Целители. Тени прошлого

Вот тогда она заплакала. От умиления и печали. И попросила Элвина. Не о себе. А о том, чтобы, если возможно, помочь подруге и её возлюбленному. Смотрела на ректора и домового заплаканными лучистыми глазами и с силой сжимала руки:

– Помогите им! Прошу! Вы оба могущественные существа и много знаете. Гораздо больше, чем думают остальные... Помогите им! Если есть хоть какая-то возможность. Прошу! И если что-то нужно от меня... Я готова...

Илевей скривился:

– Так уж и готова, ласточка? Ради них?.. А дочка как же?

Нел побледнела сильнее. И руки стиснула до того, что суставы побелели. Но голос был по-прежнему твёрдым:

– На всё готова. Я помню про короткий век. И мне так жаль, что этой историей я отягчила свою совесть! Должна исправлять. Не только ради справедливости... Смысл мне беречь крохи своей жизни? Да ещё и рассчитываться за это жизнями друзей?.. А Мэй... Она, так или иначе, останется без меня... Нет! Я буду бороться, чтобы побыть с ней подольше. И буду отдавать ей всю любовь, что есть во мне... Но ведь судьбу не переспоришь. Мне всё равно придётся уйти, если так решат боги. Не хочу, чтобы моё преступление легло тенью на жизнь дочери! Не хочу видеть, пока я здесь, несчастных Карвина и Айсу и знать, что это только моя вина и преступление!

Элвин не выдержал. Потянулся к ней и ласково обнял:

– Какое преступление, Нел! Шалость. Которую сама академия одобрила!

Помедлил немного. Поколебался, но продолжил:

– Мало того, Нел... Думаю, Мора тоже помогла вам... Судя по тому, что ты рассказала... Ведь убрался же Ельмин из академии, хоть и раскусил вашу аферу. А раз так...

Снова замялся. Но глянул на несчастное лицо девочки и шепнул:

– Раз всё так, Нел... Значит то, что сказала богиня Айсе, можно рассматривать не только прямо, но и под другим углом... Только Айсе не говори и не вмешивайся... Думаю, тут имеет место загадка и некое испытание для любящих сердец.

Нелли подняла к старику заплаканное лицо. Не верила она, что есть в проклятии Моры двойное дно. Не верила! Вся её вера и доверие миру прохудились, как ветхая одёжка. Она расползалась теперь, обнажая её душу. Голую, замученную, растерянную...

– Как я могу вмешаться во что-то! Я ведь гость. Не только в жизни, но и в академии! Он срежет меня на экзаменах. Вот увидите! Срежет и даже вы ничего не сможете с этим сделать!

Старый маг дёрнулся возражать. Нел хмуро глянула на обоих своих любимых стариков:

– Не надо меня утешать! Вы тоже знаете, как легко он это сделает, зная обо мне то, что знает...

Реакция у дедов была разная. Благородный Элвин воскликнул:

– Он не посмеет использовать твою тайну! Это мерзко! Он не такой!

Илевей не возмущался. Он был намного...намного старше Элвина и знал, что Лавиль именно "такой". Почти каждый разумный "такой". Нужно только затронуть его как следует. Отнять то, что ему жизненно важно. И всё... Всё прекраснодушие слезает тогда с разумных, как старая кожа со змеи. Может быть, даже наверняка, многие жалеют потом о том, что сделали в запале, под влиянием эмоций, но... Сделали же.

Поэтому старый дух пошёл другой дорогой. Не стал утешать девочку, которую полюбил. Попытался предотвратить катастрофу, хоть и понимал, что очень вряд-ли Нел послушает его... Вздохнул, скрепил сердце, ведь придётся говорить вещи, отвратительные ему самому... Напялил личину весёлого, немного недалёкого деда и льстиво заглянул в глаза Нелли:

– А, может, того, ласточка?.. Взять и согласиться, а? Он же нравится тебе. И ты ему, как оказалось... Так чего ж лучше, а? Выйдешь замуж, а потом уж разберёшься. Скрутишь красавца в бараний рог. Чтобы плясал под твою дудку. А?..

