Чаганов: Война. Часть 3
Шрифт:
– Срочно выезжайте в Москву,- бросает трубку вождь, с трудом справляясь с волной раздражения, накрывшей его.
Шлёпая босыми ногами по начищенному паркету кремлёвской квартиры, Сталин подходит к письменному столу, к 'вертушке'.
– Товарищ Берия,- после трёх гудков тот отвечает,- через полчаса жду вас у себя в кабинете. Захватите с собой дела на Гюллинга и Ровио.
Кремль, кабинет Сталина.
18 февраля 1940 года, 22:00.
– Какие будут предложения по кандидатуре председателя Финляндского правительства?-
– По-моему,- осторожно отвечает Молотов,- никого кроме Гюллинга нам сейчас не найти. Швед по происхождению, в прошлом социал-демократ, депутат сейма, в революцию начальник штаба Красной гвардии, один из основателей Финляндской коммунистической партии, член заграничного бюро ЦК компартии Финляндии, секретарь Скандинавского комитета Коминтерна. Имеет опыт партийной и советской работы в СССР- работал председателем Совета народных комиссаров Карельской АССР...
– Он, кажется, был снят с этой работы за 'контрреволюцию и национализм',- Сталин останавливается напротив наркома иностранных дел,- не так ли?
– Да, это так,- Молотов косится на Берию, который недавно, после удачной операции с 'польским золотом', стал кандидатом в члены Политбюро,- но, как мне кажется, в этом отстранении было слишком много личных мотивов, скажу прямо, ведь ни для кого не секрет, что его сильно недолюбливал товарищ Куусинен: сначала изгнал его из Коминтерна, затем...
– Товарищ Берия?- вождь переводит строгий взгляд на наркома внутренних дел.
– Действительно, никаких прямых доказательств контрреволюционной деятельности товарища Гюллинга органам найти не удалось...
– Ну хорошо,- смягчается Сталин,- а не трудно ли ему будет выполнять свои обязанности на новом посту, ведь он инвалид?
– Я даже не заметил при встрече, что у него нет ноги,- почувствовав поддержку, Молотов заговорил увереннее,- удачный протез, а в общем, Гюллинг очень активен, у него острый ум, завидное образование...
– Ему надо приставить хорошего заместителя из военных,- подаёт голос Ворошилов,- Анттилу, например. Боевой командир, командир 1-го финского корпуса, воевал в гражданскую, прошёл Испанию...
– Найдите Гюллига,- коротко бросает Сталин в трубку местного телефона,- а пока рассмотрим персональный вопрос товарища Микояна. Прошу высказываться...
* * *
– Как же так, товарищи?- бледный, как мел, Микоян тяжело поднимается со стула, обводя просящим взглядом сидящих рядом членов политбюро,- ведь вы же меня все давно знаете, со многими из вас мы сражались бок о бок в Гражданскую, устанавливали советскую власть на Кавказе, большая часть моей жизни прошла на ваших глазах...
– Никто ваших былых заслуг не отрицает, товарищ Микоян,- жёстко прерывает его Киров,- но факт остаётся фактом, ваша жена...
– Ну что взять с дуры-бабы, ходила к гадалке, её что в тюрьму теперь?
– Ваша жена, товарищ Микоян, гражданка СССР,- морщится Ворошилов,- поэтому обязана отвечать за свои поступки перед советским законом...
– Речь идёт, насколько я понял из доклада товарища Берия, о шпионаже,- почти кричит глуховатый Андреев,- 58-ая статья пункт 1
а), 10 лет лишения свободы с конфискацией всего имущества.– Но она же не знала!- кровь бросается в лицо наркома. - Это не освобождает от ответственности,- в голосе председателя Верховного Совета почувствовалась железная нотка,- её степень определит суд, который и назначит наказание.
В кабинете повисает зловещая тишина.
– Это так, - Киров прочищает горло, Микоян с надеждой поворачивается к нему,- но не она же просила устроить германского шпиона в наш Генеральный штаб. Правильно я понимаю, что она 'ничего не знала'?
– Погодите, мы, конечно, не будем подменять собой суд,- Сталин возвращается к письменному столу,- но поскольку в деле замешан член политбюро, то мы просто обязаны принять участие в расследовании. В допросе товарища Микояна наряду с Генеральным Прокурором примут участие два наших товарища. Я думаю, что будет справедливо, если он сам выберет их.
Микоян затравленно оглядывается по сторонам.
– Товарищ Каганович... и товарищ Молотов,- выдавливает из себя он.
– До окончания расследования,- согласно кивает вождь,- товарищ Микоян будет находиться в отпуске. Товарищи Каганович и Молотов предоставят результаты расследования политбюро, а в случае подтверждения подозрения и на пленуме ЦК. Кто за это предложение прошу поднять руки.
Москва, завод 'Темп',
Большая татарская, 35.
19 февраля 1940 года, 10:00.
– К вам Хруничев,- в трубке раздаётся хрипловатый голос 'Грымзы',- примете? 'Как некстати,- бросаю взгляд на часы,- Курчатов поди меня уже заждался'.
– Михаил Васильевич, вы не против поговорить у меня в машине,- выхожу в приёмную, застёгивая чёрное драповое пальто со светлым каракулевым воротником,- я очень спешу?
– Спасибо, Алексей Сергеевич,- нарком проворно срывает с вешалки в точности такое же, и устремляется за мной, на ходу просовывая руки в рукава.
– Что за срочность?- спрашиваю у Хруничева, не дожидаясь пока тот устроится на просторном заднем сиденье моего ЗИСа.
– Я... по поводу... Артёма Ивановича Микояна,- не может успокоить дыхание после быстрого шага нарком,- надо что-то решать с его кандидатурой на должность Главного конструктора И-200. Документы я направил в НКВД месяц назад, а оттуда ни ответа, ни привета.
– Советую вам, Михаил Васильевич, начать подыскивать другую кандидатуру,- делаю загадочное лицо и поднимаю указательный палец кверху,- этот вопрос точно не решится быстро, а может быть даже никогда...
– Понимаю,- не ведёт бровью нарком,- тогда может быть назначить Гуревича?
– Вридом,- киваю ему, глядя в окно как машина пролетает по мосту,- думаю, что так будет лучше. Поликарпову уже сообщили, что у него забирают И-200?
– Нет пока,- мнётся Хруничев.
– А как у Николая Николаевича продвигается проект И-180 под М-82?
– Сейчас получше, Алексей Сергеевич... Сначала он правда ждал безредукторный М-88-ой, а теперь когда Запорожье Климову передали, так ему деваться некуда. Тем более, и Туполев, и Ильюшин, и Сухой, и Лавочкин уже начали эту работу.