Целуй меня

Я бросаю на него свирепый взгляд.

— Предложи это еще раз, Джио, и я убью тебя, несмотря на то что ты мой друг.

Он упирает руки в бока.

— Неро, перед тобой стоит невыполнимая задача. Нам необходимо выманить его, а Уна — единственная, ради кого он гарантированно вылезет из логова.

— Джио, ты мне предан или нет?

— Ты же знаешь, что да.

— Тогда ты должен быть предан и моему ребенку.

Какое-то время он молча смотрит на меня, а потом со вздохом кивает. Мельком взглянув за мое плечо, Джио разворачивается и возвращается к группе мужчин, которых собрал до этого. Я оборачиваюсь как раз в тот момент, когда Уна, спустившись по лестнице, с самодовольной улыбкой приближается ко мне.

— Как считаешь, я выгляжу достаточно невинно?

— Не уверен, что это подходящее слово, — бурчу я.

На ней серое платье, обтягивающее все, что только возможно. Растущий живот не был бы более заметен даже с прикрепленным к нему проблесковым маячком. Ткань подчеркивает каждый изгиб ее тела и заканчивается где-то чуть выше колена. На ногах Уны туфли на высоких каблуках. Волосы струятся по спине серебристо-белым каскадом. На губах неизменная и печально известная ярко-красная помада, делающая Уну невероятно сексуальной и одновременно напоминающая о том, кто она такая. Уверен, что мой отец не нуждается в напоминаниях.

Уна подходит ко мне и, пригладив ладонью лацкан моего пиджака, произносит:

— А теперь пойдем. Ты же не хочешь заставлять своего папочку ждать.

Глава 17

Уна

— Я должна все знать, — заявляю я, когда мы оказываемся в оживленном потоке Нью-йоркских улиц.

Неро вздыхает, откидывается на спинку сиденья и кладет ладони на руль.

— А конкретнее?

— Чезаре.

С глубоким вздохом он останавливает на мне взгляд своих темных глаз.

— Он сильный лидер. Его власть построена на сочетании страха и уважения. Чезаре придерживается старых традиций.

— Мафия просто помешалась на традициях, — бормочу я.

Неро ухмыляется.

— Традиции для него — главное препятствие.

— Женщины и дети?

Он кивает.

— В том числе. Во время визита в Хэмптонский особняк он выразил… неудовольствие по поводу тебя.

Из меня вырывается смех.

— Неро, я ведь русская. С тем же успехом я могла бы быть Антихристом.

Неро барабанит пальцами по рулю, и на его губах появляется легкая улыбка.

— Он хочет, чтобы я женился на добропорядочной итальянке.

К такому я не была готова. Отчего-то сердце сжимается, и я отворачиваюсь к окну, пытаясь избавиться от неприятных ощущений.

— Рано или поздно тебе придется это сделать, — тихо говорю я. Раньше подобных мыслей у меня не возникало, но, само собой, ему придется. Главное для мафии — это сохранение чистоты крови, укрепление традиций и безопасность женщин. Итальянских женщин. Правильный брак — это мудрый стратегический ход. Я все понимаю. Это рациональное решение. Тогда почему одна мысль об этом меня так раздражает?

— Morte, — пальцы Неро касаются моего бедра, и я, сглотнув ком в горле, на секунду закрываю глаза, прежде чем повернуться к нему лицом. Он останавливает машину на обочине оживленной трассы и смотрит прямо на меня. Его взгляд напряженный, но завораживающий.

— Я — Неро Верди, — надменным тоном произносит он. — Я беру то, что хочу, — его рука жестко сжимает мой подбородок, лишая возможности отвернуться. — И я чертовски уверен, что мне на хрен не нужна добропорядочная женщина. Мне нужна ты, моя маленькая жестокая бабочка.

Мы пристально смотрим друг на друга. Выражение лица Неро жесткое, почти злое.

— Неро, ты — младший босс. Существуют правила, традиции, которые ты просто не можешь нарушить, — шепчу я.

— Могу и нарушу.

