Цена твоего прощения

– Судя по тому, что сдохнуть, лишь бы избежать всего этого, вы не хотите, то нет.
– Ответила я.

– Ты... Ты пыталась...

– Да! А вы думали, я под чужого мужика лягу? Нет, я приняла другое решение. И только чудо спасло меня и моего ребёнка. Успели довезти до реанимации и откачать. Это всё, что вам нужно знать.
– Перебиваю её.

– Сабир знает?
– послышалось тихое после небольшой паузы.

– Знает.
– Всхлипы, что раздались со стороны кровати, меня не трогали.

– Он меня никогда не простит. Никогда. Как ни проси!
– всхлипывала Дамира.

– Я тоже вас просила! Но услышала в ответ только оскорбления!
– прервала это нытьё я.

– Ненавидишь меня? Правильно. Я заслужила. Ненавидь. Но меня, а не сына. Он ничего не знал. Я соврала, что ты ушла сама, видно к своему мужчине от которого беременна.
– Продолжает рыдать Дамира.

– Чтоо? Что ты ему сказала?
– забыла о всякой вежливости я.

– Что ты ушла.
– Повторяет он.
– Сама. А потом, потом он вдруг заинтересовался анализами, а их никто не делал. Да и зачем? Все же знают... А он, он пошёл позориться, для взрослого мужчины унизительней ничего и не придумать. Анализ сдал. Две недели мы ждали. Я несколько раз порывалась сказать ему, где ты. Но потом вспоминала, куда тебя отвезла и молчала. Потому что... Никто этого не простит! И как бы после такого... Да и анализы могли подтвердить, что я права. Когда анализы пришли, и Сабир узнал, что он не прав и зря меня послушал, он решил, что ты ушла из-за обиды, и собирался тебя искать. И он бы нашёл. Я призналась. В тот момент, когда я поняла, что ты говорила правду, что я собственного внука... Как я теперь ему в глаза посмотрю?

– Никак! Мои дети, не важно, когда они будут рождены, и близко к вам не подойдут! А когда они подрастут, я лично им объясню, почему это так!
– аж клокотало внутри от подлости этой бабы!

– Ты жестока.
– Шепчет она.
– Где та девочка, которую привел в этот дом Сабир знакомиться?

– Сдохла, в борделе, куда вы её отвезли, под очередным насилующим её клиентом или от кровопотери, теряющая вашего внука.
– Резко отвечаю и замечаю идущих по дорожке внутреннего двора деда и Сабира.

– Ты ещё не мать, ты ещё не провела со своим ребёнком ни одной бессонной ночи, ни разу не прижала к груди, но уже готова разорвать за того, чьё сердце бьётся вместе с твоим. Так почему ты думаешь, что я позволила бы грязной девке так беспринципно поступать с моим сыном?
– говорит она.

– У вас есть конюшня?
– с удивлением спрашиваю я, рассмотрев в руках у деда свёрнутый кнут.

– Нет, с чего ты взяла?
– переспросила Дамира.

– Сабир и дедушка идут куда-то в хозяйственную часть, а у деда в руках кнут.
– Пояснила я.

– Этот дом построен традиционно для нашего народа. Это женская половина.
– Начала она как-то странно и слишком издалека.
– Это крыло заканчивается комнатами с большим балконом, выходящим на закрытую часть двора, её использовали для наказаний.

– Что? Что за ...

– Наказывали обычно плетью или кнутом. Больно, унизительно и запоминается надолго.
– Продолжала она, не обращая на меня внимания.
– За всю мою жизнь в доме Афзала Агирова, так никого не наказывали. Но кнут остался ещё после моего мужа. Фахрат за мой поступок не посмотрел бы, что я его жена, шкуру до костей бы спустил. И наказана я должна быть. Но не в моем состоянии. Если мать не может принять наказание, за неё могут вытерпеть её дети. У меня только один сын.

