Цена мести

– Ай! – пищит Ника, пытаясь уклониться.

– Будешь знать, как издеваться, – ей не хочется пояснять, что никакая это не издёвка, всплеск эмоций от всплывших в памяти будущих сложностей, не более. Не хочется рушить такой момент. Ей чудится, будто он может не повториться. Будто их время ограничено чем-то или кем-то. Оно может закончиться в любой миг, остановленное умелым часовщиком.

– Я не понимаю. Неужели так плохо один раз попить чай? – он смотрит на неё, как на дурочку, словно глупость сморозила, не иначе.

– А так плохо вместо чая пить чёрный несладкий кофе? – усмехается, явно намекая на то, что их вкусы различны.

Она поглаживает кончик носа в месте укуса, морщится и кладёт голову на его плечо. Ден молчит, опершись подбородком о её макушку. Так они замирают недвижимые на минуту или две. Оба осознают: речь вовсе не о напитках. Всё куда глубже. Если копнуть, она уверена, они настолько непохожи, что в списке интересов не совпадёт ни один. И ей, о боже, всё равно. Лишь бы он и дальше оставался рядом, стоял вот так, сжимая крепко и бережно, лишь бы в его глазах вновь не блеснули осколки колотого айсберга.

– С твоей мамой всё хорошо. Я узнавал. Её перевезли в другую больницу, подправили документы. Отец не отследит, – шепчет, похлопывая её по пояснице.

Ника выдыхает шумно, ощущая необъятное облегчение. Ей погано, потому что с их вчерашним безумством она упустила целый день. Вместо того, чтобы кувыркаться, могла бы набрать матери. А вот он не забыл, позаботился заранее.

– С-спасибо, – сбивчиво благодарит, а в горле щекочет, за рёбрами ухает сердце. Глаза щиплет. Она коротко втягивает носом воздух. – Правда, спасибо. Я должна с ней поговорить, – у них с мамой не всё было гладко, одно её долгое сожительство с отцом чего стоит, что говорить о давлении в вопросе беременности в их… обстоятельствах. Конечно, можно заострить внимание на том, что материнские чувства в ней по итогу всё же проснулись, но… если бы нет? Что тогда? Ещё один несчастный, нелюбимый ребёнок? Порой аборт – необходимость. Сложное решение, которое необходимо принять. Не то что она собралась ворошить прошлое, однако маму за то не простит. Сейчас Светка – всё для неё, но когда-то ведь было иначе. Ника помнит своё горькое отчаянье, залегшее в самом существе, гложущее изнутри, снедающее разум.

Ден остро чувствует её напряжение, целует легонько в висок, в скулу, смыкает их губы в практически невинном поцелуе. Отстраняется, берёт в ладони обе щеки, смотрит прямо в глаза, ищет там что-то, будто пытается проникнуть в саму суть. Не спрашивает, всё ли нормально, потому что знает, это абсурдный вопрос.

– Пожалуйста. Ты хочешь поехать по магазинам? Или в парк? Без Светы на этот раз, но ещё успеется, – он прокашливается, видимо, испытывая неловкость.

Она смотрит на него, гоня прочь негативные мысли, кивает.

– Давай. А можно и туда, и туда? – усмехается, копируя его манеру.

– Конечно. Осилишь? – оглядывает, пытаясь сыскать в ней признаки усталости.

Ника переминается с ноги на ногу, оценивая своё состояние. Мышцы ноют, как после длительных физических нагрузок, но не настолько сильно, чтобы отказаться от прогулки. К тому же, погода выдалась на диво чудесная.

– Осилю. Если что, мы остановимся отдохнуть где-нибудь в кафе, – его глаза светятся, в них ей мерещатся восхитительные искры. При одном взгляде сердце начинает сжиматься, желание коснуться, убрать не дающую ей покоя с самого утра прядь, невыносимо. Она поднимает руку, зачёсывает его волосы пальцами назад, чтобы те не закрывали длинные ресницы с карими омутами под ними. Ден улыбается.

– Мне стоит постричься?

Она задумчиво перебирает вихры, а затем мотает головой.

