Цейтнот

– Отказываюсь говорить до тех пор, пока не придут прокурор и адвокат, - заявила она, стряхивая пепел на паркет.
– У нас правовое государство или нет?

Гераскин, красный от гнева, с трудом сдерживая себя, чтоб не раскричаться, передвинул бумаги на столе, постучал мундштуком "беломорины" по коробке.

– Ты вот что, - начал он, но тут же поправился: - то есть, вы. Вы кому передали сумку?

Не спросил ни имени, ни фамилии, ни других обязательных данных. Но девица этого не заметила. А заметила бы, то сообразила, что дело слишком серьезно, раз начинается с главного вопроса. Понимающе улыбнувшись, курьерша снова стряхнула пепел на пол.

– Ах, сумочку... Да-да-да, сумочку мою, такую хорошенькую.
– Она откровенно издевалась.
– Точно, товарищ генерал, было дело. Уронила с моста свою любимую сумочку, а какой-то подлец на мотоцикле - хвать её, и нету! Ограбил мою любимую сумочку и смылся прямо на глазах. Дайте мне бумаги, я хочу заявить об ограблении. А вы, милиция, должны его ловить. Имею право! А, может, вы его уже поймали, товарищ маршал? Дайте мне на него полюбоваться, на подлеца. Я ему покажу, как грабить беззащитных бедных девушек!

– Полюбуетесь еще, успеете, - осадил её Гераскин.
– А что у вас в сумочке было?

– Что? В сумочке? А то и было.
– Девица, похоже, куражилась и получала от этого удовольствие.
– Килечки полкило. На последние семь рублей купила рыбки для своей кошечки Мусечки. Бедная кисуня!
– девица скуксилась, потерла кулачком глаза, плачущим голоском продолжала разыгрывать комедию. Некому кисоньку пожалеть. Хозяйку ограбили, в тюрьму посадили. Отпустите меня к Мусе, товарищ генерал-май-ой-ой-ей...

Гераскин выложил на стол полиэтиленовый пакет с соблазнительной купальщицей по бокам. Внимательно посмотрел на собеседницу, которая и глазом не моргнула, словно все это её нисколько не интересовало.

– Вы узнаете эту сумку?
– спросил полковник.
– Что в ней?

– Мало ли таких сумок, - хмыкнула девица, заплевала окурок и аккуратно положила его в центр полированного стола.
– Скажу, что моя, а там наркоты полпуда, и вы меня - фьють, и на Колыму. Если там килечка лежит, значит, моя, а если что другое, то ничего подобного - чужая.

– А вот мы сейчас и поглядим, какая такая килька.

Гераскин заглянул в пакет, вынул оттуда прямоугольный сверток из бурой оберточной бумаги. Осторожно начал разворачивать под насмешливым взглядом небрежно развалившейся на стуле курьерши. Наконец извлек коробку конфет "Ассорти". Недоуменно уставился на нее. Открыл. В ячейках аккуратными рядочками лежали конфеты, отливающие шоколадным глянцем.

– Ой, конфеточки!
– обрадовалась девица.
– Мои любимые! Спасибочки, ваше благородие!

И она жеманно протянула руку к коробке. Полковник хлопнул ладонью по столу - нервы не выдержали. Девица тут же испуганно отдернула руку.

– Хватит дурочку валять!
– взревел Гераскин.
– Эту сумку вы отдали в обмен на другую, точно такую же. Только в той сумке были бриллианты на триста тысяч долларов. Кому вы их передали или, как вы говорите, уронили?

– Триста тысяч? Баксов?
– у курьерши рот раскрылся и глаза округлились.
– Ой, не могу, ой-ха-ха! Ни фига себе! А мне вшивый стольник зеленью пообещали да и то нажгли. Ну, дура! Да если б знала, что несу, то первого встречного частника тормознула бы и - ходу из города. Только б меня и видели!

– А как же Муся?
– усмехнулся полковник.

– Какая ещё Муся?
– удивилась курьерша.
– А-а, Муська. Пусть мышей идет ловит, нечего на моей шее всю жизнь висеть. Ой, и пожила бы я в свое удовольствие, товарищ генерал! Небось, эти барыги заявлять бы вам не стали. Ну, да чего там. В общем, отпускайте меня, я не при чем, вообще тут не при делах. Наоборот, пострадала, триста тысяч из-под носа увели, и все баксами. И полкило кильки, тьфу, конфет то есть, шоколадных. Случайно с теткой какой-то впотьмах сумку перепутала, и ту с моста уронила. так что сумка не моя, что в ней было, не знаю, где сейчас - без понятия. Держать здесь не имеете права. Так что кушайте конфетки, так уж и быть, за мое здоровье, а я пошла. Все.

– Да нет, не все, - осадил её полковник.
– Бриллианты эти пошли выкупом за двоих похищенных детей. И вы задержаны по подозрению в соучастии в похищении и вымогательстве, сопряженной с угрозой убийством и нанесенным телесным повреждением. Прокурор сейчас будет, все бумажки оформим, и пойдете в камеру.
– Гераскин повернулся к следователю, сидевшему за этим же длинным столом.
– А пока покажите, пусть посмотрит...

На стол легла фотография девочек Поляницких и маленький хромированный стерилизатор, в каких раньше кипятили шприцы. Следователь снял крышку. Девица наклонилась, с любопытством вглядываясь в нечто, лежащее на вате, потом вскочила, дико завизжав. Гераскин придержал её за плечи, заставив сесть.

