Церера
Шрифт:
— Марк! — я бросилась к брату, но остановилась, заметив его мрачный взгляд.
Шок от тяжести потерь ясно читался на его лице. В брате смешивались усталость и тревога за судьбу раненых товарищей, а чувства были совсем тусклыми. При этом я заметила алые искры боли. Мои глаза оббежали его такую знакомую фигуру, и моё сердце похолодело: правый рукав был завязан узлом.
— Юлия, — он слабо улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз. — Рад видеть тебя в порядке.
В его голосе слышалось облегчение, смешанное с напряжением.
Я оглядела остальных. Все они выглядели измотанными, некоторые
Август стоял, опустив голову, на него давило сильное чувство вины за то, что не смогли спасти всех. Терри сжимал кулаки, в его глазах горел алый гнев. Ник, несмотря на усталость, держался прямо, в его взгляде читалась бирюзовая решимость продолжать работу и гордость за выполненную миссию.
Несмотря на тяжесть момента, в их глазах я видела тёплое золотое сопереживание друг к другу и ко мне. Было ясно, что их объединяет не только общая потеря, но и чувство долга, понимание необходимости продолжать свою работу, несмотря на все трудности.
— А где… — осторожно спросила я, уже догадываясь, что ответ мне не понравится.
Август сделал шаг вперед. Ему тоже сильно досталось в бою, пол лица ему закрывали бинты, даже левый глаз прятался под повязкой.
— Питер и Ким в тяжёлом состоянии в медблоке. И Влад… он… он вытащил Питера и Марка, но сам не вернулся, — его голос был тихим и хриплым.
Я почувствовала, как земля уходит из-под ног.
Марк положил руку мне на плечо.
— Миссия была успешной, но цена оказалась высокой. Это часть нашей службы, Юлия.
— Это был поганый бой, — внезапно высказался обычно спокойный Терри, сжав кулаки. — Те выродки с корабля, у них были заложники!
В комнате повисла тяжелая тишина. Я смотрела на лица рейнджеров, видя в них отражение собственной боли и шока.
— Я искренне соболезную этой потере, — мой голос дрогнул и прервался.
— Но мы победили, — тихо сказал Ник.
— Теперь закроется много дел по пропавшим без вести, — жёстко сказала Кира. — Нельзя дать этим мерзавцам соскочить.
Я кивнула, чувствуя, как к горлу подступает ком. Победа, но какой ценой?
— Что теперь? — спросила я, глядя на Марка.
Он глубоко вздохнул.
— Теперь мы чтим память павших и продолжаем их дело. У нас еще много работы.
Рейнджеры молча кивнули. В их глазах, несмотря на усталость и горе, я видела решимость. Они потеряли друга, но не сломались. И я поняла, что это и есть настоящая сила — способность идти вперед, несмотря ни на что. Их объединяла общая потеря и общая цель, они были готовы встретить будущее, каким бы трудным оно ни было.
— Я в медблок, — Кира решила уйти первой. — Проверю как там Питер и Хэл. Держись, стажёр, — она похлопала меня по плечу. — Мы с тобой ещё не прощаемся.
Остальные тоже потянулись за ней, мы с Марком и Августом остались втроём.
Я закусила губу, это было грубо с моей стороны начинать этот разговор, но у меня тоже есть обязательства.
— Марк, мне нужна помощь. Я… я запуталась, какой сейчас день. Мне надо дать знать на Цереру, что я не пропала невесть куда.
— А вот кстати, об этом, — хмуро сказал брат.
Марк и Август обменялись взглядами, и Марк, тяжело вздохнув,
повернулся ко мне:— Юлия, нам нужно поговорить о твоем ближайшем будущем, — начал он осторожно. — Ты была непосредственным участником серьезной операции, и есть определенные процедуры, которые мы должны соблюдать.
Август продолжил:
— Тебе придется задержаться здесь на некоторое время. Нам нужны твои показания о произошедшем, также ты должна пройти дебрифинг, медицинское и психологическое обследование.
Я почувствовала, как внутри все сжалось.
— Но… моя работа на Церере…
Марк мягко положил руку мне на плечо:
— Я понимаю, сестренка. Но это необходимо. К тому же, пока идет расследование, твои передвижения будут ограничены.
— Однако, — вмешался Август, заметив мое расстроенное лицо, — мы можем организовать для тебя связь с куратором. Ты можешь сообщить им, что с тобой все в порядке, но задерживаешься по важным причинам.
— Только помни, — добавил Марк, — что ты не можешь раскрывать детали операции или текущего расследования. Просто дай им знать, что ты в безопасности и вернешься, как только сможешь.
Я медленно кивнула, пытаясь осмыслить услышанное.
— Я понимаю. Это… это надолго?
Мужчины снова переглянулись.
— Мы постараемся ускорить процесс, насколько это возможно, — ответил Август. — Но будь готова к тому, что это может занять несколько дней, возможно, неделю.
— Не волнуйся, — добавил Марк, пытаясь меня подбодрить. — Мы будем рядом. И, кто знает, может это даже будет интересным опытом для тебя как для ученого.
Я слабо улыбнулась, благодарная за их поддержку, но внутри все еще чувствовала тревогу и неопределенность.
— И ещё одно, — внезапно выдал брат, остро глянув на коллегу и друга.
Лицо брата было мрачным, челюсть напряжена. Август спрятал руки за спиной, как будто встал в стойку смирно, его единственный видимый глаз следил за моим братом.
— Август, — сурово сказал Марк, его голос был низким и напряженным. — Мы должны поговорить о том, что произошло в гостинице.
Я почувствовала, как напряжение в комнате мгновенно возросло. Август выпрямился, его лицо стало серьезным.
— Ты отправил мою сестру одну, — продолжил Марк, сжимая кулак. — Она могла погибнуть. Ты должен был убедиться, что она в безопасности.
Август опустил взгляд, на его лице отразилось чувство вины.
— Ты прав, Марк, — тихо сказал он. — Я совершил ошибку. Я недооценил ситуацию и подверг Юлию неоправданному риску.
Он повернулся ко мне, его взгляд был полон раскаяния:
— Юлия, я искренне прошу прощения. Моя небрежность чуть не стоила тебе жизни, и я никогда не прощу себе этого.
Марк смотрел на него долгим, оценивающим взглядом. Я видела, как он борется с гневом и разочарованием.
— Марк, — мягко сказала я, — я тоже виновата. Я могла настоять на том, чтобы Август проводил меня.
Мой брат покачал головой:
— Нет. Ты гражданское лицо. Обеспечение твоей безопасности было его обязанностью.
Он снова повернулся к Августу:
— Я ценю твою честность и то, что ты признаешь свою ошибку. Но ты должен понимать, что такое больше никогда не должно повториться. Ни с кем.