Цена возвращения

Теперь же, после того как нас признали достойными приватной беседы, можно и любопытство проявить. Только не переигрывать, чай наш батюшка тоже не на паперти сидит, а вовсе наоборот — в достойных хоромах живет, пусть и не таких роскошных.

Нет, ну правда, зачем эта режущая глаз позолота на стенах и душные фиолетовые гардины, среди которых даже стылым мартом дышать тяжело. Говорят, на черном континенте тамошние царьки падки на подобную помпезность, а мы в Галлии привыкли к ажурности и изяществу, нам эдакая вычурность не по душе.

Впрочем, это все осталось в мыслях. Внешне же — вежливый поклон и пожелание здоровья хозяину. Гость должен быть всегда вежлив, а со старшими еще и учтив, этому тоже на родине крепко учат.

Шеффердсон приветствовал вошедшего лишь слегка обозначив кивок. И сразу сел за рабочий стол, даже не подумав предложить стул Юберу.

— Что вы хотите, молодой человек?

Вот так, сразу к делу. Говори кратко, проси мало, уходи быстро. Когда-то юноша уже слышал такое. Бесит, разумеется, но сейчас точно не время для обид.

— Мне нужно поговорить с наследниками Гридженсонов и Ламбертсов, а также с господином Мандевилем. Думаю, без вашей рекомендации они на меня и смотреть не захотят.

Хозяин кабинета пододвинул к себе какую-то бумагу, сделал вид, что внимательно ее читает. Лишь потом соизволил ответить.

— Да, пожалуй, что так и будет. Но зачем тебе их беспокоить? Наш договор предусматривает, что ты ищешь Черного Валета, причем здесь тот же Мандевиль? Неужели ты думаешь, что маг может что-то знать об этом убийце?

— Но, — Юбер порывисто шагнул вперед, ближе к столу, — дома Гридженсонов и Ламбертсов были защищены заклятьями Мандевиля! И в обоих случаях убийца их преодолел, оставил карту пикового валета. Мне надо понять, как он попал в их дома.

— А Уэйнрайты?

— Мастер Уэйнрайт уже ответил на мои вопросы и даже разрешил осмотреть дом. Но у него, как я понял, единственного есть веские причины помогать в нашем деле.

— Вот как? — Мастер Шеффердсон встал, подошел почти вплотную к собеседнику и посмотрел ему прямо в глаза. В прошлый разговор этот взгляд пронзил юношу, пробрал до костей. Теперь же Юбер вынес его совершенно спокойно, ни на мгновение не отведя глаз.

— А вы оборотистый молодой человек, — сказано было так, что невозможно было понять — хорошо это или плохо. — Ладно, приходи через час, рекомендации будут готовы. Передай секретарю, чтобы полчаса меня не беспокоили. И вот еще, — Шеффердсон положил на стол кулон с дешевым, кое как ограненным самоцветом. — Это амулет. Достаточно перевернуть камень, и к тебе бросится ближайший патруль нашей стражи. Могут, конечно, и не успеть, но лишний шанс выжить у тебя будет.

«Конечно, бумаги будут готовы, — думал Юбер, закрывая дверь и пряча под рубаху амулет. — Иначе кто-то может подумать, что ты не заинтересован в поимке убийцы».

Если бы, уже выйдя из душного и пыльного кабинета, Ален вдруг вернулся, он бы увидел, что всегда энергичный Шеффердсон сидит за столом, обхватив голову руками.

* * *

Ближе к вечеру… впрочем… какой, собственно, может быть вечер на Острове в конце марта? Солнце выглядывает из-за туч лишь ненадолго. А так — ночь, потом нечто серое и унылое, вновь превращающееся в ту же ночь.

Но дома светло от свечей и огня в камине, тепло и уютно. Все располагает к неспешной беседе.

— Чем порадуете, господин? — Бабин был непривычно вежлив.

— Порадую. Но чуть позже. — Только что ворвавшийся в комнату Юбер звонко хлопнул в ладоши, снял и повесил на вешалку шляпу, теплый плащ и перевязь со шпагой. Сбросил на стоявший в углу стул кожаный жилет, стащил через голову белую рубашку и, словно полотенцем, вытер ею мокрое то ли от дождя, то ли от пота лицо.

Потом взял со стола кувшин с сильно разбавленным вином, долго пил. Утолив жажду, взял из шкафа свежую рубашку и теплый свитер, надел их и начал рассказывать.

— Итак, встречался с наследниками Гридженсонов и Ламбертсонов. С трудом удержался, чтобы не выбить им зубы — господа грызутся за наследство и считают ниже своего достоинства общаться со стражей.

Бабин понимающе улыбнулся.

— Это нормально. Бедные родственники, нежданно ставшие богачами. Не удивлюсь, если они заказывают благодарственные молитвы во здравие неизвестных убийц.

— Ерунда, — отмахнулся господин. — За убийцу не будет молиться ни один священник, так что пока мы не назовем его имя, святотатство не свершится. Можно помянуть здравие раба Спасителя такого-то, но никак не неизвестного убийцы.

— Серьезно?! — слуга резко подался вперед. — То есть убийца все же один? Это точно?

Юбер сел в кресло напротив, повертелся, устраиваясь поудобнее.

— Суди сам. Все три преступления совершены в ночь с понедельника на вторник. Он убивал, ждал точно две недели и убивал снова. Это во-первых. А во-вторых — в Лондоне хватает зверей в человеческом обличье, у которых не дрогнет рука резать и женщин, и детей. Но чтобы такой тупой зверь мог запросто попадать в наглухо закрытые магией дома? И безнаказанно уходить? Лично я не могу представить, чтобы в несчастном Лондоне в один момент появились хотя бы двое таких гениев.

Бабин расслабился, закрыл глаза. Потом спросил:

— Что сказал маг?

— Мандевиль? О, многое. Прежде всего, что ненавидит галлийцев. Истово, всем сердцем! Мерзких земляков некоего барона де Безье. — Эти слова Бабин откровенно пропустил мимо ушей. — А еще, что обойти поставленную им защиту невозможно. Вообще никак. Там что-то было о каких-то базовых законах магии, четвертом постулате… короче, я ничего не понял, кроме главного — в охраняемое помещение невозможно ни проникнуть без прямого желания хозяев, ни выйти из него.

— В Амьене однажды убийца проник в такой дом через чердак…

— Знаю. Здесь не тот случай — Мандевиль запечатывает дом наглухо. Только старший член семьи, из тех, что находятся в доме или на пороге, может поставить и снять защиту. Никак иначе, ни при каких обстоятельствах. Кроме…

Юбер встал и подошел к валявшемуся на стуле кожаному жилету, из внутреннего кармана которого достал аккуратно сложенные листы бумаги.

— Вот типовой договор на установку охраны. Прочти и обрати внимание на восемнадцатый и девятнадцатый пункты.