Я даже поперхнулась.

— Это несерьезно.

Неро живет ради власти и добивается ее, проливая столько крови, что и сравнить не с кем. Чтобы в этом вопросе пойти против мафии…

— Ты не можешь бросить все, чего добивался с таким упорством, просто из-за того, что я жду от тебя ребенка, — вздыхаю я. — Это не… это касается уже не только нас. Никаких обещаний, никакой привязанности. Мы не можем…

— Morte, — взгляд Неро опускается на мои губы. Хватка его руки ослабевает, и он проводит подушечкой большого пальца по моему подбородку. — Я люблю тебя.

Воздух покидает мои легкие. Я теряю дар речи. Любовь. Проявление слабости. Уязвимость. Я не хочу быть причиной слабости Неро, но, думаю, что люблю его так сильно, как только могу. Это, конечно, пугает меня, но слабой я себя не чувствую. Совсем наоборот. Я никогда не чувствовала себя сильнее, чем в те моменты, когда он рядом. Сила его слов ощущается почти мгновенно. Я испытываю настоящее возбуждение от того, что меня любит такой мужчина, как Неро. Он словно окутывает меня стальным одеялом — непробиваемым и теплым, и под его тяжестью я чувствую себя неуязвимой. Я понимаю, что хочу его любви. Возможно, даже нуждаюсь в ней. В конце концов, разве не любовь делает нас людьми? Любовь Неро идет рука об руку с той самой человечностью, которой Николай так старательно пытался лишить меня.

Склонив голову набок и прищурив глаза, Неро ожидает, когда я скажу хоть что-нибудь.

— Любовь важнее власти? — спрашиваю я почти шепотом.

Его губы изгибаются в улыбке.

— Morte, когда дело касается тебя, любовь укрепляет власть, — погрузив пальцы в мои волосы, Неро притягивает меня ближе к себе. Я тянусь к нему, и наши губы встречаются. Это уже не просто поцелуй. Это клятва, обещание чего-то большего, чем просто я и он. Это мы — против всего и всех, способных причинить нам боль. Я чувствую все то, что он не произносит вслух, через его губы, благоговейно прикасающиеся к моим губам, через его руки, собственнически и требовательно сжимающие мои волосы. Этим поцелуем Неро заявляет, что он окончательно и безоговорочно на моей стороне. Прервав поцелуй, он прижимается лбом к моему лбу.

— Теперь Король защищает Королеву, — выдыхает Неро возле моих губ.

И, естественно, реальность рушится, словно плотина под натиском потока воды. Неро пробуждает во мне надежду и желание. Желание верить в то, что у него получится защитить меня. И хотя я знаю, что это невозможно, мне все равно почему-то не хочется разубеждать его в том, что он сможет. Это, конечно, глупость, но, думается, я живу какой-то извращенной мечтой. Большинству девочек снится замужество и жизнь в красивом доме. Я же во снах всегда видела кровь и пытки. Неро — это герой моей сказки, безжалостной и кровавой, как и мы сами. Другого нам не дано. А скоро и этого не будет. Я говорила ему, что «долго и счастливо» нам не светит, потому что в этой сказке мы оба злодеи. Это правда. В нашем мире хаоса и смерти добро не имеет будущего. Интересно, он сам это понимает? Или действительно думает, что все будет в порядке только потому, что он, Неро Верди, так хочет?

Мы подъезжаем к особняку в Верхнем Ист-Сайде. Я выхожу из машины и окидываю взглядом четырехэтажный дом на ничем не примечательной улице. Окна украшены подвесными цветочными клумбами, а вдоль бордюра растут невысокие деревца. Это уровень жизни семьи чуть выше среднего класса.

Мы преодолеваем три ступени, ведущие к входной двери, и Неро нажимает на кнопку звонка, и его звук эхом разносится по ту сторону массивной деревянной двери. Дверь практически сразу открывает молодой парень в безупречном костюме и с гладко зачесанными назад темными волосами. Вздернув подбородок, он смотрит на Неро, а потом переводит взгляд на меня и хмурится.