Церера

Перед глазами проносились обрывки воспоминаний: вот Юлия в темном платье входит в гостиницу, такая красивая и беззащитная. Вот Влад, прикрывающий их отход — его последний подвиг. Вот окровавленная рука Марка, неестественно вывернутая… А ведь все могло быть иначе, если бы он, лейтенант Август Фаббро, главный стратег операции, не допустил фатальной ошибки.

— Чертов идиот, — пробормотал он, с силой сжимая переносицу. — Чёртов идиот!

Основной просчет был даже не в том, что он позволил гражданскому участвовать в операции. Хуже — он позволил своим чувствам затуманить рассудок. Увлекся игрой в шахматы, разговорами о театре, забыл, что он прежде всего рейнджер. А ведь первое правило стратега — никогда не позволять личному влиять на планирование операции.

Результат? Питер в критическом состоянии, Ким едва не истекла кровью, Хэл с пробитым легким, Марк… При мысли о друге к горлу подступила тошнота. Он обещал защитить его сестру, а в итоге подверг опасности обоих.

Планшет тихо звякнул — пришло новое сообщение от медиков. Хэл стабильна, начали процедуру регенерации тканей. Хоть что-то…

Он поднялся, подошел к иллюминатору. В черном стекле отражалось его осунувшееся лицо. Когда-то Питер сказал ему: «Быть рейнджером — значит всегда ставить долг превыше личного». Тогда эти слова казались простыми и понятными. А сейчас?

Сейчас он смотрел на свое отражение и не узнавал себя. Что с тобой случилось, лейтенант Фаббро? Где тот хладнокровный стратег, который мог просчитать любую ситуацию?

— Ты влюбился, — прошептал он своему отражению. — Влюбился и все испортил.

Была ли эта цена — искалеченные товарищи, погибший друг — справедливой платой за несколько счастливых мгновений с Юлией? Имел ли он вообще право на такое счастье, когда его решения могут стоить кому-то жизни?

Может, капитан был прав. Может, нельзя быть одновременно хорошим рейнджером и… просто счастливым человеком? Может, пора признать, что он не создан для этой службы?

Он достал из кармана потрепанный жетон рейнджера — тот самый, что получил на выпуске. Металл тускло блеснул в полумраке. Сколько раз он с гордостью сжимал его в ладони? А сейчас…

— Лейтенант.

Он вздрогнул от неожиданности. В дверях стоял Терри.

— Капитан очнулся. Спрашивает о результатах операции.

Август сжал жетон в кулаке. Что ж, время сомнений прошло. Пора отвечать за свои решения.

— Сейчас буду.

Уже у самой двери он остановился, в последний раз взглянул на голографическую карту. Она все так же медленно вращалась, равнодушная к его терзаниям. Где-то там, среди этих мерцающих точек, пряталось его будущее. Но какое?

Он расправил плечи и вышел в коридор. Что бы ни случилось дальше, сейчас его место здесь. Рядом с теми, кого он подвел. Рядом с той, ради которой рискнул всем.

А правильным ли было это решение… время покажет.

Глава 33

Я стояла на палубе «Сириуса», окруженная рейнджерами в парадной форме. Я в своём Университетском кителе была буквально белой вороной среди тёмно-синих курток. Перед нами выстроились ряды гробов, укрытых флагами космического флота. В каждом из них покоился павший герой, отдавший жизнь в битве с пиратами.

Все подходили и прощались со своими друзьями. Я тоже подошла к закрытому гробу Влада. Это было чертовски больно и страшно, но я не могла не сказать ему спасибо. Именно он тогда помог мне у водопада, и я никогда этого не забуду.

Рядом со мной стояла Хэл, она положила туза червей на закрытую крышку:

— Прощай, док, — сказала она. — Мы с тобой не закончили партию, но знай, ты — победил.

У меня защипало в носу, когда мы обе отходили назад, в строй.

Капитан Арчер вышел вперед и начал торжественную речь:

— Сегодня мы провожаем в последний путь наших братьев и сестер по оружию. Они пали, защищая мир и справедливость во всей галактике. Их жертва не будет забыта.

