Цена. Выбор

А я знаю, точно знаю, что это неправильно, потому что сама в своей жизни эту ситуацию пережила.

Знаешь, когда папа умер, я все годы не отпускала его потом, держала. И мне, и ему было плохо, потому что есть такое: мёртвым – мёртвое, а живым – живое. И нельзя эти два мира смешивать, жизнь потому и существует, что есть изнанка – небытие, а рождение возможно, потому что есть смерть. Но смешать их в одном стакане нельзя, это ядовитый коктейль.

Толик внимательно слушал, кивал понимающе, но как решить эту ситуацию и что делать дальше, они так и не придумали. Сошлись на том, что им нужен консультант по необычным, изменённым состояниям и надо его искать.

– Тем более Инна сказала, что ей нужно обязательно найти человека по имени Жан. Скорее всего, он непростой товарищ, да и имя у него редкое… Найдём же, Толик?

– Найдём, Олькин, другого выхода у нас нет…

* * *

Ольга возвращалась с работы. Шла медленно, думала о завтрашнем дне. Завтра Инну нужно вести на плановый осмотр, а она, к сожалению, снова в своём мире, никакого просвета, всё ждёт какого-то Жана, всё торопит его. Вполне может быть, что Ольге снова предложат оставить Инну окончательно в диспансере, а не ждать дальнейшего ухудшения.

Ах, как это всё ужасно и как это всё сложно. Сделать выбор, принять решение – это требует таких сил, а их у Ольги почти не осталось. Ольга чуть было не расплакалась, но услышав, как кто-то окликнул её по имени, удержалась от слёз и повернулась на голос.

– Ольга? Добрый день! Меня зовут Алия, вы, наверное, не узнаёте меня?

Окликнувшая Ольгу женщина была одета в трикотажное платье с рукавами, оно плотно облегало её далеко не стройную фигуру, а цветочный принт на круглом животике приобрёл инопланетные черты. Женщина улыбалась, но Ольга увидела страх и напряжение за улыбкой и доброжелательным взглядом.

– Нет, простите, я не узнаю вас, мы знакомы?

– Да, мы познакомились у Мадины, помните, вы приезжали с сестрой?

– А-а-а… – разочарованно протянула Ольга. – Вам нужна Инна? Тоже хотите что-то узнать? У вас кто-то умер? К сожалению, Инна сейчас плохо себя чувствует и завтра, видимо, ляжет в больницу. Надолго! – последнее слово Ольга выделила.

– Нет-нет, я не по этому поводу, Ольга. Хочу с вами поговорить, мне нужно посоветоваться, мы можем куда-нибудь зайти? Вот кофейня, пожалуйста, выслушайте меня, мне не к кому обратиться, а вы показались мне такой… ну серьёзной, что ли, без всяких этих штучек.

Умоляющий голос Алии подействовал на Ольгу. Её агрессия ушла, и она даже с какой-то радостью уцепилась за эту возможность – выслушать рассказ о чужих проблемах и хотя бы на час забыть о своих. Женщины зашли в кофейню и сели за самый дальний столик.

Ольга созвонилась с сиделкой и попросила её задержаться на час, пообещав заплатить по двойному тарифу. Выключив телефон, Ольга обратилась к Алие:

– У меня немного времени, через сорок пять минут я вынуждена буду уйти.

– Конечно-конечно, – заторопилась Алия, – да я и не задержу вас дольше. Мне только совет нужен, может, вы подскажете к кому обратиться.

И Алия торопливо, забыв о кофе и пирожном, начала рассказывать. Ей пятьдесят пять лет, замужем, двое взрослых детей, живут отдельно, своими семьями. Муж – ровесник Алии, они учились вместе в сельхозе и поженились студентами. Он работает в агрофирме, с деньгами у них всё в порядке. Сама Алия не работает, два года назад ушла из колледжа, в котором преподавала агрохимию, из-за проблем с новым директором. И не стала больше искать работу, тем более муж был категорически против.

