Ценный груз

Женщина задумалась. Мингли явственно ощущал, как в ней боролся страх перед судьей и желание поквитаться с бедняком за все нанесенные ей обиды. Потом сомнения госпожи резко сменились ароматом женской хитрости, которая всегда пахла терпким вином.

— Я расскажу вам, как все было, но думаю, что вам придется приложить к этому делу еще одно обстоятельство. В ту ночь я и в самом деле беседовала с этим, — она перечислила мысленно сразу несколько бранных ругательств, но, желая оставаться почтенной госпожой в глазах судьи, остановилась на более сносном названии, — съемщиком. Он сказал вам, что мы беседовали об оплате аренды на следующий месяц, так оно и было. И также было и то, что этот человек собирался идти в порт на ночную работу. Но только об одном он умолчал, господин судья, — женщина выдержала нарочно длинную паузу, желая придать последующим сказанным словам особой драматичности, — в ту ночь пропала моя дочь, а он, — она бросила гневный взгляд на бедняка, — неоднократно засматривался на нее и бросал сальные шуточки моей кроткой и ранимой доченьке вслед, — госпожа вдохнула побольше воздуха и громко добавила, — поэтому я прошу добавить к этому делу обвинение в похищении человека.

— Вот так представление, — не удержался Мингли, усмехнувшись происходящему.

Дэмин потер пальцами виски. Он полностью был согласен с тем, что сказал его мечник. От утренней сонливости и задумчивости не осталось и следа. Но прежде, чем принять на рассмотрение подобное заявление, судья решил удостовериться, что здесь не кроется какая-то ошибка:

— Почему вы считаете, что вашу дочь похитили и уверены, что это сделал именно этот человек?

— Моя славная доченька, — душераздирающим голосом начала свой рассказ женщина, — я растила ее подобно цветку лотоса, что колышется в тихом пруду в садах правителя, — теперь настала очередь кривиться бедняку, который точно не мог согласиться с таким сравнением, — она кроткая, нежная и скромная девушка. Лишний раз даже слугам высказать претензию боится. Весь ее удел — ходить на обучение днем, шить и ткать с подругами, да гулять по ярмаркам и торговым лавкам. Светлой души человек. Ее жалость к людскому горю так велика, что даже когда у таких, как он, съемщиков, не хватало денег на оплату, она просила меня не выгонять их и дать возможность расплатиться позднее, — глумливое фырканье со стороны бедняка усилилось, — а эти гиблые людишки, — женщина ткнула пальцем в бедняка, — то и дело задирали ее пошлыми шутками да грязными предложениями.

— Шутки и предложения, конечно, дело недостойное мужчины, — Дэмин сурово взглянул на бедняка, и с лица того вмиг исчезла улыбка, — но это не повод обвинять человека в преступлении.

— Моя дочь должна была на днях выйти замуж, — продолжила женщина, — за человека, которого безумно любила с самых ранних лет. И вот в ту ночь, когда в доме уже было упрятано на сохранение все купленное приданное, она внезапно пропадает! Как вы думаете, кто и зачем мог ее украсть? А я вам скажу, — не дав ответить на собственный вопрос, женщина горячо продолжила повествование, — такие, как он! Бедняки и забулдыги, что видели, как завозилось приданное в дом и прикинули сколько бы оно могло стоить. Выкрали мою дочь и хотят получить за нее вознаграждение!

Такое и в самом деле периодически случалось. Человеческая жадность не всегда была изобретательна и выбирала самый краткий и прямой путь к цели. Завидев количество и оценив стоимость ввозимых товаров, бедные съемщики и действительно могли возжелать обогатиться за счет этой семьи. По крайней мере, тут все было понятно. Дэмин бросил короткий взгляд на Мингли. Тот отрицательно покачал головой. Или не понятно?

— Вам поступала записка с угрозой и требованием о выкупе?

— Нет. Да и от кого? — горестно усмехнулась женщина, — они же писать не умеют.

— Почему вы тогда решили, что это кража дочери с последующим требованием о выкупе и отчего не обратились в суд?

— От того, что никуда более такое скромное и робкое дитя, как моя дочь, ночью деться не могла, — женщина посмотрела на судью, как на человека, который не видит очевидных вещей, — а в суд мне запретил идти ее жених.

— Вы говорили, это ваш муж вам запретил?

— Да нет же, — раздраженно ответила госпожа, — запретил мне ее жених, а я пошла к мужу, а тот сказал: не суйся, не женское дело, все правильно жених говорит, только позор на дом наведешь. Понимаете? Им репутация почти разорившейся семьи дороже моей дочери!

— Найдите этого жениха, — Дэмин обратился к стоящим у стены стражникам.

— Чего его искать, — отмахнулась женщина, — он как прознал, что я в суд иду, так за мной побежал, поди воет волком за дверьми.

