Цена мира

В дальнем углу располагалась стойка, за которой толстый и улыбчивый трактирщик, неуловимо напоминающий гигантского хорька, принимал заказы и общался с посетителями.

— Не обманитесь его видом и манерами, — прошептал Бранд, — Это очень опасный человек.

Фиолетовый зал на первый взгляд был похож, но при этом неуловимо отличался. Публика здесь была на первый взгляд поцивилизованнее, — но уже знающая репутацию этого места принцесса быстро заметила, что многие из посетителей не желают показывать лица. О, там не было зловещих фигур в черных балахонах: в основном лица скрывали широкополые шляпы или поднятые воротники. Но общая тенденция прослеживалась. Помогали тому и занавески, отделявшие круглые столики от окружающего пространства.

В самый раз для тех, кто не желал, чтобы кто-то видел, с кем они встречаются.

Только Линетта успела об этом подумать, как громкие голоса из красного зала оглушили её. Большую часть его занимал огромный прямоугольный стол, за которым собравшиеся постояльцы играли в какую-то игру с костями и фишками. Сути игры принцесса не знала, но судя по серебряным монетам на столе, игра была азартной. Каждый раз, как крупные стопки монет перемещались под руку нового счастливчика, игроки и зеваки сопровождали это бурными возгласами, обсуждениями и пересудами, отчего этот зал был самым шумным из трех.

— Сейчас идите в синий зал, — распорядился Бранд, — Сядьте за столик в дальнем углу и ждите меня. Я поговорю с трактирщиком, и если здесь есть тот, кто нам нужен, он направит его к нам. И пожалуйста, не заговаривайте ни с кем: если местные поймут, кто вы, будет плохо.

Принцесса покосилась на бурно радовавшегося выигрышу звероподобного громилу с обритой по-каторжному головой и клеймом насильника на щеке, чуть подумала и решила, что в данном случае рыцарь полностью прав.

Начальный испуг постепенно проходил, и столь непривычное для принцессы общество вызывало все больше любопытства. Хотелось узнать больше о той изнанке асканийской столицы, которую не принято было показывать чужаком.

Но чувство самосохранения никуда не девалось, и Линетта сочла за благо укрыться за шторкой, из-за которой почти ничего не было видно. Надвинутый капюшон скрывал столь чуждый этим местам лик благородной дамы, а под столом она сжимала рукоять мужниного кинжала.

«Что я здесь делаю?» — подумала она, — «Как вообще вышло, что первая красавица двора, дочь самого короля Риардайна, сидит в каком-то грязном трактире, скрыв лицо, как преступница? Почему вообще я должна сама расследовать покушение на себя?»

Ответа не было, да и не могло быть. Не надеялась она, что кому-то в этой стране было дело до того, что произошло с ней.

«Признайтесь уже себе, Ваше Высочество. Вы были дочерью короля и первой красавицей двора. Но сейчас вы трофей победителя»

Между тем, вернулся Бранд. Рыцарь был напряжен, серьезен и прятал за пазуху изрядно полегчавший кошель.

— Трактирщик сказал, что ему понадобится время, чтобы разыскать нужного нам человека, — сообщил он, — Однако он действительно знает того, кто практикует подпольно черную магию. Вы очень проницательны, Ваше Высочество.

— Благодарю, риир Бранд, — серьезно ответила девушка, — Если мой супруг действительно не причастен к этому, я попрошу его оплатить все ваши расходы на расследование.

— Мне не нужны деньги от отродья Зверя, — резковато ответил рыцарь.

Линетта искоса посмотрела на него.

— Деньги нужны всем и всегда. А вы, насколько мне известно, не обладаете ни богатыми землями, ни существенным доходом. Поэтому не отказывайтесь. Мне будет совестно обременять вас.

— Может быть, я и небогат, — медленно ответил Бранд, — Но у меня есть принципы. Вы не знаете, что за человек ваш супруг, миледи. От него я не принял бы ничего и никогда.

А здесь уже принцесса почувствовала себя оскорбленной. Не из-за репутации своего мужа: его она толком не знала.

А из-за того, что отныне к этой репутации была привязана и она.

— Как это мило с вашей стороны, — саркастически заметила она, — Значит ли это, что теперь и я в ваших глазах — та, от кого ваши принципы не позволят что-либо принять? Ведь как известно, муж и жена — одна плоть. Я для вас — плоть Зверя?

От необходимости отвечать рыцаря избавили две девушки, подошедшие к столику. Молодые, немногим старше самой Линетты, они были одеты в недорогие по материалу, но кричаще-яркие платья с глубоким декольте и разрезами на бедре. Одна, чуть пониже ростом, была смуглой и темноволосой, другая — голубоглазой блондинкой.

— Господин велел нам скрасить ваше ожидание, — проговорила блондинка, и голос её чуть сорвался.

«Какое право простой трактирщик имеет называть себя господином?» — такой была первая мысль принцессы. Но вовремя вспомнив, что голос может выдать её, она предпочла предоставить говорить Бранду.

А Бранд между тем густо покраснел и бросил на неё беспомощно-оправдывающийся взгляд. Так в детстве смотрел на отца старший брат, когда тот подозревал его в какой-то каверзе.

— Мне… нам ничего не надо, — заверил Бранд, — Возвращайтесь к своему господину и передайте, что мы дождемся нужного нам человека без вашей компании.

— Благородный рыцарь, пожалуйста, не прогоняйте нас, — взмолилась смуглая, — Если мы скажем такое, господин решит, что мы плохо работаем, и изобьет нас.

Блондинка толкнула её плечом, давая понять, что та сказала лишнее.

А между тем, Линетта вдруг поняла, что именно ей показалось необычным в этих девушках.

Акцент.

— Подождите, — подала голос она, — Присядьте.

Глаза девушек округлились: они явно не ожидали, что один из предполагаемых клиентов окажется женщиной.

Однако они подчинились.

— Вы ведь из Данаана, — это был не вопрос, это было утверждение, — Что вы делаете здесь?

Девушки переглянулись. На какое-то время они замялись, а потом блондинка заговорила первой:

— Мы бежали от войны. Говорили, что Аскания побеждает, поэтому здесь безопаснее. Но когда мы приехали…

Она замолчала. И слово вместо нее взяла смуглая:

— Я жила в Исцене. Нас с сестрой увезли в плен во время захвата города. Здесь, в столице, нас продали в этот трактир.

— Но ведь это рабство! — от негодования Линетта повысила голос, и несколько взглядов устремилось к их столику.

Пришлось дождаться, когда Бранд закончит обмен угрожающими взглядами с любителями лезть в чужие дела, прежде чем продолжить уже тише:

— Разве вера эормингов не считает рабство пережитком Правления Зверя?

— Мы не рабыни… госпожа, — ответила смуглая, — Мы лишь пленницы войны.

— Но ведь война закончилась!

— Миледи, прошу вас, — подал голос Бранд.

И принцесса немедленно напустилась на него: