Цеховик. Книга 4. Подпольная империя
Шрифт:
– Ир, вот сейчас обидно было. С чего эти обвинения, беспочвенные и дурацкие? Нет у меня никаких отношений с ней. Клянусь страшной клятвой.
– Клянётся он, – щурится она. – А с какой это радости она тебя на Швейку направляет? И почему ты мне об этом не сказал ничего? Я вот не пойму, ты действительно думал, что я не узнаю о ваших шашнях? Просил он за неё. Ясно всё с тобой!
– Ир, ты дура? – я резко выпрямляюсь на диване.
– Что?!
Хрясь! С размаху лепит она мне пощёчину. И неслабо так лепит, я даже откидываюсь на спинку и не успеваю сдержать стон. Вырывается, гад, наружу.
–
– Ира, я прикасался к Куренковой только во время рукопожатий.
– Меня интимные подробности о твоих касаниях не интересуют.
– Да, бл*дь! С чего вообще такая мысль тупая?! Нет у меня ничего с ней! Я думаю, она, может быть, с Крикуновым мутит. А может, и нет. Я вообще не при делах. Да у нас даже и намёка никогда не было, ни искриночки, чисто деловые отношения.
– Серьёзно? И что у вас за дела?
– Дела у меня с её батей, а не с ней. И начались они после того, как ты ей разрешила райком возглавить. Но только после того, как он перестал под тебя копать. Вспоминаешь или нет?
– Что мне вспоминать-то? Я такие вещи не забываю никогда. А что со Швейной фабрикой? Только не смей врать! Учти, я всё уже знаю, просто хочу посмотреть, как ты будешь выкручиваться.
– Блин, капец! Когда я тебе хоть раз соврал? Что за наезд такой? Дездемона, где платочек! И что ты там такое знаешь? Прям тайна мадридского двора. Да, она со мной говорила на эту тему. Сказала, парень ты ушлый, толковый, батя говорит, что ещё и надёжный, поэтому, не хочешь ли ты возглавить довольно крупную комсомольскую организацию Швейной фабрики? Это типа тебе в копилку пойдёт, в резюме. В армии, говорит, послужишь, что тоже хорошо. Попросишь Ирину Викторовну, она тебе поможет по комсомольской линии службу пройти.
Ирина смотрит на меня, будто рентгеновскими лучами просвечивает. Неприятное чувство, когда тебе не верят.
– Ну, а дальше?
– Всё. Пока никакого дальше не было. Я сказал, что надо подумать, посоветоваться. А она предупредила, чтобы слишком долго не размышлял, ей надо скорее отвечать.
– И что ты ответил?
– Блин, да я ничего не ответил. Я хотел с тобой посоветоваться, но меня неделю в городе не было, и вообще не до того было.
– А где ты был, кстати?
– В Новосибирске.
Она кивает:
– Так. И почему ты там сидел неделю?
– Я тебе говорил. Под меня менты копали, момент был довольно острый, поэтому нужно было уехать. Спасибо тебе, что прикрыла. Я очень тебе благодарен.
– Благодарен, – с презрением повторяет она. – Да ты в принципе не умеешь быть благодарным!
– Вот уж неправда!
Она пренебрежительно машет рукой, мол ладно уж, молчи лучше.
– Ну и как, разрешилась твоя ситуация с милицией?
– В общем да. На год я получил отсрочку и за это время должен буду кое-что сделать.
– Допустим, – кивает Новицкая. – Так что там со Швейной фабрикой?
– Не знаю, – пожимаю я плечами. – В принципе предложение вроде неплохое. Но здесь важно, что ты скажешь. Если, конечно, в таком состоянии ты сможешь что-нибудь мне сказать. Если честно, я в последнее время об этом даже и не вспоминал, других
дел было много.– Ладно… – буравит она меня недоверчивым взглядом. – Звони ей.
– Сейчас? – удивляюсь я.
– Ну, а что? Время ещё детское. Давай.
– Ну ладно, а что сказать?
– Не знаю. Скажи что-нибудь, чтобы я поверила тому, что ты тут наплёл.
– Блин, ну ты вообще. Фрау Мюллер. Я её номер не знаю. Куда звонить-то?
– А я тебе скажу. У меня записан. Иди, набирай.
Я встаю и подхожу к телефону.
– Диктуй. А ты как узнаешь, что она мне будет отвечать? Вдруг я тебе инсценировку прогоню?
– Не беспокойся, у меня в спальне параллельный телефон. Я всё буду слышать.
– Вот же ты иезуитка!
Она диктует, и я набираю.
– Алло, – практически сразу отвечает Куренкова.
– Валя, привет, – говорю я. – Это Егор Брагин. Я не поздно?
– О, Егор! Привет. Я уж заждалась твоего звонка. Не поздно. Ну, ты где пропал? Я жду-жду, мне нужно понимать, принимаешь ты моё предложение или нет.
– Я вот как раз поэтому и звоню. Валь, слушай, дай мне, пожалуйста, ещё денёк. Я тут уезжал в Ташкент на конференцию, а она плавно перетекла в пленум, короче, вообще некогда было подумать. Мне ещё посоветоваться надо.
– Ты с Новицкой не говорил ещё? Как она к этому отнеслась?
– Не говорил, в том-то и дело. Завтра постараюсь к ней на приём попасть и обсужу всё.
– Надо было, наверное, мне с ней самой поговорить. Но я просто думала, что тебе проще. По-семейному, так сказать, – она смеётся.
– Так, – говорю я строго.
– Ну, в смысле, бюро горкома, это же одна большая семья, – продолжает ржать она.
– Да, в этом смысле всё верно. Ну так что, ждёшь до завтра?
– Ну что уж с тобой делать, жду конечно. Но давай уже не позже завтрашнего вечера, хорошо?
– Да, железно.
– Ну ладно. Зашёл бы хоть как-нибудь, а то всё занят да занят.
– Так у меня экзамены скоро, сама понимаешь…
Мы ещё перекидываемся несколькими ничего не значащими фразами, и я вешаю трубку. Из спальни выходит Новицкая и внимательно на меня смотрит.
– Хм… – наконец, произносит она. – Заранее договориться о таком разговоре было бы сложно, конечно. Но что у тебя со спиной?
– А это-то тут причём? Моя спина – моё богатство. Чего?
– Поцарапался, да?
– В смысле?
Блин, у неё реально крыша поехала. Ну и дела…
Задери рубашку.
– Да ты чего, Ир?
– Задери рубашку, я сказала.
– Пока не объяснишь не задиру, – мотаю я головой.
– Крупнозадая твоя любит мужикам спины царапать, вот я и хочу взглянуть, отчего ты там стонешь. Показывай!
– Знаешь что! Я тебе крепостной актёр что ли? Если это шутка, то нихрена не смешная. Я тебе сказал, что у меня с ней ничего нет? Ты мне что, не веришь? Тебе слова моего мало? Тогда я пошёл, х*ли я вообще здесь делаю? Я, как мартышка дрессированная, по телефону поговорил и дал тебе подслушать. Кто бы мне сказал, что я это сделаю по желанию бабы! Писец! И тебе мало? Нихера себе ты царица! Да пошла ты! Начальница ты вон там, в километре отсюда. А здесь мне начальники на**й не нужны. Чао, бамбино, сорри.