Цена моей одержимости

Прикладываю указательный палец к его губам, и так же еле слышно шепчу:

— Давай просто притворимся, что все как раньше, — возвращаю ему его же слова. — Словно мы все еще любим друг друга.

Да кого я обманываю? Как бы я не старалась поселить в сердце ненависть к Тимуру, любовь к нему гораздо сильнее.

Глава 28

Тимур

— Давай просто притворимся, что все как раньше. Словно мы все еще любим друг друга.

Ее слова подобны смертоносному яду. Распространяются в крови. Поражают каждую клетку тела. Отравляют душу. Сознание. Навечно. Любовь. Давно этого чувства нет в моей жизни. Я его с корнем вырвал из сердца и заменил ненавистью к ней. К Алисе Задорожной, что бросила меня в самое пекло ада, уничтожив все хорошие воспоминания.

— Ты же понимаешь, что не дождешься от меня нежности, детка, — перекатываю ее на спину, сам ложусь сверху. — Я просто трахну тебя в уплату долга за отца. Возможно, жестко и по-быстрому. Не заботясь о твоем удовольствии.

— Знаю, — шепчет одними губами, которые так хочется искусать в кровь. — Я знаю, на что иду.

О нет, малышка, ты не знаешь. Даже не представляешь. Сейчас перед тобой не влюбленный пацан, готовый весь мир к твоим ногам бросить. Рядом находится холодный, жесткий мужчина, способный на колени тебя поставить и отыметь раком. Раз, два, а может пять раз. Смотря, как ты сможешь меня удовлетворить.

— Тогда не будем зря терять время, милая, — хватаюсь за ее футболку и рву ее к чертовой матери.

Алиса вздрагивает, тут же прикрывая аппетитную грудь. Цокаю языком, чтобы немедленно руки убрала. Ни к чему строить из себя недотрогу. Давно уже не девочка. Знала с чем играла.

Закрывает глаза, молча опуская руки по бокам. Вся напрягается. Дрожит. Часто-часто дышит. Позволяю себе любоваться ее совершенным телом. Изящной шеей, упругой, настоящей грудью, плоским животом. Красивая. Но что-то в ней все же изменилось, сделало её еще роскошнее.

Член в штанах еще больше увеличивается. Беснуется. Хочет вырваться на свободу и оказаться между широко разведенных ног Алисы. Пронзать ее до громких стонов, сорванного голоса, метаний по простыне. И чтобы смотрела только на меня. Взгляд не отводила. Просила еще и еще, а я бы ее мучил, доводил бы до подвешенного состояния, наказывал за эти гребаные пять лет.

— Все также прекрасна.

Провожу ребром ладони по вздымающейся груди, задеваю пальцем левый сосок, сжимаю его чуть сильнее обычного. Явно причиняя ей небольшую боль. Но она ее сейчас заслуживает. Сама пошла на этот шаг. Сама дала добро. И я буду удовлетворять свои аппетиты как душе угодно.

— Приподними попку, Задорожная, и открой, наконец, свои чертовы глаза!

Выполняет. Позволяя избавить ее от шорт и трусиков. Глазами стреляет, словно в душу проникая. В них столько разных эмоций, что очень трудно разглядеть главную из них. Желание. Похотливое, грешное желание, которое и держит ее около меня. Не будь Алиса столь испорчена, давно бы сбежала. Закрылась бы в ванной и умоляла меня оставить ее в покое.

Опускаю голову вниз. Как умалишенный пялюсь на гладко выбритую плоть. Касаюсь пальцами влажных складок. Ну вот чтобы она не говорила, Алиса все также хочет меня.

Она возбуждена. Как тогда в отеле. У стены. Когда доводил ее до оргазма. Моя девочка. Отзывчивая. Нежная. Такая настоящая.

Проникаю пальцем еще дальше, глубже. Наслаждаясь ее первыми стонами. Соблазнительными. Сладкими. Двигаю пальцем внутри нее, добавляю еще один. Мечется по простыне. Губы прикусывает. Чуть бедра приподнимает, позволяя орудовать внутри нее уже тремя пальцами. Растягиваю узкую, липкую плоть. Подготавливаю. Член болезненно упирается в ширинку.

Спокойно, парень. Немного потерпи. Скоро ты получишь то, о чем так долго грезил.

Наклоняюсь к Алисе. В губы впиваюсь. Врываюсь в манящий рот языком. Грубо, жестко. Упиваясь каждым ее стоном. Каждой мурашкой на теле. Каждым ударом сердца в мою грудную клетку.

Продолжаю трахать ее пальцами. Ни на секунду не останавливаясь. Ее вязкое возбуждение покрывает всю фалангу.

Я сейчас похож на наркомана, наконец-то получившего долгожданную дозу. Самую сладкую и опасную в мире. Способную принести наслаждение и уничтожить за один миг.

— Тимур… — жадно хватает ртом воздух.

Как же я когда-то любил слышать свое имя, слетающее с ее губ. Упивался этим, просил повторить. Снова и снова. Снова и снова.

— Если попросишь, как следует, я продолжу, малышка. Ты хочешь кончить?

Резко вынимаю из нее пальцы. Размазываю сок по пульсирующим складкам. Коварно усмехаюсь, видя замешательство на ее лице. Страх произнести хоть одно слово. Ведь это будет означать полную власть над ее телом, а может быть и душой.

А может она в Америке трахалась направо и налево? Меняла мужиков как перчатки. Об этом ты, Тимур, не подумал?

Рычу, как дикий, обезумевший зверь, едва представлю чужие руки на теле Алисы. Суууука! Внутри все кипит, плавится от адского огня. Я докажу Задорожной, что ни один мужик не доведет ее до неистового состояния своим вялым, сраным членом.

— Так ты будешь просить, — цежу сквозь сжатые зубы, — или мне уйти, милая Алиса?

Ну давай же… открой свой ротик и произнеси пару слов. Покажи мне, как сильно ты меня хочешь. Притворись, что все как раньше.

— Пожалуйста, Тимур…

— Что именно?

Я заставлю тебя озвучивать свои мысли. Не могла ты забыть, как раньше настаивал на этом.

— Пожалуйста, — сглатывает, томно вздыхает и смотрит прямо мне в глаза. — Трахни меня. Сделай своей.

Умница, девочка.

Чуть приспускаю домашние брюки. Каменный член гордо приветствует Алису, пожирающую его похотливым взглядом. Дерзко усмехаюсь, провожу рукой по всей длине, раскрывая головку.

Сучка глаз не отводит, ерзает по кровати. Ахает, когда раскрытой ладонью глажу нежный животик. Останавливаю ее движения.

Большим пальцем очерчиваю контур ее губ. Вызывая стон. Громче и слаще всех остальных.

Пару раз тяжело вздыхаю, взвешивая все «За» и «Против». А потом, помогая себе рукой, резко вхожу в ее мокрую киску одним резким, ловким движением.

— Черт! Ааааа!

Одновременно, на повышенных тонах. Оглушая обоих. Сходим с ума. Теряя себя в этом моменте.

Даже не дав ей привыкнуть к размеру, начинаю бешено двигаться. Трахая как сумасшедший. Слетевший с катушек маньяк. Каждый толчок словно метка. Она моя. Я ее получил спустя пять лет. Она такая тесная. Влажная. Сжимает своими стеночками, что башню срывает напрочь.