Цельняпушистая оболочка

Фелисина потратила три часа в брождения по лесу, но вместо Лукина отыскала лишь пустую бутылку да «территориальные метки» диких псов. Зажимая нос, она все дальше углублялась в чащу. Когда солнце склонилось к горизонту и лес начал становится все мрачнее и мрачнее, фелисина наконец сдалась.

— А ну его… — с досадой качнула хвостом девушка, уже собираясь направиться в сторону города, как её прервал хруст веток.

Сивира быстро метнулась в ближайший куст и настороженно замерла.

«А вот и Лукин…» — с облегчением подумала было она, но ошиблась.

Мимо нее действительно шел высокий пришелец, но это был совсем не лейтенант. Сивира поняла это сразу — яркая одежда, лысая голова и самое главное, совершенно черная кожа. «Может в краске вымазался? Ну, для маскировки?» — подумала младлей, но быстро отмела эту мысль, как слишком безумную даже для лейтенанта.

— Хм, а это случаем не еще один «солдат»? — задумчиво пробормотала она, когда черный незнакомец прошел мимо нее.

Сивире ничего не оставалось, кроме как проследить за «прохожим».

Впрочем, красться долго не пришлось. Примерно через сотню шагов чужак остановился и сел на поваленное бревно, освещаемое тускловатым светом костра. Подойдя поближе, и поджав ушки дабы себя не выдать, она заметила, что там же находилось еще трое таких же темнокожих существ.

Чужаки расположились вокруг небольшого костра и что–то с явным аппетитом ели, то и дело шумно о чем–то переговариваясь. Сивира совершенно не понимала ни слова из их речи. По её мнению, они и не говорили вовсе, а лишь цокали языками и что–то бубнили, то и дело хохоча как полоумные. «А я-то думала это у Лукина проблемы с дикцией…» — пронеслось у неё в голове.

Младлей уже хотела выйти из своего укрытия и поприветствовать новых пришельцев, как вдруг заметила самодельный вертел над костром. Присмотревшись, фелисина почувствовала как холодок побежал по спине.

На деревянном пруте была насажена какая–то туша, уже порядком закоптившаяся от огня.

Выпучив глаза от отвращения и зажав руками нос, она с трудом подавила рвотные позывы. Открывшаяся плотоядность пришельцев отозвалась головокружением. Девушка стала поспешно отходить от костра, стараясь двигаться как можно медленнее, дабы не выдать своего присутствия. Последнее, что она заметила, было то, что чужаки, смеясь, поедали ногу несчастной собаки.

— Нужно срочно известить принцессу! Гвардию! Да хоть Кантерлотскую стражу! — бормотала она себе под нос, со всех ног несясь в сторону города и с огромным усилием сдерживая рвотные рефлексы.

* * *

Солерия не хотела верить в это, но факты говорили сами. Чужак хоть и казался ей чересчур агрессивным, но она и подумать не могла, что его подчиненные могут убить и съесть мирное разумное существо. Будто одной их плотоядности не хватало. Глядя на то, как Лукин извивается и выкрикивает угрозы вперемешку с ругательствами и обещаниями «заднепроходных экзекуций», принцесса наливалась все большей злостью.

Она не могла простить себе, что поверила пришельцу. Она очень не хотела признавать, что ошиблась в нем. Но не верить Сивире она не могла.

— Как вы можете объяснить тот факт, что вашими подчиненными был убит и съеден один из моих подданных!? — принцесса задала вопрос максимально грозным тоном.

Лукин тут же замер, посмотрел на нее удивленными глазами и произнес:

— Да ладно?! Вы нашли моих бойцов!? Где они!?

Сивира прижавшая чужака к полу, прошипела:

— Бойцы!? Да какие они, к сену, бойцы!? Вонючие мясоеды! Такие же ублюдки, как ты!

Лейтенант вскрикнул от боли, когда младлей ткнула его коленом под ребра.

— Аккуратнее, ремень порвешь, овца! Ну пожрали они мясо и чего такого?! Я скоро и сам тебя сожру!

— Что такого?! — подняла бровь Солерия. — Того факта, что есть живое существо само по себе аморально, недостаточно?

— Зато вкусно!

— Вкусно?! — взъерепенилась Сивира. — Это вкусно, когда черные безухие уроды, пожирают несчастного пса?! А это тебе не вкусно?!

От новой зуботычины лейтенант злобно зарычал:

— Да я тебя сейчас сожру! Сама ты черная безухая… Тьфу! Да больно же, сука! — орал чужак, пытаясь вырваться.

Получалось так себе. Но его неуклюжие попытки хотя бы немного забавляли и капельку рассеивали тягостную атмосферу в помещении.

У Солерии на секунду появились подозрения:

— Позволь уточнить… — обратилась она к Сивире. — Говоря «черные» ты подразумеваешь что–о–о-о…

Младший лейтенант на секунду замялась, прекратив с восторгом «ласкать» лейтенанта и наконец пожала плечами:

— Ну, черные. Кожа у них такая вся черная и…

Лукин замер мигом позабыв про ругань:

— Погоди, негры что ли!? — удивленно произнес он, даже перестав брыкаться и поскуливать.

Столетия дворцовых интриг и общения с многочисленными подданными научили принцессу безошибочно определять ложь. И изумление на лице великана было либо искренним либо он невероятно талантливый лицедей. Поглядев как он виртуозно осыпает проклятиями фелисину, правительница отбросила второй вариант.

Чуть помедлив, и не обращая внимания на недоверчивые взгляды стражников, Солерия изящно взмахнула рукой, царственным жестом приказывая гвардейцу отпустить чужака.

С неохотой офицер Армс исполнила приказ и слезла с лейтенанта.

— Как вы сказали, «Негры»? Я думаю, вам стоит рассказать нам о них. И как можно быстрее. — в приказном порядке обратилась она к все еще лежащему пришельцу.

Лейтенант плюнул и, с трудом поднявшись на ноги, злобно глянул на Сивиру, явно раздумывая воплощать ли свои угрозы прямо сейчас или все же подождать.

Не желая затягивать сцену до прибытия своей воспитанницы, принцесса демонстративно откашлялась.

Чуть погодя и неуверенно пожав плечами, Лукин наконец ответил:

— А че тут рассказывать? Негры они и в Африке негры… Черные и друг–друга хавают, рэп читают. Ну, некоторые. Я про них особо и не знаю… Ну Эфиопы там, Нигерийцы и все такое.

У Солерии, кажется, начинался новый приступ мигрени.

«Слишком много новых слов для одного дня» — с грустью подумала она, уже морально готовясь к еще одной бессонной ночи.

* * *

В течении получаса я объяснял этим тупым кошатинам, кто такие негры. Не самое прикольное времяпрепровождение, но лучше чем валяться на полу и получать порцию инопланетной слюны прямо в морду. Блин, я это надолго запомню! Плеваться–то зачем было, гадость… Хотя, уверен, нашлись бы люди, которые за такое еще и заплатили!