Целитель 8

Я посмотрел во-он туда. Каменные бока утесов почти сходились, как Сцилла и Харибда. Не пройти, не проехать.

– С дуэтами мы разобрались, - мое лицо, обращенное к солнцу, хранило полную безмятежность. – А что это за квартет гастролирует? Ребятки, кажется, из морпехов?

Армейскую выправку крепких парнишек, сновавших подальности, не могла скрыть никакая штатская одёжка.

– Рейнджеры, - усмехнулся индеец. – Они нам не опасны. Хм… Это моя военная хитрость сработала - наш гостеприимный хозяин всерьез забоялся Ротшильдов! Кстати, босс и «ковбоя» отзывает - в личную охрану.

– Третьим будет? – усмехнулся я.

– Да, - кивнул индеец, не уловив ассоциации с любителями «огненной воды», и покосился на меня. – Ты так спрашиваешь, будто побег готовишь.

– Нет, - покачал я головой, - мне нужен Барух.

Аидже мигом успокоился и даже подобрел.

– Остается араб, египтянин или кто он там… Салех. Если что затеем, этот… Как ты говорил? «Бармалей»? В общем, в случае чего, этот «бармалей» выступит против нас.

Мои глаза прищурились, улавливая движение под столбчатым навесом. Помяни черта…

Салех чем-то смахивал на Саддама Хуссейна – такой же плотный, смуглый, с пышными усами и тяжелым взглядом жгучих глаз. Как и «прототип», он обожал полувоенный стиль в одежде, да чтобы на ногах блестели тяжелые, тупоносые ботинки со шнуровкой. Но самое примечательное скрывалось внутри «бармалея» - чудовищное самодовольство и аномальное высокомерие.

Пожалуй, Салех – единственный из «апостолов», кто получал нескончаемое удовольствие от самого наличия Силы, а уж когда он ее прикладывал, то просто жмурился от блаженства. Араб всегда был наособицу, подчеркнуто не замечая «соратников». Меня он открыто презирал, Аидже еле терпел, а Оуэна, похоже, ревновал. А то, как же! Чего это барин не его, Великого и Ужасного, приблизил к своей тушке, а какого-то, там, Чэнтри?

– Меня еще беспокоит Габа, - расцепил я зубы, следя за Салехом. – Он дик и непредсказуем.

Подумав, краснокожий кивнул.

– Будем играть теми картами, что выпали! – он потянулся, как огромный кот, и прислушался: - Едут, вроде…

Я глянул на далекий выход из долины, где лесистые склоны почти смыкались. Там всклубилась пыль, а секунду спустя блеснули фары «Джипа Чероки». Ворча двигателем, машина одолела подъем, и с шуршаньем развернулась на щебенчатой площадке рядом с фургончиком.

Из передних дверец еле выбрались два мордоворота в степенных черных костюмчиках и непременных солнцезащитных очках.

– Оуэн, - прогудел тот, что сидел давеча за рулем.

– Где? – басом поинтересовался его сосед.

Видимо, по одиночке им никак не удавалось осилить пару слов подряд.

– Здесь! – в тон отозвался Чэнтри, подбегая трусцой.

– Садись, - буркнул крупногабаритный водила.

«Ковбой» юркнул на заднее сиденье.

– А ну, стой! – крикнул Салех, становясь в позу ганфайтера – ноги шире плеч, руки малость разведены, голова и плечи опущены. Нарушая обеты, он покачивался во хмелю - припухшее лицо багровело, словно от натуги, толстые губы подергивались, а глаза горели угрюмой чернотой.

И все бы ничего, да только голос подвел араба – грубый, со злою хрипотцей, басок сорвался, взвиваясь по-петушиному. Опозорившись, Салех выпростал длинные костистые руки в сторону Чэнтри, и трубно заревел:

– Кус ом мак!