Глава пятая

Нельзя сказать, что в Синторе главенствующей формой общества являлся патриархат. Женщины наравне с мужчинами могли обучаться воинскому ремеслу, чароплетству или любой иной науке и мастерству. Они могли возглавлять семьи, открывать и вести торговую деятельность и даже служить при дворе правителя, но лишь в определенных областях. Подобные возможности зародились на фоне крупных военных действий, которые случались в истории провинции. Недостаток мужского населения и, как следствие, отсутствие свободных рабочих рук и наличие огромного числа вакантных мест среди множества профессий моментально восполнили женщины. Но чем сытнее и спокойнее становилось время, тем меньше появлялось желания конкурировать с мужчинами. Проще вернуться к домашнему хозяйству, воспитанию детей и профессиям не требующим превозмогать физические возможности и рисковать жизнью. Поэтому сейчас многие представительницы прекрасного пола довольствовались статусом жены, перекладывая главенство на мужские плечи. В конце концов, научиться наукам и мастерству мог любой человек, вне зависимости от его пола, а рожать по-прежнему были способны только женщины. И этот труд был не менее рискованным и сложным, чем должность чиновника при дворе или воинская повинность.

Вошедший в зал молодой человек был разъярен. Это читалось в его резких, быстрых движениях и сдвинутых на переносице бровях. Он окинул взглядом судью и мечника, совершил короткое приветствие и вперил недобрый взгляд на госпожу, потерявшую свою дочь.

— Вы являетесь тем самым женихом, что должен был вступить в брак с дочерью этой госпожи? — поинтересовался Дэмин.

— Да, я.

— Правда ли, что вы, запретили своей будущей теще обращаться с заявлением о пропаже человека?

— Все верно, — молодой человек заправил растрепанные темные локоны за уши. Он явно торопился оказаться здесь и сейчас весь его вид говорил о чрезвычайной спешке. Казалось, что он намеревался спать до полудня, но пронырливый личный слуга принес весть, что госпожа отправилась в суд, и, по всей видимости, этот юноша собирался на ходу.

Дэмин не любил неопрятность, и мятая одежда с криво повязанным поясом и жутчайшим бардаком на голове этого господина вызывали в его душе отвращение. Даже если бы сам бог земли пожелал в срочном порядке призвать Дэмина, тот бы предпочел опоздать, чем явиться в таком неподобающем виде.

— Почему вы так поступили?

— Потому что это может бросить тень на наши семьи, — ответчик был не особо разговорчив, предпочитая объяснять произошедшее скупо и в самых коротких фразах. Про таких говорили: проще построить мост до луны, чем вытянуть из него хоть слово.

— Обращение в суд не является постыдным действием и ни разу еще не накладывало позора на имя семьи. Если, конечно, — Дэмин посмотрел на ответчика с явным недовольством тем, что приходится буквально выдавливать из него информацию, — в этой семье все вели благопристойный и законный образ жизни.

— В том-то и дело, господин судья, — молодой господин еще сильнее сдвинул брови, — я уверен, что то, что произошло с моей невестой обязательно отразится на репутации наших семей.

Мать пропавшей девушки ахнула, словно только что перед ней задрали подол, обнажив исподнее. Актерское мастерство женщины было излишне вычурно и гипертрофировано, что не могло не понравится Мингли.

«— Будь Дэмин таким же человеком, — размышлял демон, — смог бы я служить ему долго? Или однажды не удержал бы руку, что дернулась в порыве раздражения и отсекла бы его голову?»

— Расскажите подробнее, — потребовал судья.

— Не имею желания, — ответчик усмехнулся, считая, что унесет эту тайну с собой в могилу.

Дэмин лишь вздохнул, ибо таких упрямых и смекалистых уже не единожды повидал на судебных заседаниях. Люди свято верили, что перед судом можно показывать свой характер и блистать принципиальностью. Но, как правило, никто из них не удосуживался заблаговременно ознакомиться с текущим законодательством, в котором черным по белому значилось, что если кто отказывался давать показания в деле, касающемся угрозы чьей-либо жизни или вреда чьему-либо имуществу, того следовало наказать двадцатью ударами палок, а если и после этого не пожелает говорить — направить в пыточную. Поэтому те, кто были поумнее, вовсе предпочитали скрываться от следствия, дабы не пересекать порога судебной залы, где непременно придется все рассказать.

— Двадцать палок этому принципиальному господину, — скучающим тоном приказал стражам Дэмин.

— Подождите! — заволновался от услышанного ответчик, — разве дача показаний не добровольное решение?

— Конечно, добровольное, — Дэмин, готовясь к тому, что наказание займет какое-то время, собирал разложенные бумаги в одну стопку, — но если добровольно пришел и решил заниматься сокрытием информации, то получишь причитающееся наказание за подобное преступление. Думаю, такого рода инцидент бросит не меньшую тень на вашу семью.