– Нет. И так отлично, – ему идёт абсолютно всё, просто что-то ей нравится больше, а что-то меньше. Отрасти патлы до лопаток, всё равно останется неотразим. Нельзя же быть настолько идеальным. Странно, как она этого раньше не замечала? Может, просто не желала. Или боялась погрязнуть в нём, ведь то, что она чувствует, действительно устрашает. Это похоже на пожар и наводнение сразу. Одно затихает на мгновение, чтобы разразилось другое. И нет этому конца.

Глава 13.1 Ника

До салона они добираются меньше, чем за час. Их встречает девушка в униформе. Глядит на Нику, растягивая губы в профессиональной улыбке, затем смотрит на Дена, склоняется в полупоклоне, намерено демонстрируя декольте. Он хмыкает, не задерживаясь на оголённом участке груди дольше секунды, сканирует. Её всё равно от этого передёргивает. Точно для него нормально относиться к женщинам, как к товару на прилавке. Кто-то достоин его внимания, кто-то нет. Возможно, она остро реагирует. Не хотелось бы чихвостить его сейчас, когда у них всё только наладилось. Потому она жмёт губы и проходит вперёд, не обращая внимания на застывшую сотрудницу.

– Нам нужна вся новая коллекция, – звучит его бархатистый голос. Девушка вздрагивает, вытянувшись по струнке.

Это, получается, на него все так реагируют? Потому что он не ведёт и бровью, словно привык наблюдать подобное каждый день.

Ника садится на диванчик, приносят каталог. Никольский со знанием дела листает страницы.

– Нам вот это, это, это и это. И несите всё с пятой по восемнадцатую, – распоряжается он, не удосужившись уточнить её мнение. Хотя… когда он спрашивал? Она не спорит, в моде он явно сведущ лучше неё. Им всё же придётся посетить светский раут, нужно соответствовать.

– Сейчас, – суетится сотрудница, на чьём бейдже значится «Диана». Она оправляет юбку, шествует на каблуках в соседнее помещение. Поразительно, как, вообще, держится на высокой шпильке весь день. У Ники и в кедах-то ноги устают.

– А не слишком много? – удивляется, потому что, если подсчитать, платьев выходит около тридцати с лишним. Пока примерит, коньки отбросит от изнеможения. Шоппинг – точно не её конёк.

Ден усмехается, она сглатывает. Ненавидит, когда он так делает, сразу хочется вытянуть белый флаг.

– Ничуть. Подберём модель, цвет, сделаем заказ, как раз успеют к пятнице.

– Так быстро? – до пятницы остаётся три дня. Неужто успеют? Обыкновенное ателье за такую работу не взялось бы, слишком уж сжатые сроки.

– Не за безделье я столько плачу, – жмёт он плечами, словно всё происходящее – само собой разумеющееся.

Она закатывает глаза: кичиться состоянием – совсем уж лишнее. Будто ей неизвестно, каковы его счета.

Он откидывается на спинку диванчика, вытягивает ноги. И она отмечает, насколько разительно отличается их обувь. У него – вычищенная классическая, у неё – спортивная и явно поношенная. Естественно, имелись туфли, подобранные Ксюшей, но надевать их на длительную прогулку было бы самоубийством.

– Скажи, что мы возьмём одно, – тянет она, рассматривая одежду на витрине. Ей кажется, что тряпки не могут столько стоить. Но они могут. Это она поняла ещё с первого похода в торговый центр по его указке. Ей некомфортно принимать такие дорогие вещи. Было тогда, а сейчас тем более. Ощущение, будто извлекает выгоду из их отношений.

Он вздёргивает бровь.

– Если ты сменишь наряд несколько раз за вечер, у гостей возникнут вопросы.

Она облегченно выдыхает. Слава богу, что он не намерен скупить здесь всё. Её бы это обременило. Он и так слишком многое для них сделал. Вылечил маму – ей бы ни в жизнь не хватило средств, хоть на три работы устройся; оплатил их ипотеку – как узнала недавно от Макса; нанял Ульяну, от которой Ника пребывала в совершенном восторге, как и дочь.