Целительница для графа

Комната не была пуста. На столике около камина стоял поднос с чашками и чайником, а в воздухе витал тонкий аромат чая с травами.

Инстинктивно я искала место, где можно было бы присесть и хоть немного успокоиться. Мои глаза остановились на большом, мягком диване, обитом бархатом нежного кремового оттенка, который стоял у окна, выходящего в сад. Я подошла к нему и осторожно присела, утопая в его мягких подушках.

С дивана открывался прекрасный вид на цветущий сад, наполненный пением птиц и благоуханием роз. Я даже немного успокоилась.

– Какое замечательное место, – проговорил Карл, устраиваясь поудобнее на моем плече. – Вон и стол накрыт. Вдруг нас и пирожными угостят.

Я невольно улыбнулась, слова ворона подбодрили меня.

Я ждала, стараясь не думать о самом страшном, но тревога все равно не отпускала. Время тянулось мучительно медленно, каждая минута казалась вечностью. Я встала с дивана, чувствуя, как напряжены мои мышцы. Подошла к книжному шкафу и начала перебирать корешки книг, пытаясь найти что-то, что могло бы хоть немного отвлечь меня от тревожных мыслей. Остановилась на томике стихов, переплет которого был украшен золотым тиснением, словно пытаясь заманить меня своей красотой.

Я вернулась к дивану, раскрыла книгу, и начала читать, но мой разум отказывался сосредотачиваться на словах. Стихи рассказывали о любви и страсти, о тоске и разлуке, и все они лишь усиливали мои собственные переживания, напоминая о моей собственной неопределенности.

– Ты хоть что-то понимаешь? – прокаркал Карл, заглядывая мне через плечо своими умными, проницательными глазами. – Или просто делаешь вид, что читаешь?

– Пытаюсь отвлечься, – прошептала я, вздохнув. – Но ничего не получается.

Я с грустью вернула книгу на место и вновь села на диван, уставившись в одну точку на ковре. Мои мысли крутились, словно белки в колесе, не давая мне покоя. Внезапно я услышала приближающиеся шаги. Шаги были неспешными, уверенными, и эхом отдавались в тишине кабинета. Они приближались к двери, замирали перед ней на какое-то время, словно кто-то колебался, стоит ли входить, или же пытался набраться смелости.

Сердце бешено заколотилось в моей груди, отбивая тревожный ритм. Что меня ждёт?

Наконец, дверь открылась. В кабинет вошел князь. Он был один.

Глава 58

Я встала навстречу князю, стараясь скрыть дрожь в коленях и натянутость улыбки. Сделала реверанс, но получилось немного неловко, не хватало привычки.

– Ваше Высочество, – произнесла я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно и уверенно.

Князь молча кивнул в ответ, не удостоив меня даже мимолетной улыбкой. Он выглядел решительно, словно собирался завершить какое-то важное дело, над которым долго и мучительно раздумывал. Его лицо было серьезным и сосредоточенным, а взгляд – пронзительным и оценивающим.

Князь молча осматривал меня от макушки до пят. Его взгляд был таким долгим и пристальным, что мне стало не по себе.

– Что-то не так, Ваше Высочество?
– спросила я, стараясь сохранять спокойствие, но в голосе прозвучала легкая дрожь.

– Молчи, пока тебя не спросят, – прокаркал Карл, сидя у меня на плече и сверля князя своими пронзительными глазами. – И держись прямо, а то он решит, что ты боишься.

– Почему же я сразу не заметил, что ты такая красивая? – наконец, нарушил молчание князь, и его слова прозвучали неожиданно. – Тогда бы я не совершил этой ошибки и не отправил бы тебя вдвоем с моим сыном жить в лесной избушке. Это было… опрометчиво с моей стороны.

– Я… я не понимаю, о чем вы, Ваше Высочество, – пролепетала я, стараясь скрыть замешательство.

– Ага, и эта наивность – интересно, настоящая или тщательно продуманная – тебе к лицу. Сам виноват. Что уж теперь, – продолжил князь, не обращая внимания на мое смятение. Его голос звучал устало, словно он не спал несколько ночей подряд.

У меня было такое ощущение, что он больше говорит с собой, а не со мной.

– Но я понимаю, чем ты его околдовала. – Он посмотрел на меня с едва заметной грустью.

– Я никогда не… – начала я возмущенно, готовая защищать свою честь, но князь перебил меня, махнув рукой, словно отгоняя надоедливую муху.

– Да знаю я. Это я так. – Он печально вздохнул, проведя рукой по лицу. – Долго я над этим думал. Разные были варианты. Но, видимо, судьба… – он замолчал, словно опять над чем-то раздумывая.

Он указал рукой на диван, приглашая меня сесть.

– Присаживайтесь, госпожа Элис. Нам нужно поговорить.

Я медленно опустилась обратно на диван, с трудом сдерживая дрожь.

Князь сел напротив, в кресло, откинувшись на спинку, и долго молчал, уставившись в одну точку перед собой. Какое-то время в комнате опять повисла гнетущая тишина, казалось, что даже время замерло, ожидая продолжения этого странного диалога.

– Значит, у вас с графом Инаром любовь? – наконец, нарушил он молчание, и его вопрос прозвучал как гром среди ясного неба.

Я поперхнулась и закашляла. Этого вопроса я точно не ожидала услышать от него. Что вообще происходит? Неужели Инар осмелился обсуждать такие личные вещи со своим отцом?

Князь встал, подошёл к столу, взял оттуда чашку с чаем и протянул мне, его лицо, казалось, немного смягчилось.

– Попейте, станет легче.

Я с благодарностью взяла чашку и, стараясь скрыть свою растерянность, практически залпом выпила весь чай. Теплая жидкость немного успокоила меня, кашель прошел, но не мое замешательство. Я не знала, что ему ответить, насколько откровенной я могу быть с этим человеком. Ведь я не знала, что ему известно, и чего он хочет добиться.

– Я понимаю, что вопрос несколько… хм, неприличен, – произнес князь, словно извиняясь за свою бестактность, – но мне важно услышать ваш ответ. Госпожа Элис, я хочу, чтобы вы честно сказали мне, любите ли вы моего сына или нет?

– От ответа будет зависеть моя жизнь? – тихо спросила я.

– Никто не собирается причинять вам вред, Элис, – заверил меня князь, и в его голосе прозвучала искренность, как мне показалось. – Скажем так, после того, как я вновь обрел своего сына, – он сделал паузу, и в его глазах мелькнула печаль, – я был так счастлив, что поспешил окружить его своей заботой и любовью. Мне так хотелось дать ему всего того, чего он был лишен всё это время. И мне кажется, в своей заботе я не заметил, что Инару уже давно не тринадцать. Что он уже взрослый, самостоятельный человек. И, самое главное, что вырос он не со мной, и у него совсем другой взгляд на жизнь.