Тратить энергию на «бармалея» было просто глупо – я врезал ему по морде, зато от всей души. Салеха крепко приложило о загудевший фургон. Пластаясь на манер распятого, араб съехал по гофрированному борту с облезлым призывом: «Drink Coca-Cola!»

И тишина...

Оба мордоворота глянули друг на друга, морща гладкие лбы, и водитель рокотнул:

– Поехали!

Оуэн, выглянувший из машины, нырнул обратно, сложив для меня колечком большой и указательный палец: «ОК!»

«Чероки» развернулся, брызнув каменным крошевом, и покатил вниз, качаясь на ухабах.

– Нам по дороге, - усмехнулся Аидже, кивая на корраль. – Седлаем, и двигаем к каньону - зайдем с тыла. Сам не знаю, докуда хватит Лопеса с Гереро… Проверим?

– Давай…

Откровенно говоря, не любил я ездить верхом, на машине мне привычней и приятней, но Ленточный каньон технике не одолеть…

Неожиданно за спиной взревел двигатель. Шаркнули покрышки, и щебенка дробно сыпанула по днищу. Я обернулся.

Прямо на меня мчался, разгоняясь, давешний фургон. За рулем подпрыгивал Салех, щеря зубы и пуская розовую слюну. Осатанел, и решил задавить? Чтоб с хрустом, с чавканьем…

Рядом со мной замер Аидже. Он в упор смотрел на араба, ловя его зрачки, черные, как дула. Вот только «бармалей» видел не краснокожего, а дерево, кряжистый столетний дуб...

Угловатый фургон, размалеванный красным и белым, резко вильнул вбок. Погромыхивая будкой и сминая передок, врезался в щербатый валун. Салеха вытряхнуло из кабины – вышибив ветровое, араб врезался в кремнистую землю. Череп лопнул, как расколоченный горшок с серой, склизкой овсянкой. Скрежетнув, машина плавно опрокинулась, с грохотом накрывая «апостола»...

– Седлаем, - невозмутимый индеец зашагал к конюшне.

– Спасибо, Аидже, - вытолкнул я.
– Не выйдет.

– Ми-иха!

Улгэн сбежал с горки проворной трусцой, расплываясь – и смыкая глазки в щелочки.

– Однако, красиво вы его! – он восхищенно поцокал языком, глядя на пыхтевших рейнджеров, обступивших фургончик. – Шибко! Там Барух. Он-лайн, однако!

Пригасив в себе сполох жестоких фантазий, я быстро поднялся к ранчо. У дверей кабинета реял Габа, неприятно вращая белками глаз.

«Вот только тебя мне и не хватало!»

– Выйди, - холодно приказал я, и черный колдун тихонько прикрыл дверь за собой.

А с мерцавшего экрана уже вовсю улыбался мой враг.

– Уикэнд! – развел он руками. – Ваш ответ, Миха?

Непринужденно развалившись в кресле, я сцепил пальцы и глянул на черно-белое изображение.

– Да.

– Отлично, отлично! – радостное кудахтанье Баруха тут же обрело деловой тон.
– Вам будет предоставлен особняк в Нью-Йорке, в чудном местечке Форест-Хиллс, и открыт счет в швейцарском банке… - он замер на паузе. – Как только начнется наше с вами сотрудничество, я сразу переведу десять миллионов.

– Люблю круглые цифры, - юморок дался мне с трудом. – Записывайте.

Надиктовав главному буржуину соблазнительные котировки на ближайшие торговые сессии и фьючерсы на лето, я поскреб по сусекам памяти.

– И еще кое-что. Четвертого мая норвежцы обнаружат колоссальные запасы природного газа в Арктике, а к концу года в их секторе Северного моря будут открыты тридцать пять месторождений, нефтяных и газовых. М-м… А, да. Двадцать восьмого июля цена золота превысит двести долларов за унцию… Арабы повысят цену нефти на четырнадцать с половиной процентов в будущем году…