Целительница: на грани

— Не совсем.

— Там не будет ни тебя, ни меня. И тогда мать больше никогда не встретит своего сына, если он всё же умрёт. Ужасно осознавать, что смерть — это вечная разлука, а не расставание. Мне бы хотелось знать, что мы встретимся там со своими близкими. Мне кажется, рай должен быть именно таким, а не экстатическим слиянием с бесформенной массой.

— Есть вещи, которые мы не можем постичь, потому что мы просто люди и наше сознание ограничено законами трёхмерной реальности.

— Когда ты стал философом?

— Я стал отцом. Это многое меняет и добавляет ответственности. Вот ты знаешь, что Бог есть, а некоторые просто в это верят. Тебе уже повезло больше, чем мне, например. Я не был там в бесконечном источнике какой-то там любви.

— Хочешь отведу? — просто спросила Пятницкая и залпом опустошила ещё одну бутылочку.

— Куда ты меня можешь отвести после этого? — усмехнулся Алексей, указывая на пустую тару. — Как бы мне тебя нести не пришлось.

— Я трезва как стекло. Меня не берёт. Даже жалко продукт переводить. Так хочешь?

— Хочу. Когда?

— Сейчас. Чего время тянуть. Сядь удобнее, а я пристроюсь сзади и буду держать руки у твоей головы. Следуй за моим голосом. Я проведу.

— Хорошо, — согласился Смолин и сделал так, как она просила.

Виктория положила руки на голову Алексея — за ушами, ближе к затылку — и пропустила через него энергию безусловной любви, расслабляя его тело. А потом начала говорить:

— Сделай несколько глубоких вдохов и выходов в низ живота. Отпускай каждую приходящую в голову мысль. Она вернётся, если будет важна для тебя, так что отпускай сейчас свои мысли. Отпускай. И представь, как над твоей макушкой образуется полый шар. Обрати внимание, какого он цвета и размера. Представь, как ты садишься в этот шар и поднимаешься в нём всё выше и выше, за пределы атмосферы Земли, просачиваясь между звёзд, оставляя позади Галактику, минуя вспышки света и пробираясь через некий золотистый слой. Ощути, как шар, в котором ты удобно расположился, преодолевает желеобразную субстанцию, переливающуюся всеми цветами радуги, и теперь посмотри наверх, где есть сгусток белого света, — мы поднимаемся туда, всё выше и выше. Бесконечное белое пространство растворяет стенки шара, в котором ты поднимался к источнику, и чистейшая энергия проникает в каждую клеточку твоего организма. Не сопротивляйся потоку и позволь себе раствориться в энергии безусловной любви. Я оставлю тебя здесь, возвращайся, когда сочтёшь нужным. У тебя достаточно времени, чтобы насладиться слиянием с источником.

В ожидании Смолина Вика неспешно выпила ещё две бутылочки виски и наконец начала чувствовать опьянение и сонливость. А ещё она снова ощутила чей-то взгляд в спину. И снова никого не увидела рядом или поодаль, кто мог бы смотреть на неё.

— Зачем ты пьёшь, если у тебя есть такой способ расслабляться? — тихо спросил Алексей, вернувшись.

— Потому что я просто человек с трёхмерным мышлением. Да и пить можно в компании. А там я одна.

— Ты — часть всего.

— Ага. Блаженная песчинка.

— Кажется, тебя всё же накрыло.

— Да, — согласилась Пятницкая и икнула. — Пора вызывать такси. Завтра рабочий день.

— Я довезу тебя.

— А смысл тебе собирать пробки, раз ты живёшь недалеко? Я в порядке. Алкоголь сделал своё дело. Мыслей нет.

— Я сам вызову тебе такси. Хоть прослежу по маршруту, что ты доехала. Ты ж вряд ли позвонишь и сообщишь, что дома.

— Прав. Не позвоню.

— Тогда сам.

— Хорошо! Вызывай. И пойдём уже. Хочу домой.

