Цена возвращения

Ну и демон с ними со всеми. Не до них сейчас. Сейчас главное — что нагрелся браслет на правой руке. Не тот, в виде змейки, который предупреждал о творящемся поблизости колдовстве.

Нет, в Амьене маг де Савьер сделал еще один амулет. К нему привязаны четыре простеньких камушка, с виду — самых обычных. Но если их активировать, то они, заставляя нагреваться браслет, в течение трех суток будут сообщать о том, что рядом с ними появились люди. Собственно, чтобы их разбросать и шатался прошлой ночью виконт, кося под пьяного забулдыгу, по вечно пустому переулку.

И сейчас браслет не просто нагрелся — почти раскалился, так что боль едва можно было терпеть. Спаситель, да сколько ж за стеной народу? Роту пригнали?

Но надо дружески улыбаться, изо всех сил показывать, что ни о чем не подозреваешь. Потому что уходить можно, только ясно увидев нападающих. Если они позволят. Иначе все окажется бессмысленным.

Итак, Аблемарл работает на контрразведку? Или же просто прокололся, и на дыбе они будут висеть рядом? Или очаровательная Элис решила заработать деньжат? Или ее схватили и обо всем подробно расспросили? Демон, прав был Фицджеральд! Надо было ее тогда… а сейчас… ничего не ясно. Значит, игру следует продолжить.

— Тихо! — Сент-Пуант предостерегающе поднял ладонь. — За дверью нас ждут.

Аблемарл напрягся, метнул быстрый взгляд на засов. Или все же на дверь? Если бросится ее открывать… нет, медленно отвернулся от двери, глубоко вздохнул, успокоился.

— Что будем делать? — Собран, не истерит и не паникует. В любом случае — молодец.

— Уходим. Подождите, мне надо собраться.

Шарль Сезар подошел к шкафу, открыл навесной замок, начал копаться в вещах, собирать сумку, повернувшись к гостю спиной. Если предатель — обязательно бросится открывать дверь, попытается впустить незваных гостей. На этот случай пистолет заряжен, лежит под рукой.

Нет, сидит спокойно. Поджал губы, сжал кулаки, на лице пот, но не дергается. Будем считать, что проверку прошел.

— Идите сюда.

Задняя стенка шкафа легко снялась, за ней крепкая дубовая дверь. В шкафу лежит факел. В общем, обычная вещь для желающих прогуляться по ночному городу, в обычной жизни не вызывающая ненужных вопросов. Вот и сейчас он необходим.

Ключом, полученным от Фицджеральда, де Сент-Пуант открыл потайную дверь, зажег факел, взял в левую руку сумку.

— Пошли. Надеюсь, ломать двери они начнут не скоро.

Дрожащий свет факела осветил спускающийся вниз длинный и узкий коридор, выложенный грубым, покрытым плесенью кирпичом. Разведчик запер дверь и уверенно пошел вперед.

Вскоре коридор закончился, упершись во вполне приличный тоннель, по которому плечом к плечу могли бы пройти три человека или даже проехать неширокая телега. Если бы умела летать — на полу дважды попались завалы выпавшего из стен и потолка кирпича, камней и глины.

Тоннель изгибался, спускался вниз, и тогда приходилось идти по пояс в воде. В одном месте вода дошла почти до горла. Появился мерзкий запах, чем дальше, тем он становился сильнее.

— Куда нас демон занес? — сквозь зубы проворчал де Сент-Пуант.

— В тайный тоннель, — отплевываясь от попавших в рот брызг ответил Аблемарл. — Точнее, тайным он был лет сто назад. Сделан на случай осады. Для снабжения городской крепости водой и вылазок в тыл врагов. Сейчас — вот эта вот клоака, куда даже нищие не залезают из-за вони. Боюсь, даже выбравшись в город, долго скрываться у нас не получится. Найдут по запаху.

— Главное — выбраться, а там — разберемся.

Тоннель закончился на берегу реки. Грязной, вонючей, несущей в себе все нечистоты огромного города. В этот момент как раз и потух факел.

— Куда теперь?

— Вначале подальше отсюда. Туда, где можно дышать. — де Сент-Пуант полез вверх по заросшему густой травой крутому берегу. Но наверху припал к земле, сделав спутнику знак не следовать за собой. Огляделся. В слабом лунном свете виднелись низкие одноэтажные дома с черными проемами затянутых бычьими пузырями окон, покосившиеся заборы. Тишина, вокруг — ни души.

Спустился вниз.

— Мы в паре кварталов от нижнего города. Наша цель — пробраться туда и остаться в живых.

— Цель благая, но, думаю, не главная. После того, как контрразведка узнает, что мы выбрались именно здесь, а они это узнают уже утром, двух приметно пахнущих джентльменов будут искать по всему Лондону. И в первую очередь именно в нижнем городе. Предложат кому-то из местных главарей хорошие деньги, после чего нас доставят в узилище аккуратно перевязанных, на манер копченых колбас.

— Согласен, обязательно найдут, но не сразу. А вот когда те главари захотят нас продать? Думаю, тут многое будет зависеть от того, что сможем предложить мы. И не денег — их у нас и так отберут. Предложить надо дело, вот его и надо придумать. Но позже. Сейчас — вперед, пока сюда не налетели архангелы из контрразведки. Нам — туда! Поговорим по дороге.

Глава 23

Квартальный нижнего города Рваный вовсе не был уродом.

Точнее, был когда-то. Мамаша зарабатывала на жизнь продажей уродливых детей. Туго перевязывала живот, каждый раз по-разному, в результате дети рождались кто с кривыми ногами, кто с кривыми руками. Одна сестра Рваного, говорят, родилась вовсе без рук. Кто-то умирал, а выживших добрая маменька выкармливала и продавала в бродячие балаганы, где тем суждено было всю жизнь кривляться на потеху толпе. За скудную жратву, пока не сдохнут.

Рваный родился горбатым. Собственно, так его и звали до трех лет. Имя? Зачем гнусному калеке этот признак принадлежности к благородному племени людей? Разве люди такими бывают?

Но руки и ноги у ребенка были здоровыми и крепкими, так что хозяин балагана не только демонстрировал мальчишку наряду с бородатой женщиной и безногим карликом, но и взвалил на него все хозяйственные дела. А чтобы подогреть интерес зрителей, в трехлетнем возрасте сломал ребенку нос и надрезал, а после руками разорвал лицо, так что ужасный шрам стянул его набок и страшно искривил рот. Вот тогда Рваный и получил свое имя.

Мальчик рос, воспринимая окружающий мир как нечто враждебное, несущее боль. Унижения? На них можно обижаться, если хоть когда-нибудь обходился без них. Тут же… при первой возможности встречные мальчишки, да и девчонки не брезговали запустить в него огрызком, а то и поднятым с дороги лошадиным комком. Сильно бить не решались, опасаясь, что родителям придется расплачиваться за ущерб, нанесенный этому ходячему имуществу владельца балагана, а все остальное было разрешено. Как шалость, детское развлечение, которое постоянно ходит рядом. По магазинам, например, или на рынок.