С мужем они жили душа в душу, иногда ругались, не без этого, но в основном из-за родственников. Многочисленные родственники мужа, в массе своей бездельники и нищие, всем скопом уселись на шею Самату и вполне удобно там устроились. Самат, конечно, никому отказать не мог, для него родственные связи – святое. Алию он и уговаривал, и упрашивал, иногда орал, не сдержавшись. За тридцать лет совместной жизни это превратилось у них в своеобразную игру: Алия злится на родственников Самата, скандалит с ним, Самат терпеливо успокаивает, потом взрывается. Алия плачет и жалуется старшей дочери, та приезжает, мирит родителей, и снова в доме воцаряется мир.

Так что в семье у Алии всё в порядке: и у детей, и у мужа, и здоровье в целом неплохое, ну да, бывает, вылезет какая-нибудь болячка, ну что ж, не без этого.

– Так что вам от меня нужно? – не выдержала Ольга. – Что вы от меня-то хотите? Мы с вами можем долго так разговаривать, но ведь я не психолог, какой совет вы от меня хотите, какую помощь?

Алия как-то ссутулилась и, странно скосив глаза вправо, быстро и тихо сказала:

– Ольга, простите, я хочу… Мне бы узнать, что там, после смерти?

– Что?.. После смерти? Послушайте, откуда мне знать? И потом, вы взрослая женщина, наверняка знаете, что есть разные теории, предположения всякие. Каждый выбирает то, что ему подходит, но ответа нет! Никто не знает!

– А Инна?.. Она же видит и слышит тех, кто уже там? Значит, она знает? – Алия пристально смотрела Ольге в глаза.

– Я не знаю, что там видит и слышит Инна. Лично я уверена, как это ни сложно и страшно для меня, уверена, что Инна больна психически. И я очень жалею, что пошла на поводу у этих несчастных женщин и потащила Инну в их круг. Скажите, что с вами, зачем вам это нужно? Я понимаю, у вас не праздный вопрос, за ним стоит что-то очень важное.

Алия быстро закивала головой и, опять странно скосив глаза вправо, торопливо заговорила:

– Знаете, Ольга, я боюсь смерти, я боюсь того, что там, за ней. Это недавно началось, год назад. У Мадины, помните, сын утонул в реке – случайность, в водоворот затянуло. Я была на похоронах, разумеется, и после встречалась с подругой. И вот тогда что-то сбилось у меня, страшно стало после всего этого, после всех разговоров. Мадина, представляете, хочет с умершим сыном общаться. Говорит, есть такие методы, что-то читает там, какие-то сайты нашла… Дочка у неё на два года старше сына, они очень дружные были, теперь её не узнать: ходит как сомнамбула и матери постоянно твердит, что брат к ней приходит и разговаривает с ней…

Алия помолчала многозначительно и продолжила:

– Я всё понимаю, такая трагедия случилась. Мальчик был уже совсем большой. Двадцать один год, красивый, умный, за границей учился, большие надежды подавал, и вот так, раз – и исчез. Ушёл. И понятно, что нервная система может не выдержать. И я понимаю, что матери такое трудно пережить. Но я после всех разговоров с ней сама задумалась: а вот как там, что происходит? Может, можно узнать, может, и правда можно с мёртвыми поговорить, всё спросить?

– Все боятся смерти, Алия, и с этим ничего не поделаешь, а вот с мёртвыми говорить… Не думаю, что это возможно, не верю я в это, понимаете? Вам не ко мне обращаться надо, и не к моей сумасшедшей сестре. Может, к психологу, ещё куда-нибудь… В мечеть сходите …

– Мне нужно что-нибудь сделать, я хочу, чтобы от меня этот страх ушёл, – с мольбой заговорила Алия. – Не могу спать, не могу дома одна оставаться, мужу не расскажешь, один раз заикнулась, он бешеными глазами посмотрел и сказал, чтобы я с Мадиной не встречалась больше. Год прошёл со дня похорон, а она всё живёт в этой трагедии, комната сына как при нём была, так и осталась. Мадина уверяет, что у неё получится сына вернуть, уговорить, чтобы снова стал с ними жить. В общем… В общем, клиника…