Глава 10

Сильный порыв ветра всколыхнул шторы. Пятницкая хотела закрыть окно, но оно и так было закрыто. Она посмотрела на входную дверь: может, это вернулся Виктор, поэтому сквозняк? Тоже нет. Вика снова повернулась к окну и вздрогнула от испуга.

На подоконнике сидел Тимофей — мальчик, который не разрешил себя исцелить.

— Привет! Я освободился. Решил навестить тебя. Узнать, как ты.

Сердце Пятницкой бешено колотилось. Она закрыла глаза руками, потом открыла. Мальчик продолжал сидеть на подоконнике и смотреть на неё.

— Можешь меня потрогать, — улыбнулся он, протягивая руку. — Я даже осязаем.

— Ты умер? — спросила Виктория, наконец понимая, что происходит.

— Да, пару часов назад. Пока мама плакала, был с ней, но ей дали снотворное, и она уснула. Пусть отдохнёт. Мама устала. А я к тебе переместился. Меня попросили стать твоим проводником и показать тебе наш мир.

— Наш, то есть этот мир? — не поняла Пятницкая. — Кто попросил?

— Ты их называешь Высшими силами. Потом сама поймёшь, когда встретишься с ними. Я покажу тебе четвёртый план бытия.

— Четвёртый? — озадаченно переспросила Вика. — А мы на каком сейчас?

— На третьем.

— Ну хоть не на самом нижнем, — попыталась пошутить она.

— Третий план содержит в себе первый и второй, — улыбнулся Тимофей. — Это четвёртый ты уже не видишь.

— Ты ведь сейчас не совсем тот мальчик, с которым я говорила?

— Это как посмотреть. Я — он. Я всё помню. И я вне человеческой жизни, хоть и часть этого мироздания. Через сорок дней я окончательно перейду на четвёртый план бытия и буду пребывать там. Моя земная жизнь закончилась, а существование — нет. Я свободен. Я вне игры. Хотя смогу наблюдать, что происходит дальше на третьем плане.

— А переродиться ты сможешь?

— Я — нет. Но у моей души может быть иное воплощение.

— То есть как? Ты не есть душа?

— Я дух. Я носитель образа одного из воплощений души.

— То есть у души всё-таки может быть много воплощений? А вот ты лишь одно из них?

— Да, всё верно.

— И все воплощения различных душ обитают на четвёртом плане бытия, как ты его назвал?

— Да. И не только духи. Я покажу тебе всё вскоре. А сейчас мне пора. Только не пугайся в следующий раз. Я снова приду с порывом ветра.

— Я постараюсь. Если бы ты хоть сообщение предупредительное прислал…

— Могу мысленно предупредить, — улыбнулся он. — Если спать не будешь, услышишь. Будет небольшой звон в ушах. Это нормально. И пройдёт. Что ж, до свидания, Вика.

— До свидания, — попрощалась Пятницкая.

И мальчик исчез.

Вика опустилась в рядом стоящее кресло. Её глаза наполнились слезами. Тимофей умер спустя три дня после её визита. Мать потеряла единственного сына. И его отец тоже. Она ничего не смогла сделать. Таково было решение Тимофея. Только Вика пока не могла принять этот выбор. До этого ей никогда не приходилось работать с детьми. И терпеть подобное поражение.

Кто-то обнял её сзади. Вика вздрогнула и резко обернулась.

— Полегче, это всего лишь твой муж, — усмехнулся Виктор, резко отстраняясь, чтобы не удариться головами. — Разве может быть кто-то ещё?

— Как тебе сказать… может, — выдавила из себя Пятницкая, утирая несуществующий пот со лба и шумно выдыхая.

— Ты плачешь? — всматриваясь в лицо жены, спросил Поспелов.

— Да. Я не смогла исцелить ребёнка, и мне плохо.

— Почему ты мне не сказала, Вик? Почему не позвонила?