Цена твоего прощения

– Вот тут ты не прав. Киры Агировой нет. Документы я тебе отдал. А моя сестра, незаконнорожденная дочь моего отца, Карина Алановна Тахмирова. Овдовела после традиционного брака. И никакого отношения к Сабиру Агирову в частности, и всей вашей семейке в целом, не имеет.
– Он достает свой телефон и, открывая сообщения, кладёт передо мной.
– И это её выбор. Я бы поддержал любое её решение, лишь бы оно ей ничем не грозило и не доставляло тревог. Беременность и так не самым благополучным образом проходит.

– Что?- мгновенно вскидываюсь, внутри всё сводит от тревоги.

– А ты чего ожидал? Такой стресс, оскорбления, обвинения в хрен знает чём, угроза жизни. Думаешь для нормальной девочки, когда её в бордель привозят отдавать, это как праздник? Отравление, переливание крови... Видно сестра очень хочет этого малыша, а там характер тот ещё проглядывает, раз даже в таких условиях выживает.

– Перечисляет Амиран.

– Какое ещё переливание?
– кажется, внутри крови не остаётся, один лёд.

– Чтобы снизить концентрацию аллергена в крови. Таблетка-то растворяется и отравляющие вещества через слизистые оказываются в крови, если вовремя не сделать промывание. Мы естественно этого не знали, и промыть желудок не успели. Капельницы чистить кровь не успевали.
– Охотно поясняет мне Тахмиров.
– Тайгир свою кровь отдал. Так что она мне по-любому сестра. А ты не стесняйся, не каждый раз я личную переписку почитать даю.

Читаю его вчерашнее сообщение Кире и её ответ... Её "нет" набатом в голове. Даже знать не желает. Заслуженно, но от этого ни хрена ни легче.

– Я хочу с ней поговорить...

– Агиров, ты совсем ничего не понимаешь?
– с нескрываемой злостью бросает Амиран.

– Мы оба знаем, что несмотря на новые документы, она моя жена.
– Указываю на то, что и так понятно.

– Оставь девочку в покое. Достаточно ты в её жизнь наигрался!
– ударяет по столу.
– А решишь надавить на то, что она твоя жена, я как старший её семьи, на сходе обнародую эту историю, и потребую от Агировых публичного исполнения наказания для твоей матери. Я тебя предупредил. Дёргать Кару, я не позволю! И тебя близко к ней не подпущу.

– Угрожаешь?
– искренне удивляюсь услышанному.
– Наши отцы были побратимами...

– Ух, ты, чего вспомнил! Сколько лет назад наши отцы погибли? Сколько тебе тогда было, пять? Мне - десять, Тайгиру - четыре. Где были Агировы когда полезли из щелей все те, кого наш отец давил по приказу Фахрата Агирова, не жалея себя, своих сыновей и бойцов? Когда пытались устроить передел территорий? Когда погиб отец и трое наших старших осталось девять! Девять Тахмировых. Нас с Тайгиром можно в расчёт не брать. Но где они все? Хоть раз Агировы поинтересовались как там дела у детей побратима сына и мужа?
– Амиран говорил тихо, но в его голосе звучала застарелая боль.
– Ты себе даже не представляешь, как я удивился, получив звонок от твоей матери! И с чем она мне позвонила? Опять подчистить за вами хвосты? Сделать самую мерзкую и грязную работу, которую я только могу представить! Я не поленился сам приехать, думал пересидит девчонка и ладно. В моем клубе давно уже ничего подобного не происходит! Но откуда бы твоей матери это знать? А сейчас ты мне тут пытаешься напомнить об отношениях отцов? Серьёзно? Ты мне никто! Как и любой из Агировых! А Кара, напуганная, уверенная, что её ждёт страшная смерть, бросилась спасать ребёнка своего предполагаемого палача! Не задумываясь, просто потому что могла и знала, а тут, на её глазах было больно ребёнку! И потом, зная, что таблетки уже действуют, да её Тайгир еле успел поймать, когда повело, а она успокаивала Арлана. А потом именно она предотвратила отравление моего сына по приказу Расима, к сожалению этот торчок на радостях от ожидания устроил себе передоз. А сейчас, когда сын проходит очень неприятные и порой болезненные процедуры, Кара ездит с ним каждый раз. Потому что при отце и дяде надо быть сильным мужиком, а с Карой можно даже немножко поплакать и она никому не расскажет. И беременная девочка, через день встаёт в шесть утра и едет с моим сыном! И вот знаешь, если завтра меня и Тайгира не станет, она моего сына не бросит на произвол судьбы! Эта девочка, часть моей семьи, и я тебя предупреждаю от-ва-ли!

– Амиран, дай тебе небо, когда ты встретишь свою женщину, не совершить ни одной ошибки.
– Возразить мне на его слова нечего, потому что всё, что он говорил, было правдой.

Мы не интересовались, как они живут и какие у них дела, только новости доходили порой. А Кира она именно такая, светлая, чистая, с огромным сопереживающим сердцем.

