Цена твоего прощения

– Ничего, сынок. Афзал иногда бывает резок.
– Не подала виду, что обижена и расстроена мать.

Следом за дедом я вышел во двор, где за небольшим садом располагались вольеры с собаками. Кольнуло на секунду, что именно здесь я видел Киру в последний раз. Разозлился сам на себя, что за слюни по неверной бабе? Неужели уже на столько опустился, что из-под другого мужика подберу?

Афзал Агиров как всегда, когда ему нужно было восстановить душевное равновесие, возился с собаками. Сейчас он сидел на корточках перед Князем и начёсывал ему шею.

– Ну, что Князь, бросили нас?

– вот ведь, пса уже кроме как Князем, после того как Кира его так назвала, никто и не зовёт, даже дед.
– Только сердце откроешь, прикипишь... Никому старики не нужны.

Пёс вторил ему тихим, каким-то щенячьим поскуливанием. Ровно до того момента, как ветер донёс до него мой запах. В мгновенье подобравшись, с коротким злобным рыком он рванул в мою сторону. Здоровенная туша, с оскаленной пастью на огромной скорости приближалась ко мне. Не рыка, ни лая...

Князь нападал молча, не реагируя на псарей и окрики деда. Всё, что я успел, это вскинуть правую руку, защищая собственное горло. От силы удара при столкновении с собачьим телом, я упал, меня ещё и протащило по брусчатке. Всё-таки это не просто породистый пёс, это бойцовская собака, не просто так бравшая победу за победой на боях.

 Дед и работники псарни еле-еле смогли разжать его челюсти и оттащить от меня. Рука была в лохмотья. Мышцы продраны чуть ли не до кости. Будь у него чуть больше времени, Князь бы мне просто руку отгрыз. Запертый в вольере Князь продолжал с разбегу кидался на решетку двери, от ярости слюна падала клочьями пены. От злобы пса просто трясло.

 Мне перетянули руку, чтобы остановить кровь. А я смотрел, как кровь заливает обручальное кольцо, которое я почему-то так и не снял. Перед глазами стоял другой день, тихий болезненный вскрик, быстро заливающая светлую кожу кровь. И точно так же испачканное другое кольцо. Пока обезболивали, промывали раны от клыков Князя и накладывали швы, дед молчал. Но стоило нам остаться наедине, он не выдержал.

– Рассказывай, что здесь было? Что ты сделал, что Князь теперь так лютует при виде тебя! И не вздумай мне хрень какую скармливать!
– дед был мрачен, кулак, лежавшей на столе руки, постукивал по столешнице.

– Когда я всё узнал, я был здесь. Выпил. Надрался до невменяемости. И Кира приехала сюда. Я ей сказал, что всё знаю, наорал, сорвал кольцо и прогнал. Из дома она уехала уже сама.
– Опять меня задевает эта несостыковка.

– Ты её ударил?
– глухим голосом спрашивает дед.
– Хотя и так достаточно. Ты совсем идиот? Алабай выбирает хозяина раз и на всю жизнь! Может и вовсе никого не признать. Но за своего хозяина порвёт, а ты при нём на его хозяйку бросался. И с чего ты так уверен, что девочка ушла к другому мужику?

– Дед, хватит! Я ещё вот не обсуждал, как моя баба перед другим мужиком ноги раздвинула!
– разозлился уже я.

Вой по ночам не прекратился. Только теперь я знал, что это от тоски. И всё чаще думал, что скоро сам составлю псу компанию. Правда он будет, вряд ли рад. Теперь приходилось следить, чтобы к моему возвращению он был в вольере. Усыплять пса дед не собирался, не смотря на причитания матери, что совсем уже озверел, бросаться начал.

– Он в своем праве.
– Отрезал дед, спорить с ним мать не отважилась.

Вот и сегодня я шёл к машине и спиной чувствовал тяжёлый, ненавидящий меня взгляд. И хотя с того дня прошёл почти месяц, я знал, что пёс просто выжидает момента, чтобы напасть снова. И мне может кто угодно говорить, что это всего лишь собака, что это я сам себе придумываю, собака не может испытывать человеческих эмоций. Я знал, что этот пёс меня люто ненавидит, и использует любой шанс, чтобы вцепиться в горло.

На работе дела совсем не шли, стопорились на одном месте. Запросив из финансового отдела какие-то отчёты, надеясь, что хоть чуть понятнее станет, я решил пораньше уйти на обед.

 Ресторан выбрал тот, что был ближе всего, в торговом центре, через дорогу. И надо же было именно сейчас нарваться на Рубину. Та, натянув фальшивую улыбку, поспешила пересесть за мой стол.

– Смотрю, жена совсем пропала. Да и ты как-то не похож на счастливого молодожёна.
– Со злорадным сочувствием произнесла она, выводя меня из себя окончательно.
– Девки чужой крови никогда не смогут быть достойными женами...

– Встала и на хрен отсюда пошла.
– Перебил её излияния я, от чего у неё аж морда вытянулась.

– Ты... Ты как смеешь со мной так разговаривать? Мой отец...

– Твой отец знает, что ты, как оставшаяся без работы эскортница навязываешься и липнешь в надежде, что на тебя всё-таки позарятся?
– я обернулся в сторону стойки.
– Администратор! Почему ко мне без моего согласия подсаживаются посторонние люди?

Разозленная Рубина вскочила и выбежала из зала, хотя к этой сцене и без того было привлечено достаточно внимания. Аппетита и так особо не было, а теперь он пропал окончательно. Кинув вилку в тарелку, вышел из зала, даже не доев.

Вернулся в офис, но на пороге своего кабинета чуть не остолбенел. На столе Киры почти разлеглась, задрав кверху задницу в неприлично короткой юбке, какая-то белобрысая девица.

– Это что ещё за хрень?
– рявкнул я.

– Ой, я принесла документы, и пока вас ждала, решила протереть пыль. А то тут так грязно, столько пыли.
– Лепетала она, старательно хлопая ресницами и выпячивая торчащие в вырезе сиськи.
– Вашей жене, видимо, некогда за порядком следить, вот подумала...

– Что получится на хер присесть и бабла отсосать? Или уже фамилию примерила?
– схватил дрянь за шиворот и вышвырнул в распахнутые двери, не обращая внимания на то, что она спотыкалась на своих каблучищах, в которых только стриптиз по кабакам танцевать.

– Это что за хрень в моем кабинете?
– вызверился на помощника и начальника охраны офиса.

– Это не хрень, это племянница начальницы финансового отдела. Очень хотела быть вашим секретарём, но не получилось.
– Ответил мне помощник.