Цена Победы

Он остановился, опять быстро, как заправлялся, выпил кофе и продолжил:

— Мы надеемся, что нас сильно выручит предложенная вами, Юрий Анатольевич, «трудовая мобилизация». Государь вчера подписал соответствующий Указ. И мы рассчитываем дополнительно на полтора-два миллиона рабочих рук. Но дальше мы надеемся на вас.

Ответом ему был удивлённый взгляд трёх пар глаз.

— Подумайте сами. Нам всё равно скоро будет не хватать более десяти миллионов рабочих рук. Часть можно заменить более ранним привлечением к работе детей и подростков. Кое-где удастся поставить к станкам женщин. Но всех их надо для этого как-то воодушевить. Не просто сказать, так надо, а чтобы они горели и сами рвались! И кому ж это сделать, как не Прогрессивной партии, я вас спрашиваю?

— Вы хотите… — тут голос нашего свежеиспеченного партийного бонзы потрясённо дрогнул. — Чтобы мы убеждали детей, что война — это не беда и трагедия, а прогресс?!

— Боже упаси! — тут Столыпин даже перекрестился. — Разумеется, нет! Но я понимаю, что ни подросток, ни девушка не заменят мужчину при обычном способе труда. Им нужны средства…

Тут он пощелкал пальцами, подыскивая нужные слова.

— Средства механизации труда? И автоматизации? — подсказал я.

— Верно! — просиял он. — Обычный подросток и пара женщин-помощниц вместе едва способны заменить одного мужика в поле. Но с трактором они заменят уже целую дюжину работников. То же и при погрузке и переноске тяжестей, да и новые станки снижают требования к силе работника.

— То есть, вы хотите, чтобы мы не просто увеличивали эффективность и мощность наших производств, — хитро прищурилась моя «половинка», — но и разрекламировали идею, что «только прогресс поможет нам победить»?

— Разумеется! — с достоинством ответил Пётр Аркадьевич.

— Вы, кажется, её не поняли! — улыбнулся я. — Моя супруга имела в виду, что вы хотите, чтобы эти занялась не только Прогрессивная партия, но и именно мы, Воронцовы. Ведь господина Обручева вы могли просто пригласить к себе. Или поручить Кривошеину переговорить, в конце концов, именно его министерство отвечает за прогресс и экономическое развитие страны.

— Разумеется! — повторил он, но уже с другой интонацией. — Я ведь прекрасно помню ваш стиль. Даже меня, которого все считали передовым губернатором, вы сумели удивить. И, как это говорится? Распропагандировать за прогресс. Да-с, именно распропагандировать! Так что от вас нужны идеи.

— И деньги! — утвердительно сказала Наталья.

— Вы снова правы. Пропаганда — дело недешёвое! А партия не так уж и богата. Но главное — идеи! Во-первых, нам надо найти способ как-то поднять эффективность в деревне. Мы активно осваиваем целинные земли, мелиорируем болота и засушливые участки, но этого мало. Примерно четверть крестьян, получив ваши современные технологии, не спешат наращивать производительность. Некоторые напротив, не прочь и «отдохнуть, чего жилы-то тянуть». Большая часть таковых проживает компактно. Что характерно, именно в таких сёлах и деревнях можно привлечь больше всего людей, там не по десять-двадцать десятин на хозяина, а по три-четыре.

— Понятно. Внедряете там механизацию, кредиты, удобрения, гербициды, пестициды и прочее, а «лишних» переманиваете в город.

— Верно, но их надо как-то убедить. Проблема в том, что именно в таких местах есть свои кулаки-мироеды, которые препятствуют созданию кооперативов.

— Тогда у вас ничего не получится! — сказал я, припомнив историю с коллективизацией. — Это надо делать принудительно.

— Как это, принудительно? — осипшим голосом переспросил Обручев.

— А вот так. Как военно-полевые суды вводили. Чрезвычайные времена требуют чрезвычайных решений!

— Хм! Звучит как лозунг! — криво улыбнулся премьер. — Не зря я решил вас привлечь. Предлагаете объяснять войной?

— Да, причем и народу, и Государю. И чиновникам, которые за это будут отвечать. Доводя до них, что ответственность будет очень высокой и персональной. А чтобы крестьяне не особо нервничали, объявим, что создаваемые предприятия — временные. И через год после окончания войны будут ликвидированы, если на то будет воля участников.

Столыпин в сомнении покрутил головой.

— Вы же сами понимаете, что большинство таких кооперативов приживутся! — сказал я. — И страна получит более десяти миллионов новых горожан. Вернее, с женами и детьми, которые переедут в города вслед за кормильцами или родятся на месте, можно рассчитывать на пятнадцать-двадцать миллионов. Мы должны думать о развитии страны!

— Да меня-то это только порадует. И на крутые меры я Государя уговорю. Всё равно сейчас предлагаю продналог ввести. Причем взимать уже с будущего урожая.

— Зачем? — снова не понял Обручев.

— А это чета Воронцовых подсказала. Рынок продовольствия дополнительно регулировать. Уже сейчас кто-то буквально «трясёт» наши зерновые биржи. И что обидно, никак мерзавца вычислить не можем. Личные контакты с журналистами состоялись давно, а теперь он только пакеты присылает. Часть мы перехватываем, но это плохо помогает. А представляете, что будет, если этим займутся ещё и все крупные земледельческие хозяйства?

— Все — не займутся! — твёрдо заверила Натали. — Мы запретили это делать зависимым от Холдинга хозяйствам и договариваемся о контроле цен со многими другими. Объясняя, что нарушителям просто прекратим поставлять многое из того, что им нужно.

— Удобрения?

— В первую очередь. Но не только. Ещё и ядохимикаты, запчасти к технике, топливо по оптовым ценам, услуги значительной части элеваторов… Так что доводы у нас есть. Но мы рассчитываем на то, что вы предпримете и иные меры по сдерживанию инфляции. Жёсткий государственный контроль цен — прежде всего! И никакого изъятия драгметаллов из оборота. Люди должны видеть, что хотя бы серебро и биметаллические монеты продолжают хождение. Тогда и к бумажным деньгам будет больше доверия. Чистая психология.

— Но зачем это вам? — удивился Обручев. — Вы же предприниматели, и должны стараться больше заработать.

— Долго объяснять! — мило улыбнулась ему моя Натали. — Но если коротко, нам ни к чему зарабатывать в бумажках, которые обесценятся. Да и долгосрочные проекты практически умирают, когда стоимость денег, ну, то есть ставка по кредиту или депозиту, задирается до небес. А мы как раз имеем на руках крупнейший в истории страны набор именно долгосрочных проектов. Те же месторождения, электростанции, дороги…

— Хм… Вы правы, конечно. Но непривычно слышать, как предприниматель готов ограничить собственную прибыль.

— Не совсем так! — поправил его я. — Война позволит нам много заработать за рубежом. Но для этого у нас должен быть надежный тыл! Кстати, про тыл. Такие «навязанные кооперативы» просто декретом не ввести. Надо будет организовать отбор кадров для них. Из уже опытных руководителей других хозяйств. Придать им молодых инициативных помощников, связь и какую-никакую охрану. Хотя бы и из инвалидов, не годных к службе на фронте. Иначе кулаки их просто поубивают. Или запугают.