Ценнее власти

– Сонливость? – подаюсь я вперёд прищуриваясь. – Этот недоопиум вырубил меня в собственной гостиной. А сонливость – это слегка другое. И с каких пор на вампиров действуют вещества такого плана?

– Всё действует, если рассчитать правильный день и время для сбора ингредиентов. – Князь легко пожимает плечами, но смотрит при этом не на меня, а на край коротких шорт.

Слишком коротких, учитывая, что я сижу, скрестив ноги по-турецки.

– И много таких дней в году? – интересуюсь с намёком.

– Один, – оторвавшись от моих ног, Бенеш поднимает взгляд. – Иначе нас давно бы всех потравили.

– И когда этот славный день?

Больше всего в нём раздражает именно это – необходимость вытягивать каждый ответ. И понятно, что тысячелетний князь в этой жизни вряд ли куда-то торопится, но бесит.

– В феврале, день каждый год разный.

И что получается? А получается, что готовилась принцесска сильно заранее.

Вряд ли у неё в подвале заготовлены запасы вампирских зелий. И сомневаюсь, что она поручила бы такое деликатное дело кому-то ещё. С другой стороны, трупы она не считает, так что ничего не мешало ей убрать изготовителя и по совместительству нежеланного свидетеля после выполненной работы.

Вздох.

– Я рада, конечно, узнать, чем именно меня отравили. Но это могло подождать и до завтра.

– Могло, но мне показалось, что ты устала.

Странное заявление, нелогичное от слова совсем.

– А ты хотел сделать массаж? – фыркнув. – Только не сегодня. Сил на то, чтобы отбиваться от вампира, который притворяется другом, но при этом прилично недоговаривает, нет никаких. Может, завтра?

– Несложно догадаться, кто стоит за смутой в кланах оборотней, – правильно понимает намёк Бенеш.

– Вот только вместо того, чтобы поделиться догадками, как обычно делают друзья, ты выставил меня идиоткой перед Чехом!

Даже желание спать пропадает, стоит вспомнить наше знакомство с Виктором.

– Мы с тобой не друзья, – склоняет голову князь, открыто меня рассматривая. Как будто девушек в пижаме ни разу не видел. – И никогда ими не были.

– Тогда я не понимаю, – понизив голос, я перетекаю на колени, оказываясь вплотную к Бенешу, – что не друг делает в моей спальне и в моей постели.

Метка обжигает предупреждением, но у меня даже мысли около постельной в отношении князя нет. Так, одна провокация. И мы оба прекрасно это осознаём.

– Помогает, – хмыкнув, отстраняется князь не разочаровывая. Он поднимается и достаёт из кармана плоскую флягу.

– Только не кровь, – с мученическим стоном я откидываюсь на подушки. – Сколько можно мне её таскать. Не хочу я её, не-хо-чу.

– Это не кровь, всего лишь укрепляющий отвар. Чтобы лучше спать. – Откинув крышку, Бенеш протягивает мне фляжку. – Не доверяешь? – поднимает бровь, когда я не двигаюсь.

– А должна?

Но хуже вряд ли уже будет, поэтому я беру фляжку и принюхиваюсь. Пахнет травами и вишней. Бросаю ещё один взгляд на бесстрастного князя, а потом выпиваю почти половину. Действительно, травы – я узнаю почти все. И вишня, но не сок, крепче. Что-то похожее на вино, но не оно.

– Тоже собрано в особый день? – киваю я на фляжку и возвращаю тару хозяину.

– Вроде того.

Бенеш убирает фляжку и просто смотрит. Улыбается. С интересом ждёт реакции.

А выпитый отвар вдруг обжигающим теплом прокатывается по всему телу. Придаёт лёгкость, стирает тревоги, добавляет смелости.

Метка пропадает. Все эти дни я не замечала её присутствия, а сейчас раз, и в голове и сердце становится вдруг пусто.

– И что в нём было?

Сознание ещё моё, реакции – нет.

Нехорошие реакции, мало похожие на то, что подмешала мне Стася. Потому что все мои мысли принимают опасный оттенок. И хотелось бы сказать, что плотоядный взгляд на князя принадлежит не мне, но увы. А его ответный, пристальный и хищный только разжигает непонятное нечто внутри меня.

И хуже всего, что подушечки пальцев начинают зудеть от желания коснуться доступного и подлого вампирюги.

Из рук которого я теперь не приму даже живую воду. Лучше смерть.

– Сейчас и узнаем.

Сволочь.

Почему? А кто его знает. Не потому ведь, что всё это время спасал, поддерживал и заботился. Не потому, что готов защитить от целого мира. Не потому, что готов этот мир сжечь дотла. И всё ради маленькой и скромной меня.

Потрясающее чувство.

Вдохновляющее на подвиги.

И на то, чтобы одним слитным движением его оседлать. Качнуться от неудобной позы. Ощутить горячие ладони, поддерживающие под спину.

Интересно, почему горячие, если вампиры немножко трупы?

Весело фыркнув от дурацкой мысли, я устраиваюсь удобнее.

– Зачем ты это сделал?

– Что сделал?

Поддерживать больше не надо, и его ладони скользят по моим ногам. Ложатся на бёдра. Прижимают ближе, не оставляя между нами пространства.

– Неважно.

Потому что действительно всё равно. Мне наконец-то легко и спокойно. А безграничное, невероятное всевластие только усиливает удовольствие.

– Неважно, – эхом отзывается князь, почти касаясь моих губ своими.

Рвано вздыхает. Но эта медлительность раздражает, и я резко подаюсь вперёд, утягивая его в чувственный, требовательный и такой желанный поцелуй.

Я просыпаюсь мгновенно. Просто открываю глаза и не понимаю, почему внутри поселилось странное чувство неправильности. Словно я сделала что-то, что не стоило делать. Но адская боль в голове отвлекает от копания в себе.

Едва разлепив чувствительные губы, я с протяжным стоном сажусь в постели. Виски ломит, взгляд не фокусируется, а чужое сердцебиение отдаёт набатом в голове.

Но стоит подумать об этом, и стук замолкает.

Поздно.

Я поднимаю взгляд и встречаюсь с князем. С расслабленно сидящим князем в кресле, которое он сам подтащил к кровати, потому что раньше мебели здесь не было.

– Как ты?

– Не знаю, – обречённо запустив пальцы в волосы. – Что со мной опять было?

– Не помнишь? – Бенеш поднимается, подходит ближе.

Я чувствую его взгляд. Вижу и небрежно застёгнутую рубашку, и в целом взъерошенный вид. Успеваю удивиться, потому что обычно он куда более аккуратен.