Царство Проклятых

— Ты слишком сильно волнуешься. — Я разгладила морщинку между его бровями.

— Бабушка говорит, что весь пар с кухни разгонит морщины. Мы с Витторией останемся нестареющими. Как и ты.

— Учитывая, что ты не человек, я полагаю, что в этом есть доля правды.

— Ты так и не ответил на мой вопрос. О соблазнении. — Я слегка покачнулась на

ногах. Его колени выглядели достаточно удобными. Я плюхнулась на него. Его тело напряглось, но он не поднял меня. Я внутренне усмехнулась этой маленькой победе.

— Фауна сказала, что весь двор хотел бы знать.

— Леди Фауна слишком много болтает. Возможно, мне следует настоять, чтобы

она навестила дальнего родственника.

— Не вымещай на ней свое плохое настроение; она всего лишь передавала мне

сплетни. И я тоже хотела бы знать. Может быть, я хочу, чтобы ты соблазнил меня сейчас. — Я оперлась на его плечо и положила подбородок на ладонь, пристально глядя на него. С запозданием поняла, что, должно быть, выгляжу как сумасшедшая, глядя на то, какой я была в нашем нынешнем положении. — Знаешь, некоторые считают, что избегание — признак трусости.

— Я знаю, что ты делаешь, и это не сработает, — его хмурый взгляд стал еще

глубже. — Я не соблазняю тебя, потому что в настоящее время не хочу этого. Все просто.

Если бы он вонзил мне нож в сердце, это могло бы причинить меньше боли.

Я развернулась и придвинула к себе тарелку с ягодами в шоколаде. Я добавила к ним ложку взбитых сливок и наколола одну вилкой. Но промахнулась. Вилка соединилась с блюдом. Ягода катапультировалась через стол. Проклятые богиней твари.

Это определенно были их крошечные округлые формы, а не мое нынешнее состояние опьянения.

Я прицелилась и прищурилась на тарелку. Ягоды плавали. Они не могли сравниться со мной. Я снова прицелилась, и еще одна ягода полетела. Я громко выругалась.

Глубокий выдох Гнева пощекотал мое обнаженное плечо, когда он потянулся и взял у меня вилку. Он наколол ягоду в шоколаде и окунул ее во взбитые сливки.

Он замер с вилкой у моего рта.

— Если вы произнесете хотя бы одно слово об этом, я клянусь отомстить, миледи.

— Очень хорошо. Хотя я сомневаюсь, что даже утром вспомню этот крайний акт

рыцарства.

Я прислонилась к его плечу, запрокинув голову, и ждала, когда он накормит меня десертом. Лишь немного поколебавшись, он сделал это. Я могла поклясться, что еда была слаще на вкус. Я чувствовала себя избалованной римской богиней, когда он кормил меня одной декадентской ягодой за раз.

— Ммм. Я с трудом могу вспомнить хоть слово из того, о чем говорили.

— Лгунья. — Он отложил вилку и приблизил рот к моему уху, внезапно зажав мочку

зубами. Тепло распространилось по мне, а пальцы на ногах сжались от этого ощущения. Я не была уверена, сделал ли это Гнев, но любое опьянение, которое я чувствовала, исчезло.

— С другой стороны, я тоже. В некотором смысле.

23

Гнев провел линию обжигающих поцелуев вниз по моей шее, разжигая мое желание.

Ягоды в шоколаде были забыты. Была подана новая поблажка. И я бы с радостью насытилась этим приятным наслаждением. Я просила о соблазнении, и принц доставлял это удовольствие. Его руки скользили по силуэту моего тела, останавливаясь талии.

Это не было похоже на собственничество, так как казалось, что он держит себя в узде. Или, может быть, он обдумывал хитрые способы медленно мучить меня. Он поиграл застежкой на одном из моих ожерелий. Чрезмерные нити бриллиантов вряд ли были препятствием, но я все равно хотела, чтобы они исчезли. Я не хотела, чтобы между нами что-то было.

Он снова приблизил свой рот к моему телу, и мой разум освободился от всего остального.

Я откинула голову назад, потерявшись в экстазе, когда его язык погладил острый маленький укус, который он на мне оставил. Он притянул меня к себе, его зубы теперь слегка царапали то место, где соединялись мое плечо и шея. Мурашки пробежали по моему телу самым дразнящим образом. Это чувство… это не было грехом, как пытались учить своих дочерей смертные. Это было естественно. Блаженно. Если для Гнева было социально приемлемо заводить любовницу, то такое же право должно быть предоставлено и мне.

В конце концов, в таких столкновениях участвовали два человека.

Я выгнулась от его прикосновения. Я владела этим желанием, наслаждалась им. И это не сделало меня похотливой или распутной. Это заставило меня почувствовать себя человеком, контролирующим свои желания. Больше не отрицающим своих страстей.

Я обхватила руками каждое его бедро, сжимая их, пока он расточал все свое внимание и целовал мою шею, мои плечи. Я хотела развернуться и посмотреть ему в лицо, нуждаясь в том, чтобы так же томно исследовать его тело. По какой-то причине, даже с моей новообретенной убежденностью, я колебалась.

— Вы чего-то хотите от меня, миледи?

— Ты не должен называть меня так, когда мы одни. Не нужно устраивать шоу, — он

улыбнулся мне в шею.

— Есть еще какие-нибудь просьбы?

— Я…

— Отстаивай свои желания. Тебе не нужно извиняться за них.

— Даже если я захочу, чтобы ты остановился?

— Особенно тогда.

— Сними эти бриллианты. Пожалуйста.

Принц развязал каждую нить драгоценных камней, позволив им звякнуть о пол.

— Мне любопытно. — Его голос был бархатисто мягким, когда он наклонился и снял

последнее ожерелье. — о Лазе Грешника. То, что ты испытала в ту ночь, когда выкрикнула мое имя. Расскажи мне.

В его просьбе не было никакого магического приказа или демонического рабства. Только искреннее любопытство. Я поняла, что чувство головокружения, вызванное выпивкой, тоже исчезло. Я больше не была под влиянием чего-либо, кроме опьянения собственной страстью, и не была таковой с тех пор, как он впервые поцеловал меня.

Возможно, это было наше нынешнее положение — тот факт, что мне не нужно было видеть его лицо, — что облегчило мое признание. Или, возможно, я просто не хотела чувствовать вину или стыд за свое тело и за то, чего я хотела и жаждала. Я собралась с духом, точно зная, к чему приведет это признание. Молясь, чтобы он действительно прошел этот путь.

— Ты был… ты был позади меня, вот так. За исключением того, что мы лежали.

Он вознаградил мою честность нежным поглаживанием по моей руке.

— И что?

— На мне была твоя рубашка, и ты расстегивал ее. Так медленно, что я сходила с

ума.

— Я полагаю, ты потребовала, чтобы я снял ее. — Кончики его пальцев скользнули

по моему плечу, затем по моей ключице, прежде чем опуститься ниже, дразня кожу, обнаженную над моим декольте. У меня перехватило дыхание, когда он прекратил свои манипуляции, одна рука скользнула под бретельку моего платья. Только тонкий клочок шелка стоял между нами.