Цена любви

— Июнь — прекрасный месяц для свадьбы, — произнесла Филиппа с ослепительной улыбкой. — Время роз и восторгов… Поэтому мы его и выбрали, правда, Дик? — обратилась она к Ричарду.

— Ну да, — улыбнулся он и взял ее за руку.

Леди Спайрз была вынуждена оставить свои разочарования при себе и переключилась на обсуждение деталей предстоящего мероприятия. Само собой, венчание должно происходить в местной церкви. Филиппа будет вся в белом. Соберутся сотни гостей… В общем, свадьба так свадьба!

— Нет, мама, — возразила Филиппа, — не нужно всей этой романтической ерунды. Ты же знаешь, что я этого терпеть не могу. В белом платье и фате я буду выглядеть отвратительно… Мне больше подойдет шикарный наряд. Например, платье из золотистой или серебристой парчи… Только, Бога ради, никаких белых лилий. Они мне совершенно не идут. Зато венок из порочных орхидей — то, что нужно!

Леди Спайрз рассмеялась и смущенно взглянула на миссис Хэрриот.

— Моя девочка любит пошутить… — пробормотала она.

Но миссис Хэрриот промолчала. Она и сама чувствовала, что в Филиппе появилось нечто необъяснимо жесткое и не слишком привлекательное. Странно, но в этот момент матери Ричарда вдруг представился образ совсем другой девушки — той самой, на которой сын хотел жениться… В отличие от Филиппы, белый наряд невесты пришелся бы Кэре к лицу. Роскошные платиновые волосы, полупрозрачная серебристая фата… А главное — взгляд! Взгляд, в котором появлялась бесконечная нежность, лишь только разговор заходил о Ричарде…

Миссис Хэрриот постаралась отогнать эти мысли. Должно быть, она сошла с ума. Разве Филиппа не казалась ей идеальной партией для сына?… Ричард решил не тянуть со свадьбой. Что в этом плохого?

Матери и в голову не приходило, что за полушутливыми разговорами о свадебной церемонии и нарядах Ричард пытается скрыть бурю ревности, которая разразилась у него в душе. Ему тоже представилась Кэра в наряде невесты — такая нежная и любимая! В холодной же красоте Филиппы всегда было что-то отталкивающее… Пожалуй, она права насчет орхидей! Белоснежный венок невинности, водруженный на ее горделивую голову, смотрелся бы по меньшей мере нелепо.

Увы, Кэра снова была с Клодом и бесконечно далека… Может быть, ей вовсе нет дела до страданий Ричарда, и она уже позабыла о том, о чем они когда-то мечтали…

Оставшись с Филиппой наедине, Ричард всеми силами старался изгнать из своей памяти само воспоминание о Кэре и всецело переключиться на девушку, которая в скором времени сделается его женой.

Филиппа всегда уверяла, что любит его. Поэтому и не согласилась предоставить ему свободу, когда он просил об этом. Стало быть, нужно покориться неизбежности. Нужно смириться и постараться сделать Филиппу счастливой.

С неожиданной страстностью Ричард заключил ее в объятия.

— Я так рад, что мы назначили день свадьбы, — торопливо проговорил он. — Хватит неопределенности!

Оказавшись в его объятиях, Филиппа взглянула на него почти с ужасом. Все, чего она добивалась, исполнилось, но радости победы не было. Как долго он отказывал ей в подобной страстности! Как это ее унижало!.. Что же с ним произошло?

— Ты сегодня какой-то другой, — сказала она, слегка отстраняясь. — Что это на тебя нашло, Дик?

Он обнял ее за плечи.

— Разве я другой?

— Тебя словно подменили. Со стороны может, и правда, показаться, что ты хочешь на мне жениться.

Он чуть покраснел.

— Господи, к чему эти разговоры?

— А зачем скрывать правду? Ведь месяц назад ты не хотел на мне жениться.

— Я передумал.

— Очень мило с твоей стороны, — язвительно усмехнулась Филиппа.

— Давай забудем о прошлом, — сказал Ричард. — Через месяц мы поженимся, и все пойдет как надо. Я понимаю, что обидел тебя…

— Только не нужно извиняться! — отрезала она.

— А ты все еще хочешь выйти за меня? — спросил он.

В этот момент она еще не была готова сказать «нет» и поэтому сказала «да».

— Но я бы предпочла выйти замуж за человека, который страстно в меня влюблен, — прибавила она.

Он снова сжал ее в объятиях.

— Ты так прекрасна, Филиппа, что можешь свести с ума любого мужчину!

— Я бы не хотела иметь в мужьях человека, который любит другую женщину, — продолжала она.

У него на скулах заходили желваки.

— С прошлым покончено, — сказал он. — Давай обо всем забудем.

— Действительно покончено?

— Да.

— С каких это пор?

— Господи, не будь такой дотошной, Филиппа! — взмолился Ричард. — Лучше поцелуй меня. Будь со мной доброй… Скажи, что любишь меня… Скажи, Филиппа!

— Ты сегодня как безумный, — проворчала она.

— Может быть, — согласился он. — Но давай вместе сойдем с ума! Раньше мы были такими чужими друг другу…

Она слегка повела красивыми плечами и позволила ему поцеловать себя. Потом сама ответила на поцелуй… Она умела ответить страстью на страсть, но нежность ей вообще не была свойственна… Мужчина, измученный душой, обнимал лишь ее красивое тело. У нее просто не было сердца… Никогда Филиппа не сможет сделаться для него такой близкой и дорогой, какой была для него Кэра…

Сжимая в объятиях Филиппу, Ричард все равно думал о Кэре. На память пришли строки из поэмы Доусона:

Кончен бал, погасли свечи.

За окном темно.

Я любви останусь верен -

Той, что нет давно…

24

Кэра и Клод репетировали в гостиной. Целый час они спорили по поводу новой песни Клода. Он хотел, чтобы Кэра ее исполнила, но песня была, прямо скажем, неудачная, и Кэра была убеждена, что ее не стоит включать в программу. Но Клод упрямо стоял на своем. В это утро к нему окончательно вернулись прежние самоуверенность и тщеславие.