– Ошибки? Ты что несёшь? Ты хоть представляешь себе последствия этих вот ошибок?
– повысил голос Амиран.
– И уж я конечно, как встречу свою женщину руки распущу! Да чего мелочиться? Сразу лицо в кровь, чтоб значит, знала, что я мужик, да? И нажраться надо, чтоб себя не помнить и мозг не соображал. Это ты интересно, по каким законам за пойло схватился, по каким таким традициям? Может, я не те порядки знаю? А ещё изнасиловать обязательно! Как же без этого? Со своей-то женщиной именно так ведь и поступают! Тут уж извини, в бордель под клиентов не повезу, я тут слабину дам, своими силами обойдусь! И бабу нужно в доме завести, чтоб поперёк моего слова тут верховодила и решала, что хотела. Ошибки, бл@, у него! Ты к деду своему приди, и попроси представить, что на месте Киры, его дочь, если бы она у него была. И послушай, что он тебе о твоих ошибках скажет. Всё, разговор окончен!

До ворот меня проводил лично хозяин дома. Киры видно не было, да и явно не горит она желанием меня после всего видеть и знать. Но я шёл и снова чувствовал вкус этой жизни. Мне есть ради кого жить, а то, что придется из шкуры вывернуться, это не беда. Оно того стоит! Босиком по горящим углям и битому стеклу! Да хоть на коленях через весь город!

– Ты чего весь светишься, словно тебя к розетке подключили на двести двадцать вольт?
– удивился Влад, когда я сел в машину.

– Сейчас сам засветишься! Кира жива!
– рассмеялся я, чувствуя, как лопаются обручи мешавшие сердцу биться.

– В смысле? Ты же мне сам свидетельство и заключение показывал?
– развернулся ко мне Влад.

– Амиран состряпал заключение, пока Кира была в реанимации после отравления! И новые документы, выдав Киру за свою сестру, Карину Алановну Тахмирову. Отец у них детей приживал от каждого столба, так что никто и не удивился даже.
– Рассказываю офигевшему Владу подробности.
– Кира со мной общаться не хочет, знать меня тоже. Надо придумать как её забрать у братьев.

– Зачем?
– вдруг выдаёт Влад.
– Ей хорошо, о ней заботятся. На кой ты её опять во всё это втягиваешь?

– Ты с дуба рухнул? Она моя! Жена, душа, женщина, девочка! Зачем ей из милости и благодарности ютиться на задворках дома Тахмировых, да ещё и с ребёнком, когда ей будет принадлежать всё, что есть у Агировых? Тем более, что беременность тяжело проходит, врачи нужны, уход, забота. Зачем ей довольствоваться малым?
– без помощи Влада мне не обойтись, и он должен, просто обязан понимать, что зла Кире больше никто и никогда не причинит.

– Проблема в том, что ко всему, что принадлежит Агировым, прилагаешься в комплект ты!
– говорит Влад.

– Ты на что намекаешь? Что я навязываться буду? В постель потащу?
– удивляюсь я.
– Влад, у вас есть поговорка, что для того чтобы правильно оценить, надо потерять. Так вот. Я потерял! Не просто ушла и на звонки не отвечает. А совсем потерял, я ведь был уверен, что её в этом мире нет! Ты думаешь, я не понимаю, что она чувствует? Её боли и обиды не осознаю, того, что она мне не верит, что я её доверие к себе просрал? Я всё это знаю. Я тебе скажу брат, если бы сейчас не выяснилось, что Кира жива, я бы её похоронил, как положено. Достойно. С покаянием перед душой. Голыми руками бы могилу рыл. И с завещанием у неё в ногах похоронить. Я бы те похороны надолго не пережил.

– Ты охренел? Ты что городишь?
– вытаращил на меня глаза Влад.

– Правду говорю. Ещё утром всё решил для себя.
– Говорю ему, как есть.
– Но Кира жива. И зачем ей моя смерть? Когда столько забот впереди? Я верным псом около неё стану, ради неё и ребенка жить буду. И только для них. И это не просто слова, Влад.

– Ни хрена себе тебя повернуло!
– Влад наконец-то трогается с места.
– Будешь требовать жену обратно?

– Нет, не получится, иначе Тахмировы наказания для матери потребуют. Этого я допустить не могу. Она виновата, но она моя мать. Что там сейчас врачи скажут, а поправится, отправлю в горы, там дом есть. Охрану приставлю, и пусть живёт, управляющий продукты закупит, что нужно привезёт.
– Простить матери её поступка с Кирой я не могу. Кира может и простит, а я нет.
– Запрещу звонить и приезжать, сам навещать не буду, про Киру и малыша рассказывать ей что-либо запрещу. Наказать, как положено, я её сам не могу и другим не позволю, но к своей семье не подпущу. А Киру, теперь уже Карину, придется снова в жены брать, уже с новыми документами. И чтобы оспорить брак никто не мог.