Цена. Выбор

Как только Ляйсан в подробностях пересказала мне свой разговор с Робертом, отчаяние мощной волной накрыло меня и от моего спокойствия не осталось и следа.

– И что теперь делать?.. – я задал этот вопрос в никуда, и он повис без ответа. – Ну… значит, так. Первым делом мне, конечно, нужно попасть к Марку. Попытаюсь установить с ним контакт. Роберт что-нибудь упомянул об этом?

– Да-да, он очень надеется на тебя! Сказал, что завтра договорится с главврачом и тебя пустят к Марку. Его состояние не угрожает посетителям. Он не буйный.

– Не могу поверить, что ты говоришь о Марке! «Он не буйный»! Да что же такое происходит с этим миром, с ума можно сойти…

– Ох, Жан, ты осторожнее с такими словами, Марка одного нам хватает. В общем, Роберт будет ждать завтра к десяти часам возле психдиспансера. Он так переживает, так переживает! Не понимает: с чего вдруг Марк сошёл с ума? Вот так, внезапно?.. Вроде не было у него проблем, всё было хорошо, стабильно, и на тебе, в один момент. Ой, Жан… А вдруг… Вдруг у них что-то генетическое? У него или у Юлии? Я столько таких историй слышала!

Ляйсан не умолкала, гадая о возможной плохой наследственности, а я в глубине себя уже не сомневался: внезапное безумие Марка напрямую связано с той самой ночью, когда мир вдруг изменился. Конечно же, это так, ведь неспроста случилось это моё знакомство в Москве с Андреем, мне буквально «подсунули» его – точную копию Марка!

– Постой-ка, Ляйсан, а ты не спросила Роберта о возможных родственниках в Москве? Не рассказала ему об Андрее?

– Нет, Жан, ему не до родственников сейчас! – Ляйсан осеклась на полуслове. – Ты думаешь… беда с Марком имеет отношение к этой истории?

– Да, думаю, так и есть. Ладно, завтра узнаем у Роберта про родню в Москве.

– Жан, чуть не забыла! Роберт постарается и Юлю вытащить из дома, просит, чтобы ты посмотрел её, она сама близка к сумасшествию.

– Ну да, ещё бы, такая беда с единственным сыном, да каким сыном! Каждый о таком бы мечтал. Это катастрофа… Но знаешь, есть и оборотная сторона у этой медали. Если Марк сошёл с ума в связи с этой нашей историей, то значит, его сумасшествие – не следствие физиологических или психических проблем, понимаешь? Значит, в него вселилось что-то – то, что полезло сейчас из всех щелей… И тогда…

– И тогда, – подхватила Ляйсан, – если ты восстановишь баланс, то Марк выздоровит?

– Да, возможно… А теперь давай-ка поедим, и пора мне, пожалуй, составить схему, чтобы проще было всё контролировать и никого из виду не упустить.

…После ужина прямо на стене кабинета я нарисовал схему своего плана, которого в сущности и не было пока. В центре схемы я поместил себя, и от меня расходились три стрелки: Андрей, Марк и незнакомая девушка. Та самая девушка в цветастом платке, которая зовёт меня и ищет. Ещё один мужчина и одна девушка расположились рядом, но со мной не были связаны, до них мне ещё предстоит добраться. А пока вот такая картина – беспомощная, сплошные вопросительные знаки. Марк неадекватен, Андрей отказывается работать со мной, а девушка ищет меня, но найдёт ли – неизвестно…

Ладно, лиха беда начало. Завтра встреча с Робертом, и будем надеяться, с Марком разрешат увидеться…

КАК РЫБА ОБ ЛЁД…

Взяв себе время на раздумье, Ольга во избежание надоедливых поклонниц Инниного таланта отключила домашний телефон и купила на время новый номер для сотки.

На автобазе, где работала диспетчером, сказала, что потеряла свой мобильник, а возможности купить новый – пока нет. Начальник их смены отнёсся с пониманием, он в целом очень хорошо относился к Ольге, этот шестидесятилетний бодрый дядька, радостно спешащий домой к своей шумной и шустрой жене и четырём внукам, которые то по очереди, то все вместе оккупировали их небольшую, но уютную квартиру.

Он жалел Ольгу, так как хорошо знал её отца. Именно Геннадий Петрович и взял её на работу сразу после окончания школы. И всё то время – переменчивое, непонятное, тяжёлое, и сам держался на плаву, и Ольгу держал.

Ольга поговорила с начальником, вышла на улицу и вдруг поняла: этот славный мужик был ей вместо отца всё время, а она только сейчас это осознала.

Ольга испытала сильное желание вернуться и рассказать ему всё, что сейчас происходит в её жизни, но остановила себя. Нет, это невозможно, он не поймёт. Для Геннадия Петровича может быть только одно объяснение: Ольга тоже сошла с ума, так как у неё наследственность плохая.

Ольга хмыкнула: «А ведь и правда, я, может, с ума сошла? И всё, что сейчас происходит, – происходит только в моём воображении? Ох…»

Она даже остановилась, охваченная ужасом, но тут же вспомнила Толика и успокоилась, позвонила ему:

– Привет, Толик, это мой временный номер, запиши и никому не давай. Ты можешь встретиться со мной? Мне нужно посоветоваться.

Толик освобождался через два часа, он обещал заехать, и Ольга направилась домой, тем более что пора было сменять сиделку.

…Инна сидела у себя в комнате, разглядывала модный журнал, который ей всучила сиделка, и даже не подняла глаз, когда зашла Ольга.

– Ин, как ты себя чувствуешь? – Ольга с надеждой ждала ответа, недавнее просветление Инны так обрадовало её, обнадёжило. Ольге так хотелось, чтобы Инна выздоровела.

Но нет, сестра продолжала листать журнал, она даже не услышала, не поняла, что в комнате появилась Ольга и что она говорит с ней.

Ольга тяжело вздохнула и пошла на кухню – Толик с работы едет, наверняка будет голоден.

С Толиком они засиделись за полночь. Ни к какому выводу, кроме того, что к психиатрам идти не стоит, они не пришли. То, что происходило с Инной, было удивительно, да ещё замаячил призрак её выздоровления.

– Ну нет, конечно, не выздоровления, – поправила сама себя Ольга, – но по крайней мере хоть будет здесь, в этом мире, в контакте со мной, с другими людьми…

«А оно ей надо, может, ей и так хорошо? – вдруг мысленно задалась вопросом Ольга и ответила сама себе: – Надо!»

– Знаешь, Толик, тогда в машине Инна сказала, что устала от этих голосов, которые постоянно кружат вокруг неё. Эти голоса мёртвых, они всё время что-то просят, что-то говорят, и чтобы отдохнуть от них, ей приходится уходить далеко. А если у неё появляется возможность исполнять их просьбы, то есть доносить до живых их желания, то тогда голоса замолкают на какое-то время и Инна может отдохнуть. И может вернуться сюда…

Ох, Толик, не знаю прямо, что и делать… Думаю-думаю, пытаюсь разобраться, выход найти – и всё без толку, бьюсь как рыба об лёд… Сама уже начинаю как эти женщины говорить.

Тут ведь в чём проблема? Я не могу заключить с ними договор, они предлагают деньги за то, чтобы Инна с ними общалась и всё им рассказывала про их умерших детей. Но там получается… дикая неправильность. Души просят живых, чтобы их оставили в покое, говорят, что нужно сделать, чтобы освободиться, а эти мамаши не хотят отпускать своих детей, и Инна им нужна как медиум, как посредник в бесконечных переговорах, понимаешь?