мы все были свидетелями, сила Зевса не исчезла...

— Нет. У него иначе... — Гера потёрла переносицу и поправила длинную чёлку. — У Зевса не так, как у меня. В его божественность и разум кто-то методично и настолько ювелирно вмешивался, что даже Пифия или сами Мойры не смогли бы найти причину проблем. Кто-то манипулировал Зевсом, кто-то заставлял его принимать решения, которые он в здравом уме не принял бы. — Гера повела плечами. — Конечно, вмешательство было столь тонким, что никто, кроме меня, не смог бы этого увидеть... и, вероятно, поэтому враг сделал всё, чтобы я сошла с дистанции. Чтобы я не вмешалась. Кто-то точно знал, что я не обращусь за помощью к сёстрам, и что мне не хватит духа просить о помощи Аида или Посейдона.

Амфитрита открыла рот, собираясь возражать по многим пунктам, но на последних словах Геры передумала и легко коснулась её руки.

— Мы с этим разберёмся, — пообещала она, — обязательно. Сейчас важно сохранить тех, кто остался. Скажи мне, ты можешь помочь нам? Насколько всё плохо? Ты способна взять в руки оружие?

Гера посмотрела на неё как на идиотку. Она всегда так смотрела на других, когда ей казалось, что она достаточно ясно изложила свою мысль.

— Думаешь, я преувеличиваю? — она щёлкнула пальцами. Ничего не произошло. — Зевсу бы не пришлось защищать меня на Совете, если бы я могла хоть что-то. Моя сила, мои способности... — Гера отчаянно взглянула на свои ладони. — Я больше не богиня.

— Скажи, что я могу для тебя сделать? Скажи, и я постараюсь...

— Не надо, — Гера схватила её за руку в просьбе замолчать, — пусть Посейдон вернёт Зевса целым и невредимым. Этого будет достаточно

***

В одной из спален в пристройках мастерской на Лемносе распахнулась дверь. Гефест завёл внутрь вырывающуюся Афродиту, крепко придерживая за руку, она отбилась от него, поправила рукава на плечах и замерла в центре, спиной к нему, скрестив руки на груди. Гефест плотно закрыл дверь.

— Это правда? — тихо спросил он, рассматривая блестящий шёлк её волос. — То, что сказал Аид, правда?

Афродита передёрнула плечами. Его взгляд ощущался как прикосновение, горячее, почти обжигающее.

— Если бы ты был внимательнее, то сам мог бы заметить. Аид прав...

Гефест мгновение присматривался к её ауре, а потом отшатнулся. Он отошёл к стене и прислонился к ней лбом, но боль была настолько сильной, что ему пришлось сжать кулак и несколько раз стукнуть им по стене. Это не помогло. Раны сразу затянулись, а физическая боль так и не смогла победить душевную.

— Сколько? — в его голосе сочилась такая горечь, что Афродита удивлённо обернулась. — Сколько ты обманывала меня? Было ли хоть что-то правдой? Хоть что-нибудь?

— После возвращения я не лгала тебе... — с недоумением и совершенно искренне ответила она.

Гефест оттолкнулся от стены, стремительно метнулся к ней, схватил за плечи и встряхнул.

— Почему ты мне не сказала? — он встряхнул её ещё раз, как тряпичную куклу. — Почему?

На миг лицо Афродиты приобрело испуганное выражение, но затем её губы озарила ухмылка, и она рассмеялась глубоким завораживающим смехом соблазнительницы.

— Что такое, Гефест? Ты сам не заметил очевидного. Разве я нарушила хоть один пункт нашего соглашения? Разве я обманула тебя?

Он посмотрел прямо на неё и оттолкнул от себя.

— Нет... нет! Ты ничего не сделала и одновременно сделала! Ты... Из года в год я надеялся... надеялся... но всё напрасно, ты же богиня любви, ты же...

— Я мать твоего сына, — сказала Афродита спокойно. — Не понимаю, почему ты злишься?

— Ты не мать, ты богиня обмана, ты богиня разврата, ты... — Гефест в гневе снова впечатал кулак в стену, не замечая, что своими словами делает больно не только себе.

— Не мать? Да? — настороженно спросила Афродита. С каждым последующим словом она повышала тон голоса, не позволяя ему заговорить. — Я принесла тебе информацию, я доверилась тебе, я родила сына, я дала тебе больше, чем могла дать любая другая женщина... я, наконец, притворилась смертной, я... — она махнула рукой. — Зачем ты говоришь мне это? Чего ты хочешь от меня ещё? Чего?

— Да чтобы ты жила! Жила! — закричал Гефест в ответ. — Я бы принял твою смерть, уйди ты к Кристаллу Душ, но ты... ты становишься смертной! Возврата не будет!

Оба были довольно вспыльчивыми богами, они не могли остановиться на этом. Никто не хотел уступать.

— А зачем мне возвращаться? Я это заслужила. Я предавала тебя в прошлом! И саму себя тоже... Сын вырос, зачем тебя я? Почему тебе так принципиально необходимо сохранить жизнь мне? Почему?

Гефест открыл рот, хватая воздух, как выброшенная на берег рыба. Он искал слова и, в конце концов, плюнул на всё и высказался.

— Почему? Почему? Да потому что люблю! Потому что я люблю тебя!

Афродита собралась возразить, но не смогла, задохнувшись от его слов. Голос не слушался и хрипел, когда она спросила.

— Что?

— Люблю тебя, ясно! — Гефест снова указал на неё пальцем и, прежде чем стремительно покинуть спальню, добавил. — Не вздумай умирать! Только не ты!

Он ушёл, и закрывшаяся за ним дверь финальным ударом колокола прозвучала в сердце Афродиты. Это признание разбило её, раскололо на мелкие кусочки её израненную душу. Она сжала ткань платья на груди, прерывисто вздохнула и опустилась на колени, на пол, прямо там, где стояла. Гефест любил её, по-прежнему любил той любовью, которую — Афродита как никто понимала это — она нисколько не заслужила.

***

Деймос стоял в кабинете главы «Протекта». По его лицу и открытым частям рук было видно, что он ещё восстанавливается после пребывания в Тартаре. Кровоподтёки, синие и алые полосы на коже, кое-где плоть ещё нарастала на кости, — Деймос этого не замечал, его заботила стража, которая так и не вернулась, и... сводный брат. Амфитеус стоял за его спиной.

— Я ещё раз спрашиваю, — сказал Амфитеус, — что говорил отец о передаче линии власти Деметры?

— А я тебе ещё раз отвечаю, — разозлился Деймос, — что был не на увеселительной прогулке, а в Тартаре. И о планах отца мне неизвестно.

— Неизвестно? Ладно... — характерный щелчок оружия Амфитеуса заставил Деймоса выпрямиться и медленно обернуться. — Арес сказал, ты посвящён во все дела. Говори, у кого на самом деле линия власти Деметры, и разойдёмся по-хорошему!

— Ты же не станешь стрелять в своего брата? — насмешливо спросил Деймос, но руки на всякий случай поднял.

Амфитеус склонил голову на бок, ухмыляясь так жутко, что кто угодно мог почувствовать себя покойником. И Деймос не был исключением. После Тартара ему было бы тяжело победить даже более слабого бога, а Амфитеус был сильнее, да и сражаться с ним совсем не хотелось. Очень некстати было его появление и этот разговор.