Целитель чудовищ - 2

Станислав предпочитал платить свои долги. Иркутск научил Стаса умению настоящих мужчин — всегда держать свое слово.

Этот город, как и многие другие северные города словно ледяное горнило выковывал людей, отсеивая слабых.

Другое дело, что в тех местах есть и другая поговорка: «В холоде злые замерзают и уезжают, остаются только добрые люди».

Стас, как человек, который уехал в Москву, ко второй поговорке относился со смешанными чувствами.

— Что там происходит, господин? Вы не знаете, кто побеждает? — мастеровой с ужасом вглядывался в сторону все продолжающегося сражения между изгнанниками и ронином.

И в этот раз Ордынцев мог понять страх парня.

Из-за того, что кто-то из сражающихся, а скорее всего воители, знали какие-то огненные техники, на части разрушенных домов весело плясало пламя, грозя городу огненным всепоглощающим котлом.

Из-за того, что в этом мире большинство строение строились из дерева, городские пожары становились одной из самых страшных напастей.

О чем говорить, если к поджигателям полагались самые страшные и жестокие пытки наравне с какими-нибудь убийцами родных дайме. По местными меркам сложно было даже представить злодеяние более подлое, чем поджог.

Сражающиеся так разошлись, что ближайшие дома пестрели не только рваными дырами от техник, так и вовсе рухнули, погребая под собой тех, кто по глупости все еще в них находился.

Поднятая быстрыми рывками и ударами пыль, кружилась серым саваном, скрывая детали и позволяя лишь услышать дробный стук клинков и полные ненависти выкрики техник или боевых кличей.

Ордынцев наклонился и подобрал топор бандита, а еще чуть подумав, не поленился и нашел отломившийся кусок катаны Кенсея.

Стас очень надеялся, что если последний выживет, он не будет сильно обижен на землянина.

Несмотря на всю ярость схватки, на самом деле она продлилась не больше пяти минут. Однако, если сам Станислав все уже закончил, то вот битва ронина и не думала затихать.

А это значило, что очень скоро сюда пожалуют местные ёрики в компании очень злых самураев.

И Ордынцев сильно сомневался, что их удовлетворит желание Стаса просто погулять по городу.

— Ой, кажется все успокаивается! — осторожно привлек внимание Стаса Игисака.

И он был прав. Тучи пыли постепенно начинали опадать на землю, открывая разрушенные дома. В общем-то, если приглядеться, сильным разрушениям подверглась всего пара домов, остальные лишь имели разрезы на стенах или подкопчённые крыши.

А чуть погодя открылся вид и на самих сражающихся.

Первым делом взгляд Стаса задержался на том, что собой представляли обычные бандиты. Месиво — вот как можно было назвать эту мешанину тел и одежды.

Как подозревал землянин, Кенсей, не став особо разбираться, закинул в их сторону, мощную режущую технику меча, попросту располовинив большую их часть. Меньшая же отделалась ослабленным ударом, который тем не менее все равно их вскрыл, заставив перед смертью хорошенько помучиться. Об этом говорили тела, которые смогли немного отползти от общей кучи трупов.

Сами отступники успешно увернулись, после чего вступили с Урамасой в схватку.

Первый, неразговорчивый отступник нашелся посреди улицы. За ним тянулись его собственные кишки и толстый слой крови — живучесть воителей сыграла с ним злую шутку, не дав умереть сразу.

А вот сам ронин и последний изгнанник нашлись катающимися по земле и пытающимися прикончить друг друга голыми руками.

Стас по их движениям понял, что каждый из них уже потратил запас праны, да и собственные силы тоже были на исходе. Мечи и кинжалы валялись откинутые вдалеке.

Из-за этого ни один ни второй не мог взять верх. Вот ронин оседлает противника, осыпав того градом ударом, а чуть погодя уже предатель изо всех сил пытаясь задушить Кенсея.

— Держи, — Стас вручил в руки ошеломленного Игисаке куски катаны.

Сам же, ничего больше не говоря, бросился вперед, осторожно покачивая топором и пытаясь привыкнуть к его балансу.

В своей жизни Станиславу приходилось рубить дрова, но делал он это очень уж давно.

Мужчина лишь надеялся, что этот навык подобен езде на велосипеде.

Поглощенные схваткой воины даже не заметили подбежавшего из-за спины целителя, что стало для одного из них роковым.

Вошедший в раж изгнанник в очередной раз оседлал лежащего в пыли Кенсея и умелыми ударами лупил того по лицу. Урамаса прикрывался локтями, но было видно, что он уже поплыл и пропускает слишком много зуботычин.

Видимо, изгнанник имел куда больший очаг праны и сумел сберечь крохи энергии, которые помогали ему наносить удары намного сильнее.

Вот кулак воителя поднимается вверх, намереваясь разбить лицо самурая в кровавую кашу, как неожиданно сбоку прилетает удар топором.

Лезвие, ведомой нетвердой рукой целителя, прошло вскользь, сняв часть скальпа и устроив черепушке врага хорошую такую встряску.

Воитель повалился на бок словно куль с картошкой, но тут же, словно заговоренный, начал шарить по земле, чтобы встать.

Однако Стас, прекрасно осознавая способности воителей, был уже тут как тут.

В пылу дикой смеси из страха смерти, злости и жажды крови удары топором сыпались куда придется.

Ордынцев не смотрел куда бьет, следя лишь за тем, чтобы боль в ребрах не свела его с ума, а сила, вложенная в удары не ослабела ни на йоту.

И хоть Станислав понимал, что его противник скорее всего умер уже после первых же ударов, он не мог остановиться, так сильно было воспоминание о возможностях воителей.

— Эй, целитель. Ну ты и зверюга… Хватит уже его рубить. Сдох он давно.

Станислав со стоном в последний раз воткнул в мертвое тело топор и так там его и оставил. С хрустом позвоночника выпрямившись, он болезненно ухватился за ребра.

Ордынцев начал подозревать, что они сломаны. Правда беглое ощупывание не выявило подозрительного хруста. Возможно, это были лишь трещины или вовсе сильные ушибы.

Кенсей уже встал и теперь устало стоял, опираясь на воткнутое в землю одати. Лицо ронина пестрело наливающимися отеками, которые со временем грозили превратиться в великолепные синяки.

В эту секунду к ним осторожно подошел Игисака, под охреневшим взглядом Кенсея протянув Стасу обломки катаны.

Мозг Ордынцева вновь резко включился на полную.

— Кенсей-сан, мне безумно жаль за потерю этого великолепного клинка. На нем кровь всех троих разбойников и лишь благодаря ему я еще жив. Я понимаю ваш гнев, но, пожалуйста, вспомните, как пару минут назад я спас вам жизнь. — быстро протараторил Ордынцев, кивнув на дохлого воителя.