Цеховик. Книга 2. Движение к цели

— Куренков что ли?

— Ну вот, ты сама его и вычислила.

— Он, да? — сжимает она кулаки. — Вот же пи**юк! Ну, я ему устрою. Наизнанку выверну.

— А почему он на тебя зуб точит?

— Из-за дуры своей жопастой. Хочет её первым секретарём райкома сделать.

— А ты что, препятствуешь? — спрашиваю я.

— Разумеется. Я что, идиотка? Он же её потом на моё место начнёт двигать.

— А тебя куда?

— На нары, судя по всему.

— Нет, не сходится. Из вторых в райкоме сразу на твоё место? Вряд ли. Думаю, просто хочет иметь на тебя компромат, чтобы в будущем использовать.

— Ну, может и так. В любом случае, надо его прихлопнуть.

— Погоди, — говорю я и прикасаюсь к её руке. — Давай попробуем узнать, что он хочет. Лучше иметь союзника, чем врага.

— Да я с ним на одном гектаре…

— Не горячись, Ириш. Вдруг получится прибрать его к рукам. Тебе такие как он могут пригодиться в будущем. Давай я с ним поговорю, а ты уж после решишь, обрушивать на него свой гнев или нет.

— А у тебя-то с ним что за дела? Как он тебя за жопу ухватил, что ты в такое дерьмо вляпался?

— Так он предложил, а я сразу согласился.

— Чего?! — повышает она голос.

— Во-первых, я не был уверен, что ты действительно пригласишь меня к себе. Во-вторых, если бы я отказался, он бы нашёл кого-то другого и ты бы могла пострадать. А в-третьих, благодаря мне у тебя появляется возможность накинуть на него узду. Уверяю, поскольку план провалился, теперь его будут очень жёстко иметь, особенно если это была его отсебятина и ты поднимешь шум.

— Конечно подниму. А вдруг не отсебятина?

— Подними, но пока не сильный. Чтобы волна пошла, но не цунами. Если Куренкова не удастся подмять, тогда сметёшь его.

— Но почему ты мне ничего не сообщил, если знал?

— Чтобы не испортить всё дело, — пожимаю я плечами, мол и так же всё ясно. — Ты очень эмоциональна. Лучше подумай, кто у тебя стучит. Кто-то же должен был дать сигнал вламываться, когда мы с тобой поднялись.

Мы ещё некоторое время обсуждаем все эти события и возможности, гоняя всё по кругу

— Ладно, хватит языками молоть. Я поехала.

— Чего?

— А что, ты думал, я буду ждать, когда ко мне снова двое из ларца нагрянут. Давид сейчас подъедет. А ты оставайся здесь. И смотри у меня тут.

Она сжимает кулак и подносит к моему носу.

— Эй-ей, что такое, — хмыкаю я. — Люди смотрят.

— Если на кого залезешь, убью. Обоих. Мне понравилось, кстати.

— Чего тебе понравилось?

— Истязать тебя в парной и по сусалам хлестать.

— Упс…

— Чего-чего? Какой ещё упс?

— Если что, я по жопе тоже отхлестать могу, — смеюсь я. — И, думаю, тоже с удовольствием.

— Не наглей. Завтра в три часа придёшь ко мне домой. И смотри, хвост не притащи. Всё понял?

Она встаёт и уходит, не дожидаясь ответа, будто и не сомневается, понял я или нет. Я тоже поднимаюсь из-за стола и иду в свою комнату. Неужели этот день закончится и я смогу просто лечь и уснуть? Больше всего сейчас я хочу именно этого.

— Егор! — кричит мне вслед Лена Иванова. — Иди к нам, потанцуем.

— Сейчас приду, — обещаю я, направляясь в комнату номер тринадцать.

Утром нам подают завтрак, состоящий из сосисок с гречневой кашей и творожной запеканки. Вкусно, ёлки. Поскольку некоторые наиболее активные с вечера товарищи на еду смотреть не могут, я без зазрения совести экспроприирую их запеканку.

Наевшись до отвала всю дорогу в автобусе я сплю. По хорошему, мне бы сутки ещё из постели не выбираться, но разве ж такая роскошь возможна? Я захожу домой и бросаю свои вещи.

— Ну как? — интересуется мама. — Что там у вас было?

— Ужин с крепкими напитками, патриотические речи и революционные песни до утра. Всё, что я люблю. Не зря съездил.

— Не будь таким циничным, Егор, — наставляет меня она. — Куда это ты опять собираешься?

— Пойду Платоныча навещу, а то он заскучал без меня.

— А родители, думаешь, не заскучали? Ты своего Платоныча чаще, чем нас с отцом видишь.

— Не правда мам, — говорю я и целую её в щёку. — У меня, кроме него, и другие дела есть.

— Какие дела! Ты уроки когда последний раз делал? А ведь у тебя экзамены скоро уже.

— Надо сказать классной, что у меня амнезия и пусть оценки в аттестат по текущим поставят.

— Ты что! — ужасается мама.

— Да это ж здорово! — пожимаю я плечами. — Я ей эту тему уже пробросил, между прочим. Посадил жука в голову. Осталось дожать.

— Это что за легкомыслие! Ну-ка учи садись.

— Ну ладно, мам, вернусь и подучу. А папа-то где?

— На рынок пошёл. Придёт скоро.

— Ну вот, надо же вам когда-то вдвоём побыть. Я к вечеру вернусь. Позвоню, если что.

Не дожидаясь ответа, я выскальзываю за дверь. И сталкиваюсь с Рыбкиной.

— Егор, привет, ты куда?

— Наташ, я к Платонычу.

— Опять к Платонычу, — вздыхает она. — А я вот к тебе шла, думала хоть по утру тебя можно дома застать.

— Ну, уже как бы далеко не утро.

Мы выходим из подъезда.

— Скажи мне, — она останавливается и смотрит мне в глаза. — Ты дружишь с кем-нибудь?

Вопрос меня немного обескураживает.

— Ты ж всех моих друзей знаешь, — развожу я руками.

— Нет, — она чуть краснеет. — Не в этом смысле. С девочкой какой-нибудь. Ты дружишь с девочкой?

— С девочкой? — я вообще теряюсь, не понимая, что на это можно ответить.

Я дружу с ней, с Рыбкиной. Но иногда встречаюсь с девушками, не то чтобы маленькими девочками и не то, чтобы дружу. Там всё по-другому.

— С тобой дружу, — наконец выдаю я.

Она только хмыкает и смотрит на меня как-то потеряно и печально. И глаза у неё, как у оленёнка. Мне даже хочется её прижать к груди и погладить по голове.

— Наташ, ты чего?

— Я с тобой поговорить хотела.

— При маме что ли? — всё никак не могу врубиться в происходящее я.