Последнее "А?" Илевея было и вовсе жалким. Как на дурня на него смотрела не только Нел, но и Элвин. Будто он не понимает ничего! Наоборот, понимает... Насмотрелся он за несколько тысяч лет до чего доходили облечённые властью маги, не получившие своего... Потому и обрёл некоторую "гибкость" в подобных вопросах. Которую, правда, старый его приятель Элвин называл "бесхребетностью".

Это был их давний спор. Элвин считал, что прошлое не должно давлеть над разумными и обществом. Нужно помнить его, конечно, но только для того, чтобы делать выводы и побеждать его. Илевей же, который привязывался не раз и не два к девочкам, которые жили у него под крылом, а потом терял их из-за того, что глупышки пытались что-то изменить в существующем порядке вещей, предпочитал беречь жизни. Любой ценой.

Что за дело ему до высоких принципов, которые всё равно никогда и никому не постичь, если высокородный выбросит Нел из академии и она умрёт потом, не справившись с очередным своим "всплеском"? Или вдруг он решится на что-то похуже? Кто его знает? Насмотрелся он... А Лавиль ни разу не лапочка...

Помнил он рыдания, что раздавались в этих стенах. Сколько раз провожал своих подопечных на эшафот. Чаще всего те, кого он особенно любил, заканчивали так... Старый дух понимал, конечно, что любил он существ высокого полёта, вольных и необычных, а такие как они, никогда не согласятся прозябать ради спасения жизни.

"Какая же это будет жизнь?"- не раз и не два спрашивали они его. Целовали и уходили навсегда. Не хочет он, чтобы Нел ушла. Не хочет! А потому домовой упрямо заладил своё:

– Подумай, ласточка! Ты же мечтала совсем недавно. Ну? Вот! Мечты твои исполняются. Ну, что ж сделать, если не совсем так, как хотелось бы!.. Так в жизни и бывает!

И самый страшный кошмар древнего домового снова ожил... Нел улыбнулась, грустно, понимающе, и негромко ответила:

– Разве это жизнь будет тогда, Илевеюшка? Не жизнь это будет, а мучение. Не хочу так. Не хочу! Пусть будет у меня короткий век. Пусть я, наверное, не увижу мою доченьку взрослой... Но я тоже достойна любви! Как каждый. Я не стану жаловаться, если так и не узнаю, что это такое - взаимная любовь и единение, но на "это" не соглашусь никогда!

Сколько раз слышал Илевей такое? Ой!.. И не упомнишь! Чем заканчивались такие речи?

Это он помнил... Душу тянуло и выкручивало болью, так он помнил...

Бросил игры. Мрачно посмотрел на девушку. И в будущее:

– Он выбросит тебя из академии. Что тогда? Ни твоя сестра, ни её муж не помогут тебе. И мы не сможем помочь. Академия, все мы, живущие здесь, связаны правилами. Он, этот хитрый лис, найдёт, как... Он не просто обойдёт правила. Он сыграет на них. И все мы подчинимся.

– Знаю.

– Знаешь!- пыхнул дух.- А потом что?

Нел нахмурилась:

– Мы уже говорили. Смысл повторять? Я уйду домой. А там посмотрим.

Старики чуть не плакали. Понимали свою бесполезность. Вот тебе и академия! Она и сильна, и бессильна одновременно!

Нел взяла сухонькую руку Элвина, пожала её:

– Простите меня, магистр. Я, наверное, не смогу помочь вам снова увидеть долины Гарнара. Мне очень жаль.

Разговор окончен. Друзья её встали, чтобы уйти. Элвин не говорил больше о больном. Ни о своей мечте, ни о перспективах Нел. Озвучил только самое необходимое: