Царский пират

Но Давид выглядел, да и держался совсем не так, как евреи на рынках, которых братья видели во множестве за время своего долгого путешествия. Это был крупный мужчина средних лет с умным лицом и немигающим взглядом голубых глаз. Соломенного цвета пейсы свисали из-под глубоко надвинутой на голову меховой ермолки, достигая подбородка.

– Молодым рыцарям нужно сначала присесть, – сказал он спокойно. – Стоя на ногах, они будут невнимательно меня слушать. А если слушать невнимательно, можно неправильно понять.

Он произнес это, и в голосе его прозвучали властные нотки уверенного в себе человека. Он был готов держаться любезно и говорить комплименты, но чувствовалось – этот человек не собирается лебезить и плясать под чужую дудку. Дудка у него одна, и это его дудка.

– Нам сказали, – заявил Альберт, едва они уселись на лавку, – ты хочешь предложить нам что-то незаконное. Если так, то ты даром теряешь время.

– Боже упаси! – притворно ужаснулся Давид. – Разве можно нарушать законы? Да и что незаконного в том, чтобы помочь двум молодым рыцарям отправиться на войну с проклятыми мусульманами?

Он прищурил один глаз и метнул испытующий взгляд в сторону сидевших перед ним баварцев.

– Вы ведь именно этого хотите, не правда ли?

– Ты не так догадлив, как хочешь казаться, – стараясь говорить надменно, ответил Франц. – О нашем желании тебе сказал господин Арценгрубер. И в нем нет ничего смешного или неумного. Все христианские воины хотят сражаться с мусульманами. Ты называешь нас рыцарями, но лукавишь: ты видишь, что мы еще не рыцари. Мы хотим ими стать и для этого готовы пролить свою христианскую кровь. Впрочем, тебе, еврей, этого не понять.

Вот так он ответил – с достоинством, отчеканил каждое слово. Покосившись на брата, Франц приосанился.

Давид чуть заметно усмехнулся. Затем его глаза сделались серьезными, а на подбородке появилась ямочка – признак волевого характера.

– Прекрасно сказано, – заметил он. – Вот я и предлагаю вам пролить вашу благородную христианскую кровь в битвах с мусульманами. Подпишите договор и поступите на службу к рижскому архиепископу. Ваша кровь прольется гарантированно.

Братья оцепенели от неожиданности.

– К кому поступить на службу? – после короткой паузы спросил Альберт: – К архиепископу Риги? Это же где-то далеко на Востоке?

Теперь Давид уже усмехнулся открыто.

– Благородный дворянин изучал географию, – сказал он. – Наверное, даже учился в университете. Высокое образование сразу видно… Рига действительно находится на востоке, но не так уж далеко отсюда. На корабле всего неделя или две, а там уже и Рига. Кстати, платит архиепископ очень хорошо. Заметьте это себе на всякий случай.

– Но откуда там взялись мусульмане? – все еще не желал понимать Альберт. – С мусульманами ведь сражаются по берегам Средиземного моря.

– О, мусульмане теперь повсюду, – улыбнулся Давид. – С ними сражается весь христианский мир. А на земли у Балтики напали дикие русские из Московии. Московский царь привел громадное войско. Оно разоряет земли, сжигает замки и дома, убивает людей. Войскам Тевтонского ордена и рижскому архиепископу пришли на помощь шведы, но и этих объединенных сил не хватает для того, чтобы отразить нападение диких орд. Вот я и вербую людей для отправки на эту войну.

– Но русские же не мусульмане, – вдруг произнес Альберт, покопавшись в памяти. – С чего ты взял, еврей, что московиты мусульмане? Они христиане, только греческого обряда, то есть схизматики. Я точно помню, ведь я учился в университете.

Давид скривил лицо и выпятил вперед нижнюю губу.

– Не очень-то я разбираюсь в ваших религиозных делах, – ответил он. – Но только знаю, что мне велено вербовать наемниками всех христиан для того, чтобы сражаться с русскими дикарями. А уж христиане они или нет – выясните на месте. Бои там идут серьезные, так что, если вы хотите заслужить воинскую славу – это самое подходящее место.

Как выяснилось вскоре, город Любек и другие протестантские государства Германии запретили вербовать своих подданных на эту войну. Тевтонский орден и рижский епископ все еще оставались католиками, и не пристало протестантам приходить им на помощь даже в войне с дикарями.

– Но вы оба из Баварии, иностранцы, – заметил Давид. – И никто из нас не нарушит закон, если я завербую вас на службу к католикам. Ведь правда? Позвольте, я прочитаю вам условия воинского контракта.

Как могли, братья разузнали об идущей в Прибалтике войне, но информация не изобиловала разнообразием. Московский царь Иоанн послал огромное войско своих дикарей в меховых шапках, чтобы покорить города Дерпт, Ригу и выйти к Балтийскому морю. Боевые действия ведутся с переменным успехом, и нужда в умелых отважных воинах большая.

– Конечно, русские – никакие не мусульмане, – сказал Альберт младшему брату. – Они схизматики греческого обряда, отколовшиеся от Вселенской церкви. Но ведь и протестанты тоже откололись от нее… Впрочем, давай поедем, повоюем с этими русскими. Христиане они или нет, дикарями они остаются в любом случае. Ведь все равно ничего другого нам пока не остается. Когда еще мы попадем на войну с мусульманами или в Новый Свет!

В контракте, который братья подписали, был прописан пятилетний срок службы, а половинное жалованье за первый год Давид, стиснув зубы и прищурив один глаз, отсчитал прямо в порту, куда Альберт с Францем явились ранним утром.

– Вот ваши деньги, – сказал вербовщик. – А вот галера, на которую вам нужно сесть. Взойдя на ее борт, вы сразу становитесь воинами рижского архиепископа и попадаете под его юрисдикцию. Запомните это. Вот деньги, держите.

Засунув мешочки с серебряными монетами поглубже, братья ступили на борт галеры, выходившей из порта Любек и направлявшейся в Ригу.

На средней мачте развевался красочный штандарт, из-под палубы доносился гул человеческих голосов – это шумели гребцы, готовящиеся к своей тяжелой работе.

Наемников построили на палубе, и братья смогли взглянуть на своих будущих товарищей по оружию. Увиденное их не обрадовало. Давид Розенштейн говорил правду: война в Прибалтике шла напряженно, и дела с солдатами у рижского архиепископа были нехороши. Расположенные по северному краю Европы протестантские государства запретили своим подданным вербоваться в солдаты к католикам, так что набирать приходилось «с бору по сосенке».