Целитель

Такое может изобрести только сам человек – человеку же.

Потом подумалось о жертвенности для своих родных и близких. Моё мнение на это счет всегда было простым и понятным. Каждый достойный (нормальный, ответственный) человек мечтает чем-то пожертвовать для своих родных и близких. И когда судьба ему преподносит такой подарок в виде необходимости жертвы – воспринимает его с должной благодарностью и ответственностью. Но нет более жалких людей, которые любую мелкую услугу выдают за судьбоносную жертву…

А если ты до самых последних дней станешь для них мелочным, никчемушным и пустым сукиным сыном? Если они никогда не узнают, кем ты являлся на самом деле? Никогда, понимаешь?!

Нет, не может быть такого. Не может такого быть! Свет милостлив, справедлив и человеколюбив. Свет изгоняет Тьму…

Боже мой, но ведь и Тьма занимает место Света…

С каждым днём я постигал новое. Каждый день прибавлял мне уверенности в своих силах.

Скоро мне предстоит окунуться в обычный – привычный, злой, насквозь порочный и неблагоустроенный мир. Придётся опять жить двойной жизнью, в то время, как и одна – темна и беспросветна. Я реально её оценивал. И не собирался говорить добрые слова о жизни, в которой мы повсюду зависимы. А иногда – безнадёжно зависимы.

Я успел полюбить этот островок благополучия и спокойствия. И жаль было расставаться с ним. Но излечившийся и заново обученный солдат должен занять место в строю.

Я привел в порядок все свои записи.

Привел в порядок мысли.

И стал ждать прихода Тины.

«Мистическое погружение в себя есть всегда выход из себя, прорыв на грани. Всякая мистика учит, что глубь человека – более чем человеческая, что в ней кроется таинственная связь с Богом и миром. Истинный выход из себя, из своей замкнутости и оторванности скрывается внутри самого себя, а не вовне, во внутреннем, а не во внешнем. Так учит всякая мистика. Человек, о котором учит психология, всё ещё – внешний, а не внутренний человек. Душевная стихия не есть ещё мистическая стихия. Внутренний человек – духовен, а не душевен. Мистическая стихия – духовная, она глубже и изначальнее стихии душевной».

Н. Бердяев «Смысл творчества»

ВСТУПЛЕНИЕ 11

… Они ожидали приказы грозного Владыки. И были готовы ко всему. Грозные ряды чёрных теней позади Сотника походили на огромный вход в страшную пещеру, в которой слышались дикие вопли, крики и скрежет металла.

Отвратительнейшие создания больной человеческой фантазии были ничем по сравнению с этой ордой, которая сама по себе представляла расплывшееся грязное пятно даже на темной стороне.

Чёрный Сотник пребывал в раздумьях. Хозяин специально оставил ему эту способность, чтобы сознание работало, чтобы деяния были осознанными, чтобы всегда мог подумать и вспомнить о содеянном. Особый вид покаяния перед Князем Тьмы. Сейчас он думал о способах привлечения людей…

Для того чтобы склонить людей на свою сторону у Хозяина существует немало уловок. Для того чтобы искусить и растлить, он вызывает сны и видения. Демоны потворствуют ложным учениям, несправедливым законам, магии. А какой приманкой являются женщины! Изначально «сыны Божьи», или ангелы-смотрители, научили женщин магии и другим искусствам, чтобы пробудить у мужчин праздное любопытство. Женщины – существа наиболее поддающиеся и увлекающиеся. Их макияж и изысканные одеяния уничтожают истину. Для женщины делать макияж с тем, чтобы выглядеть иначе, чем она есть, означает лгать, точно так же как играть роль – для актера. Вот они и играют, вот и вовлекают человека в плотский грех. А сколько войн было только из-за баб? Да ну их совсем… «Какая разница, сколько прошло войн на земле? Да, нисколько! Просто они никогда не заканчивались! Наше противостояние – бесконечно! Оно будет всегда. И потому земля никогда не придёт к концу света, потому что уже конец Света, и мы, каждым нашим выходом, ещё более его усугубляем. Он в их головах, деяниях, поступках… А нам-то что? Нам не страшно, мы и так пребываем на самом конце мироздания?