Я смотрела на бесконечные ряды гробов и чувствовала, как к горлу подступает комок.

Рейнджеры начали салютовать, и звуки выстрелов эхом разнеслись в пустоте ангара.

Капитан Арчер снова поднял руку:

— Сегодня с нами человек, который, хоть и не является членом нашего корпуса, проявил исключительную храбрость и самоотверженность в нашей последней миссии. Юлия Соколова, вы хотели бы сказать несколько слов?

Я сжала кулаки и вышла вперёд. Да, у меня было, что сказать. Кое-что, чего заслуживали все присутствующие. Рейнджеры постоянно благодарили меня, но я ни разу сама не ответила им тем же. Пришло время действительно сделать это, даже если это для кого-то может быть слишком поздно…

Я кашлянула, чтобы мой голос не дрожал и произнесла:

— Сегодня мы чтим память тех, кто отдал свои жизни, защищая других. Я стою здесь как гражданское лицо, как одна из тех, кого вы поклялись защищать. И я стою здесь с тяжестью на сердце, потому что только сейчас, перед лицом такой утраты, я по-настоящему осознала цену вашей службы. Мы, гражданские, часто воспринимаем вашу работу как должное, не задумываясь о тех, кто ежедневно стоит на страже нашего будущего. Вы — настоящие герои, которые не ищут славы, а просто выполняют свой долг, — я сглотнула, ощущая тяжесть прикованных ко мне взглядов, и закончила: — От имени всех гражданских я говорю вам спасибо. Спасибо за вашу отвагу, преданность и готовность поставить долг выше собственной жизни. Тем, кого мы сегодня потеряли: ваша жертва не будет забыта. Тем, кто продолжает служить: мы ценим вас и благодарны вам. Пусть память о павших вдохновляет нас быть лучше и всегда помнить о тех, кто отдает всё ради нашей безопасности. Спасибо вам, рейнджеры. За всё.

После того как я закончила свою речь, среди рейнджеров воцарилась глубокая, почтительная тишина. Многие стояли с опущенными головами, явно тронутые моими словами. Некоторые украдкой вытирали глаза, другие обменивались понимающими взглядами. Внезапно, словно по негласной команде, рейнджеры начали медленно и четко отдавать честь — не только павшим товарищам, но и мне тоже, признавая искренность моей благодарности.

Это был момент единения, когда барьер между гражданскими и военными, казалось, на мгновение исчез, уступив место общей скорби и взаимному уважению. Да, я видела часть скептических взглядов и переливы остро-зелёного недоверия от бывалых ветеранов, мол, что там может понимать обычный человек, но я честно склонила голову в общепринятом торжественном гражданском поклоне, приложив руку к сердцу.

Капитан Арчер в молчании пожал мне руку, и я вернулась на своё место.

Гробы один за другим выдвигались в открытый космос, превращаясь в крошечные точки света на фоне звезд.

Марк крепко сжал мою руку. Я видела, как по его щеке катится одинокая слеза.

— Они погибли не зря, — прошептал он. — Мы остановили пиратов и спасли бесчисленные жизни.

Я кивнула, не в силах произнести ни слова. Горечь утраты смешивалась с гордостью за этих отважных людей.

Когда последний гроб растворился в космосе, капитан Арчер произнес заключительные слова:

— Пусть звезды примут их в свои объятия. Мы будем помнить их подвиг и продолжим их дело.

Церемония завершилась, но я еще долго стояла на палубе, глядя в бескрайний космос. Павшие рейнджеры навсегда останутся героями, чья храбрость вдохновит будущие поколения защитников галактики.

Дальше дни полились быстрым потоком, все необходимые процедуры были завершены в кратчайшие сроки.

Вечером перед моим отбытием на Цереру я сидела в каюте, пытаясь «собрать вещи» (ха-ха, у меня было их ровно три: выданный планшет, мой китель и рейнджерская куртка), когда раздался неожиданный стук в дверь. Открыв ее, я увидела улыбающуюся Киру и целую группу девушек-рейнджеров за ней.