– Не поняла... Вот этот весь пересказ "Великолепного века" к чему был? Какое наказание, какие плети! И причём тут Сабир?
– спрашиваю, а саму накрывает не хорошее предчувствие.

– Что тут непонятного? Ты же умная девочка. Афзал, как старший, сейчас исполнит мое наказание, только вместо меня, спину подставит Сабир.

– От такого пояснения меня прогиб холодный пот.

– Так какого ты тут мне весь этот бред несла?
– закричала я на эту дуру и побежала на выход.

Чуть не упала на лестнице, но даже не запутавшись выбежала в большую гостиную, где Тамия убирала поднос со всем необходимым для чаепития.

– Тамия, срочно! Где двор для наказаний? Как туда попасть?
– кричу я на всю комнату.

– Через кухню...
– растерялась она.

– Веди!
– тяну её за руку.

Стоило ей открыть для меня хозяйственную дверь, я бегом рванула через весь внутренний двор, совсем не обращая внимание на его красоту. Тот самый закрытый двор для наказаний я нашла очень легко, благодаря объяснению Дамиры. Когда я туда ворвалась, на спине у Сабира уже красовались несколько кровавых полос и дед снова заносил руку для удара. Я даже не поняла, каким образом я оказалась рядом с Афзалом и повисла на его руке.

– Нет! Нет, нет, не надо! Всё, хватит! Пожалуйста!
– несу бессвязный лепет и реву в два ручья.

– Кира? Ты чего?
– Сабир подходит и поднимает меня с земли.

– Дурак! Совсем идиот, да? Ты меня вот для этого спрашивал, да? Вот для этого?
– прижимаюсь к его груди и никак не могу остановиться и перестать реветь.

– Кира, родная моя, солнышко. Я на всё пойду, чтобы тебе стало легче! Понимаешь? Главное, чтобы тебе было хорошо, на остальное, я срать хотел.
– Он говорит, а я судорожно вспоминаю Ксюхины лекции, сколько там нервных окончаний вдоль позвоночника?

– Спину покажи!
– требую и разворачиваю мужа спиной к себе, еле успеваю зажать себе рот рукой, чтобы не заголосить на весь дом.
– Боги...

– Успокойся! Ничего страшного со мной не произошло, ну чего ты?
– Сабир обнимает и прижимает к себе.
– Такое наказание даже женщины выдерживают.

– Вот и пусть дальше выдерживают! А не ты!
– начинаю потихоньку приходить в себя и восстанавливать сбившееся от бега дыхание, на что обращает внимание Сабир.

– Запыхалась и переволновалась?
– улыбается он мне, хоть я и вижу, что пытается виду не показать, что ему больно от каждого движения.

– Ещё б она не запыхалась!
– раздается возмущённый голос Тамии.
– Она бежала так, словно за ней волки гонятся! Вам все ваши игры, а девочка беременная по этажам и дворам носится, как ужаленная! Пользуетесь тем, что девочка сирота и издеваетесь! Сколько можно уже доводить!

– Кир, ну зачем ты так?
– шепчет мне Сабир.

– Затем, что я бы в жизни не сказала тех слов, если бы знала, что ты их буквально воспримешь!
– шепчу ему в ответ, хотя никакой необходимости в этом нет.

 Тамия уже ушла обратно, недовольно бурча себе под нос. А дед и так был в курсе. Однако его следующие слова меня сильно удивили.

– За твою обиду, ты можешь с семьи потребовать любое искупление или откуп. Правда, любое.
– Говорит и смотрит на меня внимательно и серьёзно.
– Захочешь украшений? Эрик год трудиться будет! Хочешь дом отдельный? Любое желание.

– А это вот обязательно?
– смотрю по очереди на деда и мужа.
– А можно... Можно Князя?

Сабир стонет в голос, а дед начинает смеяться. Почти сразу после этого мы решаем, что пора ехать домой. Да и заняться спиной Сабира необходимо для моего спокойствия. Его попытки взять меня на руки я пресекаю.