Целители. Вслед за мечтой
Шрифт:
– Значит, помолвка, Нел? Невеста?
Она не отодвинула его руку. Фыркнула тихонько:
– Запасная невеста, Виллис! Не забывай!
Эти глупости его тоже не волновали. Он гнул своё:
– Раз так, то я могу тебя поцеловать, Нел? Могу?
Девушка отрицательно качнула головой. Хотела качнуть... Он не дал ей. Он ведь не трепетный юноша. И уже теряет соображение. Пусть нежно, но он придержал её голову, зарывшись рукой в шевелюру. Пальцами другой руки сминал губы. Шептал горячечно:
– Докажи мне, что ты тоже неравнодушна ко мне, Нел. Один поцелуй. Обещаю, я не пойду дальше... Я уважаю твои
На этом вот "умоляю" Нел и сломалась. Один поцелуй. Один!.. Она тоже не думала уже. Пылала, не страстью даже, а одиночеством. Ей так хотелось тепла и утешения. Она так любит и уважает его. Ну и что, что как друга? Ну и что?.. Она не святоша, да ведающие никогда и не бывали такими. Они были какими угодно, но не нудными святошами. Всегда звонкими, искренними, чуткими. И, конечно, немного безумными, с точки зрения дормерцев.
Сейчас вся её волшебная кровь, что позволяла эльфам и ведающим находить иногда утешение в объятиях друзей, что признавала разные грани любви, толкала её к Виллису. Как ей хочется согреться!.. Как хочется, чтобы кто-то нуждался в ней по-настоящему!.. Как ей нужно забыть Лавиля, которому она не нужна. Который не видит её саму, а только одну из тех девиц, с кем можно провести ночь и "научить любви".
Её не нужно учить! Она умеет любить и хочет любить... Она любит Виллиса... И никогда не отнимет его у той, для кого он станет жизнью и судьбой. А пока она, его пара, не пришла, она поцелует его. И исцелит ещё немного. Вот оно её желание ведающей: она хочет!.. Всем сердцем хочет, чтобы внутренняя красота этого мужчины проявилась и покрыла, изгладила шрамы!
Глава 8.
Виллис никогда не испытывал подобного. Такой ярчайшей страсти, ощущения себя пронзительно живым и цельным. И женщина у него у руках была настоящей. Она горела и плавилась. Сгорала. Стонала ему в губы будто от боли... Он понимал её... Он и сам испытывал такое острое удовольствие, что оно, это удовольствие, плясало на грани боли. И иногда, кажется, срывалось туда... Закричать, в такие моменты, хотелось нестерпимо.
– Нельзя!
Он помнил это. А почему, не помнил. Но крепко знал, что шуметь ни в коем случае нельзя. И нельзя идти дальше... Боги! Почему ему нельзя?.. Тем более, что женщина у него в руках сама хочет этого, не меньше, чем он?..
Выучка. Выдержка. Они помогли ему удержаться и не нарушить слово. Он обещал, что не пойдёт дальше. Он, но не она!.. И он, наверное, впервые в жизни, пожелал не своего удовольствия. Пусть он горит и будет гореть, но сгорит она. Сгорит!..
И он подводил её к этому. Поцелуями, объятиями. Он не соображал ничего. Но так хотел хоть как-то проявить свою любовь к этой женщине!.. И он проявлял. Именно любовь и поклонение. Она понимала, наверное. Или тоже не понимала ничего, ослеплённая страстью.
И вдруг очнулась. Не отпрянула от него. Только платье поправила. И затихла, задумавшись...
Он долго ещё держал её на руках... Тяжело дыша и пытаясь совладать с собой. Проводя рукой с нерастраченной страстью по её телу. И испытывая особое, щемящее какое-то удовольствие... Она расслабленно и доверчиво лежала в его объятиях. Задерживала дыхание, когда его рука останавливалась
на груди или бедре.– Как спичка! Чиркнешь - и вспыхнет!- с ласковой насмешкой думал Виллис.
Не обидно для Нел. Скорее восхищённо. Ведьма!.. Она ещё не отдалась ему, а это уже самое яркое и будоражащее воспоминание в его мужской жизни. Эта опера, которую они и не слышали, наверное, сниться ему будет. И хорошо. Отлично! Ведь там, в этом сне, обязательно будет продолжение... Такое, какое он пожелает...
К концу представления, Нел, гибкой кошкой, сидела свернувшись у него на коленях. Смотрела на него дурными, яркими глазами. Хихикнула:
– Теперь ты никогда не сможешь сказать, Виллис, что я к тебе равнодушна! Я доказала тебе, что это не так. А вот ты не смог. Прости!..
Он страстно поцеловал её, а когда оторвался, выдохнул:
– Ещё докажу!
Нел примостила голову у него на груди:
– Вряд-ли ты что-то докажешь мне, Истор. Но, спасибо!.. Я чувствую себя любимой! Это удивительное чувство!.. Хочется смеяться и жить!..
– Я тоже чувствую себя... любимым, Нел. Как же так?..
Она негромко рассмеялась, нежным нездешним колокольчиком:
– Любовь бывает разная, Виллис. Старые расы не ошибались. Она разная... И я люблю тебя... Если бы ты был моим, то был бы единственным на всю жизнь... Тебя так легко любить. И радостно...
Мужчина снова поцелова её:
– Я буду твоим!
Нел не ответила. Улыбнулась проказливо:
– Представление заканчивается. Ещё придёт кто-нибудь и застанет нас...
– Не застанет. Они не приходят, хоть до утра сиди тут. И не увидит никто. Ложи зачарованы.
– Специально что-ли?- ахнула Нел.- И что? Ты тоже приводил сюда красоток?
Виллис пристыженно опустил глаза, но не солгал:
– Случалось...
Нел захихикала и ткнула его под рёбра. Как приятель, а не почти что любовница:
– Ну, ты герой!
Истор нахмурился:
– Нел!..
Она не дала ему говорить. Вздохнула расслабленно и как-то сыто что-ли:
– Давай потом, Истор. А? Пока мне так хорошо, что не хочется трогать это хрупкое равновесие... И не пугайся так... Я в себе. Абсолютно.
Потёрлась о его лицо. Ласково улыбнулась:
– Я помню. Помню!.. Запасная невеста. Пока твоя пара не явится...
Хихикнула:
– А ловко ты меня... Уговорил... Что значит, опыт!
Он улыбнулся ей в растрёпанную макушку:
– Это ты как порох загораешься, Нел. Опыт не причём. Я сам едва не умер. И до сих пор...
Нел насмешливо скосилась на него:
– Ты хоть идти сможешь-то, герой?
Он ухмыльнулся:
– Конечно! Слезешь с колен, я и успокоюсь.
Нел сделала движение, а он задержал её. И снова умоляюще:
– Ещё минуту, Нел!
Она осталась ещё на минуту. И опять пожелала. Уже в который раз за этот вечер. Голова закружилась, в ушах зашумело. Привалилась головой к его груди:
– И отлично! Зато срыва не будет! При виде всех этих лиц. И прекрасной Люмин, которую я, кстати, ещё и не видела. Но голос, да! Чарующий! И так вплетался в страсть, будто он, этот голос, и есть сама страсть.
Нел оглядела "дело желаний своих". Шрам ещё сгладился. Он есть ещё, конечно. Но уже не бросается в глаза так, как раньше. Не отвлекает внимание от красоты лица.