На земле стабильно существует несколько миллиардов человек и количество это остается и останется неизменным. Ушли одни, пришли другие… Кстати говоря, такие же самые, только в другом обличье. Человеческий баланс земли нельзя нарушать ни в коем случае, иначе произойдет катастрофа. С той же целью происходят вооруженные конфликты, которые организовывает Хозяин, орудуют по темным подворотням убийцы – наши люди. Мы – все – санитары Земли, иначе случится глобальная катастрофа».

От этой мысли Сотник даже повеселел.

«Ишь ты! Вот, чего выдумал… Додумался. А ведь мне Владыка говорил, предупреждал, чтобы я не очень-то напрягал свои мозги. А чем ещё заниматься в пору ожидания приказа? Хорошо, что воины думать отучены совсем, их влечёт вперёд только сила воли Господина и мои окрики. Да и удары плетью иногда помогают».

Перед глазами Сотника вдруг всплыла картина недавнего.

… Пылает Церковь, как нефтебаза, люди бегают вокруг да около. Видно, что напуганы, но пытаются потушить то, что не тушится… Кто с багром, кто с ведром. И вдруг сквозь всё это, расшвыриваю толпу по сторонам, его воины ведут священника. Грязненькая ряса, видно, что старая. Подпоясан лохматой верёвкой. Изрядно потрёпан, избит, но тщится сохранить пасторское величие. Держится.

«Уважаю, – подумал тогда Сотник. – Ох, и уважаю я таких!»

Подвели. Попытались поставить на колени. Каждый из них сильнее этого старичка раз в сто, но поставить на колени так и не смогли.

– На колени я встану только перед Господом Богом, – сказал им старичок, уже отошедший от первоначального испуга.

Тогда один из воинов замахнулся плетью.

– Не трогайте священника! – раздалось сразу несколько голосов из толпы. Робких таких, но – раздалось.

Перепуганы до смерти, а кричат! Кричат! Значит, не боятся…

Священник напоследок так и сказал:

– Проклинаю тебя во веки веков, сын Сатаны! Но берегись, аспид, придут ещё Дети Света и затрещит по всем швам твоя проклятая Тьма!

– Да, я сын Сатаны, старик, – ответил он. – И если бы ты знал, сколько раз был проклят, сколькими Церквями и конфессиями… Запомни, старик, я и есть тьма.

Священника распяли вниз головой… Но потом один из воинов, по неосторожности, или специально, задел его концом копья. И святоша тут же испустил дух.

Сотник не стал наказывать воина.

А деревню уничтожили всю дотла, вместе с обитателями.

Черный Сотник всегда ощущал дичайший восторг, когда удавалось расправиться со священником. Дело было не простым, все они – настоящие – находились под Вечной Опекой Христа, надо было не только суметь застать их врасплох, но еще и без Молитвы. А поскольку пастыри всегда были с Молитвой… Но тем сильнее было удовлетворение совершённым.

Этого как-то удалось застать… Почему? Ах, да, он пытался укрыть внучку, потому и думал только о ней и забыл Молитвы…

– Убить священника – особое состояние души, – тихо шептал Сотник, мерно раскачиваясь в седле. И его грозный конь водил копытом по земле, нарезая круги, словно вторя своему повелителю и другу. – Но не того «священника», который отъедает пузо, пьёт водку и бегает по распутным девкам; а того, кто является Истинным Носителем их Веры, кого ничем нельзя прельстить или купить, cовратить, или заставить отречься, – кого можно только убить.

Причём, убивать их надо три раза. Вначале – физически, желательно пострашнее, и чтобы другие видели! Но Иисус обещал им Воскресенье, значит, обещание своё выполнит, и приходится убивать священника второй раз. В третий раз надо убивать память о нём – уничтожить всё ближайшее окружение: родных, семью, а также всех тех, кто сохранил о нём добрую память.