Ценнее власти

– Не надо. Не подтвердит.

Идиотка я, вот и весь лунатизм.

И где шляются мои телохранители?

Я делаю шаг к двери, но в последний момент останавливаюсь.

– Мне надо переодеться, торопиться нам всё равно некуда, – качаю головой, беру вещи и иду в ванную.

– Оль, да объясни ты толком!

– Потом, Петь, всё потом.

На переодевание уходит едва ли полминуты, а на то, чтобы подняться на этаж выше и того меньше.

– Откуда ты знаешь, где сейчас Чех? – отвлечься не получается.

Если окажется, что мои догадки верны… тряхнув головой, я заставлю себя вернуться в реальность.

– Интуиция, – улыбается Бенеш. Он всегда мне улыбается.

– Ну, конечно, – хмыкнув. – И кто из клана Чеха шпионит на тебя?

Князь не отвечает, хотя я бы на его месте тоже не ответила.

– А как мы пройдём охрану?

– Эту? – усмехается Бенеш и из ниоткуда выдёргивает оборотня.

Звук сломанных позвонков заставляет глубоко вдохнуть и ускорить шаг.

– Не убивай их. Пожалуйста. – И поясняю в ответ на вздёрнутую бровь. – Меня от этого мутит.

– Как скажешь, – легко пожимает плечами князь и следующие недоохранники укладываются штабелями у моих ног. К счастью, просто без сознания.

– Объясни мне, зачем тебе с такими способностями, – я киваю за спину, – охрана?

– Для солидности.

Ещё трое бессознательных тела успокаиваются у стеночки.

– Как тебя сюда, вообще, позвали, такого талантливого?

Вот вроде отец Марека умный мужик… оборотень, а лИса в курятник пустил. Причём такого лиса, что я бы переживала не только за животинку, но и за капканы. Мало ли что в вампирском хозяйстве пригодится.

– Джерку Гавелу сто семьдесят три года, – отзывается Бенеш таким тоном, словно у нас романтическая прогулка под звёздами, – я же несколько старше. И перечитывать мемуары своих предшественников Глава не любит, хотя стоило бы. Как минимум ради того, чтобы представлять, с кем имеешь дело.

– И с кем он имеет дело?

Но князь лишь тонко улыбается, укладывает ещё пятерых, и мы останавливаемся перед дверью.

– Прошу, – галантно открыв её передо мной, он заходит следом.

И заводит за спину, стоит мне пересечься взглядом с Чехом.

Действительно, красивый, как с обложки журнала – темноволосый, темноглазый и очень харизматичный.

– Чем обязан? – недовольно хмурится Виктор, от одного этого разом становясь старше и опаснее. – Князь.

– Где Станислава? – Я выхожу вперёд, а Бенеш тактично отступает к стене.

– Полагаю, развлекается на балу, как и всегда, – невозмутимо пожимает плечами Виктор Чех. – Вам бы последовать её примеру.

А это уже с нескрываемой угрозой.

– Вам бы тоже, – со смешком слышится из-за моей спины.

– Девушка говорит от вашего имени? – кивает на меня Чех.

Создаётся впечатление, что меня здесь вовсе нет. Вот он, махровый патриархат во всей своей красе.

– Девушка говорит от себя. – Пять шагов отделяют меня от Виктора, и я делаю их с большим удовольствием. И испытываю не меньшее, обхватывая лицо Чеха ладонями.

На живых ясновидение действует немного не так, как на мертвецов. Последним уже всё равно, а вот первым… поэтому даже в самые мрачные времена я никогда не занималась ни гаданием, ни прочей ерундой родом из цыганского шатра. Чревато. Для меня – выгоранием, для клиентов – полным спектром ментальных проблем – от головной боли до полной потери памяти и сумасшествия.

И Виктор дёргается, но не успевает. Моя сила сковывает его по рукам и ногам, что тоже так себе ощущения. Но его даже не жаль.

С разбега погрузившись в чужую память, я брезгливо морщусь. Вот так с ходу ломать природные ментальные щиты не больно, но неприятно. Все эти подростковые страдания, первые разы, оказии и ненависть прилипают к тебе словно на суперклей. И, кажется, что держатся потом долгие даже не дни, недели.

Не то, не то, не то – я проматываю память Виктора на очень высокой скорости. Нет никакого желания копаться в его внутреннем мире, который мне гарантированно не понравится.

А вот момент с Алоисом – в реальности Чех выглядит даже лучше, чем в воспоминаниях восторженного волчонка. И это единственное, чем Виктор может гордиться.

Приходится отмотать назад. Дату убийства Влада я знаю, вот только…

– Тварь.

– Оля? – но вместо ответа, я лишь коротко мотаю головой.

Сволочь.

Постарался, словно знал, что я психану и в открытую пойду взламывать его мозг. Хотя наверняка знал, учитывая, скольких женщин Чех использовал и бросил. И сколько оборванных нитей тянутся из его тела. И нити эти – нерождённые дети, которым он мог дать жизнь, но предпочёл обойтись деньгами.

Оставить несчастными столько женщин это надо уметь.

Я раз за разом проматываю его память, но каждый раз натыкаюсь на одно и то же. Белые пятна, что не пробить. Те самые, что я уже видела на кулоне Влада. Страховка от моего дара.

Гад!

Резко покинув чужую голову, я отшатываюсь, теряю равновесие, но Бенеш тут же ловит поддерживая. Но мне нужно не это. Вырвавшись, я кидаюсь на Чеха, впервые с искренним желанием убить. Но Виктор, который от такого сеанса должен отходить не меньше пары дней, делает резкий кувырок назад, уходя от моих когтей.

Ещё один, и глава Восточного клана уже на столе. Сидит на корточках, яростно сверкая паскудными глазами.

Вот только и я теперь слегка супергерой.

Звенит бьющийся хрусталь, падают вещи.

Оттолкнувшись посильнее, я снова бросаюсь на Чеха. Едва касаюсь стола, перекатываюсь и почти задеваю его лицо. Почти, но в последний момент он уклоняется влево. Мгновение, и вот Чех уже рядом с окном. Стоит, словно не было короткой стычки и холодно смотрит на князя.

– Если вы не успокоите свою девушку, я не ручаюсь за последствия. – И вот этот киношный жест с нервным подёргиванием шеи, якобы предшествующему обороту.

Р-р-р.

– Оля. – Князь перехватывает меня поперёк талии, мешая сделать новый рывок. – Не сейчас.

– А когда? – рычу уже на него. – Эта сволочь убила Влада, посадила Марека, убила Эрика и подставила меня. И всё с помощью этой с-с-с-стервы!

– Члены семьи Гавел тебе никто. – Бенеш ловит мой взгляд. – Ты не имеешь права на кровную месть.

– Следовало почитать законы перед тем, как бросаться на невинных оборотней, – усмехается Чех.

Вывернуться из захвата, оттолкнуть князя… и снова оказаться в его руках, но уже спиной к Чеху.