Цель оправдывает средства. Том четвертый

Лост’алл’дор едва заметно улыбнулся, когда увидел на поверхности авианесущего разрушителя атрисианцев ослепительные огненные вспышки — результат дружного ракетного удара, пробившего защитное поле, а затем и обшивку корабля. Зона поражения находилась справа от главной турболазерной батареи. Так что причина её молчания говорила сама за себя — расчеты просто вынесло в вакуум.

Следом батареи заставили расцвести на носовой части легкого разрушителя огненные цветы. Когда желтизна султанов попаданий развеялась, транспаристалевый мостик оказался стерт с лица обшивки.

Тяжелейшее повреждение из всех лишенный дефлекторных полей разрушитель, бесконтрольно проходящий в тридцати километрах от носовой части «Правосудия», получил, когда Лост’алл’дор воспользовался удобной позицией и скомандовал сконцентрировать огонь всех возможных орудий в носовой полусфере. Треугольный силуэт имперского звездного разрушителя позволял ему концентрировать огонь всех без исключения труболазерах главного калибра в носовой полусфере, что превращало полуторакилометровый корабль в источник испепеляющего кинжального огня, перед которым устоит не каждый звездолет-одноклассник.

Так получилось и с «Бунтарем».

Неизвестно какими видами спайса закидывался главный конструктор этого корабля, но создавать боевой звездолет, центральная часть которого является существенно «тоньше» кормы и носовых конструкций — это синдромы рака мозга. Да, «Бунтарь» больше соответствует классификации «линейного крейсера» или даже «легкого крейсера» за счет своей высокой скорости. Но вытянутый, словно пастила в руках кондитера, силуэт — это манящая цель для всех видов вооружения противника.

Подкрепляя залпы турболазеров, коверкающих корпус корабля противника словно гигантские боевые молоты, «Правосудие» вел огонь самонаводящимися ударными ракетами. Разбивающие бронеплиты обшивки, выдавливающие, раскалывающие, испаряющие, прожигающие в них бреши, кинетические снаряды, изрядно проредив артиллерию противника, сейчас буквально переламывали звездолет атрисианцев на части.

От взора Лост’алл’дора не укрылось, как погасли дюзы двигателей корабля, что уже утратил целостность корпуса. Как заморгали, постепенно погасая, огни в иллюминаторах. Как дождем скорби разлетались вокруг куски изувеченного металла…

«Бунтарь» погибал, не в силах остановить неизбежное. «Правосудие», с того самого момента, как на его мостик взошел Лост’алл’дор, не оставлял в целости (если на то не было приказа) ни одного звездолета противника. Военная доктрина Флота Экспансии и Обороны Доминации чиссов не позволяет нападать первыми. Запрещено наносить упреждающие удары — это знают почти все, кто имел дело с родной капитану расой.

Но они не знают главного.

Чиссы не оставляют врагов живыми.

Именно поэтому, несмотря на очевидную близкую гибель возможных живых членов экипажа бывшего сепаратистского легкого разрушителя, «Правосудие» продолжал крушить переломившийся пополам корпус. Нельзя допустить, чтобы хоть кто-нибудь из этих фанатиков, хотя бы случайно, смог выжить. На звездолетах есть резервные источники питания, и они могут быть использованы для обеспечения энергией орудий. Удар в спину — это то, что сейчас нужно меньше всего.

А раз так, то капитан Лост’алл’дор фактически делает два дела одновременно.

Предвосхищает появление возможной проблемы с останками корабля противника. И исполняет приказ, причина появления которого как раз таки во многочисленных жертвах среди подразделений штурмовиков и ИКЗТ, что имели глупость на первых порах конфликта с атрисианцами использовать параллизаторы для захвата пленников. Те всегда наносили удар в спину, любыми средствами стремясь нанести как можно больше вреда.

Именно поэтому, приказ суров, но справедлив.

«Пленных не брать».

Бойня на Килии только доказала справедливость этого шага гранд-адмирала Декланна.

— Капитан, — голограмма ГЕМИНИ возникла из пустоты. — Сообщение от командующего. Коммюнике вносит изменения в наш последний приказ.

— Мне нужны подробности, — предчувствуя неладное, нахмурился чисс. Никогда прежде Ниал Декланн не имел привычек вот так просто отменять свои же распоряжения.

— Предписывается незамедлительно выйти из боя, отступить в систему Килия. Наступление остановлено, план кампании изменен. Мы переходим к обороне и сдерживанию атрисианцев до особых указаний.

— Понятно, — Лост’алл’дор едва слышно скрипнул зубами. Что-то произошло, раз на грани начала победоносного шествия вглубь лишившихся стратегического преимущества атрисианцев, гранд-адмирал решил остановиться. — Отзывай истребители. Дублируй приказ на «Крестоносцы». Собираем подбитых пилотов и уходим на Килию.

— Жаль, что нельзя добить «Барышник», — словно прочитал его мысли подошедший вахтенный начальник. — «Невидимки» уничтожили его двигатели — он отсюда никуда не денется. А у нас кроме пары пробоин и сбитой эскадрильи — все карты на руках.

— А как только мы вернемся, атрисианцы пришлют сюда техников и восстановят звездолет, — понимающе кивнул чисс. Переглянувшись со старшим офицером вахты мостика, он, помедлив, произнес, обращаясь к ГЕМИНИ:

— Сообщи командованию, что мы получили приказ и сворачиваем операцию.

— Упускаем «подранка», — заметил вахтенный офицер, но чисс предупреждающе поднял палец.

— Завершить запись боя.

— Исполнено, — отозвалась управляющий дроид.

— Поднимай TIE-бомбардировщики, — приказал Лост’алл’дор, с прищуром глядя на массивный «бублик» вражеского боевого корабля. — Пока шаттлы будут собирать ПЗБ, мы успеем разломать эту консервную банку. Своего мы не упустим. Чем больше их сдохнет сегодня, тем проще нам будет завтра.

— Принято, капитан, — на лице молоденького лейтенанта-человека появилась улыбка. — Если позволите, то от лица всего экипажа хотел бы сказать, что вы лучший командир, под началом которого нам приходилось служить.

— «Правосудие» — это же ваше первое назначение, — припомнил он свое впечатление, когда узнал, что командовать будет экипажем «желторотиков».

— Что не отменяет нашей гордости, сэр, — мужчина — а по сути своей мальчик, едва в свои двадцать с небольшим закончивший ускоренные офицерские курсы Кристофсианской флотской академии — щелкнул каблуками, вытянувшись по стойке «Смирно!» и по-уставному отсалютовав.

Лост’алл’дор несколько секунд молча наблюдал за тем, как все мальчишки на мостике его звездного разрушителя повторяют эти движения.

Что-то царапнуло в горле. Отчего-то защипало в глазу. Какие-то незнакомые ощущения.

— Вольно, — скомандовал он, сообразив, что его голос несколько надломился. — Всем вернуться на боевые посты.

Он повернулся на каблуках лицом к транспаристали (чиссы никогда не прятались за броней и потому он командовал с ходового мостика), позволив себе улыбнуться, когда за его спиной раздалось дружное: «Есть, СЭР!».