– Может, скажете, чей это пальчик - Леночки или Светочки?
– спросил сурово.

Вот теперь она рыдала по-настоящему. Слезы ручьями текли из глаз.

Я не знала. Я ничего не знала...
– причитала она, хлюпая носом. Сказали: возьми, отнеси. Я согласилась... Я не знала...

Гераскин встал из-за стола, брезгливо глянул в размазанный макияж. Тихо сказал следователю:

– Сейчас проревется, умой и на допрос.

* * *

Женечка Лобода в школе училась очень хорошо, а в институте очень плохо. Потому что потеряла веру в людей, в будущее и так далее. И общество проявило полное равнодушие к её судьбе. Оно вообще все изолгалось и изворовалось, общество. Да тут ещё эти реформы с дефолтами. И родители, чтоб им пусто было, не могли обеспечить ей то, что имеет абсолютно любая и каждая девчонка на Западе. Ну, скажем, красивые фирменные вещи, CD-плеер, возможность посмотреть мир, иметь виллу, бассейн, "мерседес". Что еще? Яхту, и эти, как их... Ну, не важно. Важно, что всеобщее равнодушие, бедность и беспросветность толкнули честную добрую девушку в пучину. Тут, как в анкете: "впишите нужное" или, наоборот, "ненужное вычеркнуть". Итак, в пучину: алкоголизма, наркомании, проституции, воровства...

За последние годы следователь выслушал десятки подобных "исповедей", словно вызубренных по одной шпаргалке. Представил, что услышит это сегодня ещё раз, и ему сделалось тошно. Впрочем, мысли эти он отогнал и быстренько прикинул план допроса. Как раз и Женечка Лобода перестала реветь, а только икала и всхлипывала.

Завербовала её девушка Лина. Фамилия неизвестна, да и имя тоже не очень официально звучит, так, прозвище в своей компашке. Дело было в турецкой Анталье. Женя тогда пыталась промышлять челночным бизнесом. Встретились две землячки, разговорились. Дала Лине свой телефончик. Потом созвонились раз-другой, встретились. У Жени как раз беда стряслась - пропал закупленный товар. Доверила его фирме-перевозчику "Север-карго". Главное, не в первый раз. А фирма вдруг исчезла. Остался брошенный офис в Стамбуле да злые грузчики, не получившие зарплату. И пустой склад. Человек двести челноков тогда погорело, товара в общей сложности чуть не на миллион баксов исчезло. А Женя ещё с долгами к тому времени не расплатилась. Короче, вляпалась так, что пришлось переспать с кое-кем из кредиторов, чтоб с долгом не торопили и проценты не накручивали. Тут Лина и предложила подзаработать. Всех дел: поехать на вокзал, взять из камеры хранения два чемодана, там же конвертик с деньгами. Выехать в Москву, там опять положить чемоданы в камеру хранения и заночевать у своей родной тети. На тетин телефон будут звонить. Надо сообщить номер ячейки и шифр. После этого кати назад и получай заработанное. Женя сперва вздрогнула: а вдруг заарестуют, а в чемоданах наркотики? Нет, что ты! Вещи в чемоданах сугубо мужские и записка: так и так, мол, дорогой друг, посылаю с незнакомой девушкой, надеюсь, не подведет. Все ясно? Не за риск платим, за честность. Съездила разок - понравилось. Набрала в Лужниках того же турецкого барахла для торговли, привезла обратно два баула уже своих шмоток. Получилось, бесплатно за товаром сгоняла. За год таких поездок было шесть-семь. Да в городе несколько раз выполняла поручения. Например, поехать в аэропорт, там в определенном месте обменяться сумками с каким-нибудь незнакомцем, а затем эту сумку тоже сунуть в определенное место - в подъезде за батарею или ещё куда. И мотоциклисту она тоже передавала сумки и пакеты. Но в городе оплата меньше, всего сто долларов за ходку. Деньги получала через "почтовый ящик" - в одном укромном месте вытаскивается из стены кусок кирпича, а там денежка лежит. В этот только раз по-другому спланировали. Лина, как обычно, позвонила, велела из тайника за батареей пакет взять, потом обменять на подобную вечером у тетки в норковой шубе на набережной и сбросить с моста, когда мотоцикл внизу появится. Таким способом она на прошлой неделе уже поменялась там же на набережной, только с мужчиной. Там место темное, она его не разглядела, только бороду заметила. И сто долларов получила тогда через "почтовый ящик", а в этот раз Лина велела идти в кафе, в котором Женя бывает почти каждый вечер. Она её там будет ждать или чуть позже подойдет. Кстати, с Линой она не встречалась с тех самых пор, как Женя начала работать на нее. Общались только по телефону и только по делу. В чемоданы, сумки и пакеты Женя старалась нос не совать, но на ощупь выходило - доски и коробки. А пару раз в сумках товар лежал прямо так, без упаковки. И она посмотрела. Оказалось - иконы. Вот и все, что она могла сказать по существу заданных вопросов.

Настроение у Чертинкова с Гераскиным было препохабным, так как получалось, что они здорово прокололись, точнее - провалили все дело. Очевидно, эта неизвестная Лина специально отправила курьершу в кафе, чтобы со стороны понаблюдать - а не приголубит ли девочку милиция. И, конечно, те, кто организовал похищение, поняли - органы в курсе. Дурак бы понял... Теперь одна надежда: получив выкуп, преступники отпустят детей.

* * *

Сообщение о появлении мотоцикла "Ява" с разыскиваемым номером застало такси с оперативниками на двенадцатом километре Северного тракта.