Целестиал. Призрак

По возвращению архэнталя не нашла. Вполне логично, что Тапиару нужно было вернуться к себе за барьер из гор. Халльвега не знала, насколько сильно ее эта пропажа расстроила. Поревела на плече, заботливо предложенном другом. Пообещала себе выкинуть весь этот рогатый народ из головы. Надоели! И Вегар может не улыбаться так.

На следующий день растерянно смотрела на высокую фигуру, спокойно сидящую на окне их с Вегаром спальни. Сам Вегар лишь поморщился на чужой голос в комнате и попросил свалить в гостиную, если собираются трещать. Лично он спать хочет.

– В Акан Эталь Тар? – удивилась Халльвега. Пока Вегар не настучал по шее, предпочла исполнить просьбу и, ухватив Тапиара за рукав, утянула, куда было сказано. – И что, все прямо согласились?

– Это наш город, - согласился Тапиар. Почти тут же поправился. – Был им когда-то. Стоял на вершине горы в очень живописном месте. Сейчас горы нет, город парит над ее останками. С тех пор, как ты рассказала некоторую информацию про наш народ людям, переместиться жить туда будет лучшим решением возможных проблем.

– Да, но неужели все согласились? – продолжала недоумевать Халльвега. – Там же. Эм. Никаких условий. И вы по-прежнему лишены там своих способностей.

– Большей части, - согласился Тапиар с ней. Сидел на диване, откинувшись на мягкую спинку и любовался фигуркой авантюристки. Девушка разместилась на краю стола, подобрав к себе одну ногу. В коротких шортиках и топе, растрепанная после сна, она выглядела крайне соблазнительно на его взгляд.

– Что-то я смутно представляю себе, как вы будете работать руками за ради восстановления города, - с сомнением протянула Халльвега, не подозревая о том, какие мысли бродят в чужой голове. Лично ее занимали несколько более приземленные.

– Это было бы неразумно, - вновь одобрил ее выводы Тапиар. – Услуги людей будут щедро оплачены.

– И почему я не удивлена? – в сторону пробормотала Халльвега. Поймала на себе скептический взгляд, с запозданием вспомнила, что слух у этих существ шикарный. На всякий случай показала мужчине язык, мол, подслушивать нехорошо. Точнее, пользоваться своим преимуществом.

Ее поманили к себе. Халльвега сделала вид, что не заметила. Чужие эмоции дразнили элементалиста недолго. Слишком сильные, чтобы их проигнорировать. Подошел сам.

– Тапиар, - Халльвега лежала на спине на столе, над ней завис элементалист. Не прикасался, упершись одной рукой возле головы в деревянную гладкую и блестящую поверхность. Теплое дыхание касалось лица. – Что мы будем делать?

– Собирался раздеть тебя и…

– Я не об этом! – возмутилась Халльвега, невольно краснея до кончиков ушей. Чистые серебристые глаза уже не казались такими мирными, как минуту назад. Могла бы догадаться, о чем думает архэнталь.

– М? – изобразил интерес Тапиар. – А о чем?

– Ну, я, - замялась Халльвега. Вздохнула и выпалила на одном дыхании. – О нас. Ты архэнталь. Твой дом не здесь. Ты не сможешь остаться. А я авантюристка. Моя жизнь – охота.

– Не вижу связи, - смотрели серебристые глаза с фиалковой каймой прямо в душу. Светлая челка свешивалась и чуть закрывала их. – Какое отношение эти вещи имеют друг к другу?

– Ты о чем? – на этот раз растерялась Халльвега. На ее взгляд связь была самая что ни на есть прямая.

– А ты?

– Разве мы сможем быть вместе, если такие разные? – худо-бедно удалось соединить все свое беспокойство в короткую фразу Халльвеге.

– Не такие и разные. Дом в Акан Эталь Тар я выбрал. Когда его приведут в порядок, мы переедем туда.

– Эй! А ты меня спросить не забыл? Й! – Халльвега потирала ушибленный лоб, сидя на столе. Подскочила не очень удачно от возмущения. – А как же мои друзья? Охота?

– Не понимаю.

– Ты хочешь сказать, что будешь не против, если я буду ходить сюда на охоту? – с сомнением осведомилась Халльвега.

В который раз порадовалась тому, что элементали не такие, как люди. Тапиар прямо и сразу говорил, когда не мог разобраться в том, что она пытается ему сказать. Додумывать сам не пытался. Правда, справедливости ради стоило заметить, что недопонимания чаще всего возникали именно из-за того, что архэнталь смотрел на мир под совершенно другим углом и вообще с другой башни.

– Разумеется. Почему я должен быть против? – осведомился Тапиар. Протянул руку и ласково потер ноющий лоб девушки, откинув прядку ядовито-зеленого цвета в сторону. Сам он удара по себе не ощутил, кажется. – Если позволишь, с удовольствием пойду с вами.

– Правда?! – радостно воскликнула Халльвега.

– Конечно.

Наверное, она должна была заподозрить некий подвох в его словах. Халльвега думала об этом гораздо позже, когда они все-таки выдвинулись всей честной компанией на охоту.

На Пасеке было тепло и солнечно. Дождливые дни здесь были редкостью сами по себе, так что ничего удивительного.

Почему-то первое время авантюристы ожидали, что само небо разверзнется, раз с ними в компании пошел архэнталь. Однако шло время, небо продолжало висеть над головой, а земля – лежать под ногами. Больше того, совершенно ничего не поменялось. Вообще.

Тапиар не влезал в их дела. На привалах полулежал у костра, во время охоты стоял где-то в стороне и наблюдал. Один раз обещал настучать по ушам Шелфи, когда их ведьма едва не подпалила его плащ, играя с огнем. То, что при этом авантюристка спалила к чертям весь ужин и обожгла Элерсераса, его вообще не заинтересовало.

– Халль, - тихо позвала Шелфи подругу следующим днем во время перехода на новое место. К ней обернулись. – На пару слов?

– У элементалистов очень хороший слух, - отозвалась Халльвега, не думая снижать голоса. Тапиар, шагающий рядом никак не отреагировал на упоминание своего народа. Словно его это вообще не касалось. – Отходить бесполезно, так что можешь говорить так. О вчерашнем?

– Ну, эм, - Шелфи впервые на памяти всех собравшихся стушевалась над чем-то. Это событие было из ряда вон, так что всем сразу стало интересно, что же так взволновало их ведьму. – Вообще, да. А ничего, что о нем в третьем лице?

– Не заметит, - подтвердила Халльвега.

За время своего знакомства с этим странным народом, она успела усвоить, что элементалисты, несмотря на потрясающий слух и чувствительность именно к окружающим, умели бывать глухими непробиваемыми стенами. Смущаться и переживать из-за чужих мыслей о себе не умели в принципе. Им было все равно. Оскорбить их тоже было крайне сложно, они этого не понимали. Единственное, чего на дух не переносили – направленного на себя оружия. Здесь быстро выходили из себя и отрывали руки тому, кто осмелился напасть.