Чаганов: Война. Часть 3
Шрифт:
– И ещё одно,- на лице министра иностранных дел Гюнтера появляется кривая усмешка,- вы не подскажете, госпожа посол, что за господин гостит у вас в посольстве и почему он хочет встретиться с премьер-министром?
– Вам, видимо ещё не доложили, господа,- голова Коллонтай мелко задрожала,- но час назад ваша полиция, обследуя мой автомобиль, который подвергся нападению, обнаружила в нём два пулевых отверстия, позднее была найдена и пуля. Так что я не стала бы называть покушение на посла иностранного государства простым эксцессом.
– Что?!- побледневшие шведы растерянно глядят друг на друга, премьер первым берёт себя в руки,- я попрошу вас обождать в приёмной, госпожа посол.
Через полчаса, наполненных звонками и беготнёй секретарей, Ханссон лично
– Моё правительство,- премьер также присаживается напротив гостьи,- глубоко сожалеет о случившемся. Я поручил министерству внутренних дел провести скрупулёзное расследование этого преступления, о его результатах будет сообщено советской стороне.
– Господа,- Коллонтай благодарно кивает Гюнтеру, наливающему чай в её чашку,- видимо расследование займёт много времени, поэтому я предлагаю обнулить наши взаимные претензии и двигаться вперёд. Что скажете?
– Мы согласны,- быстро отвечает премьер-министр.
– Отлично, тогда мы можем перейти к вопросу, о котором сообщил журналистам вице- премьер Советского правительства Алексей Чаганов. Москва официально подтвердила его полномочия о ведении переговоров по заключению экономического соглашения...
– Слушаем вас, госпожа посол.
– Господин Чаганов, прежде чем начать переговоры с правительством, хотел бы сначала встретиться с представителями деловых кругов Швеции, узнать их настроение. Пока не пойманы преступники, я предлагаю устроить эту встречу в нашем представительстве, ну а место официальных переговоров с правительством Швеции вы выберете сами.
* * *
– Хозяин одобрил наши с Коллонтай действия,- отрываю глаза от шифровки, которую пять минут назад мне вручил Сурогин.
Оля облегчённо вздыхает:
– Ну слава богу, а то уж, грешным делом, подумала, что пора паковать чемоданы. Молотов, небось, сейчас скрежещет зубами.
– Его можно понять, тебе бы понравилось, если б посторонние стали распоряжаться твоими вохровцами?
– Ну да, ну да,- рассеянно отвечает супруга, думая о своём,- ты как сейчас думаешь, может зря ты отказался пересказать Баруху содержание 'письма'. Всё-таки бумага- это документ.
– Да пойми ты, Барух- не шпион какой-нибудь, у него другие масштабы, он мыслит другими категориями. Это как золотыми часами забивать гвозди, можно, но не надо.
– Но посылать по почте, тоже не то,- Оля закусывает губу,- надо чтобы источник информации внушал доверие...
– Коллонтай?
– ... Как ты себе такое представляешь? Советский посол сливает стратегическую информацию заклятым врагам англичанам?
– Пусть тогда, не знаю, 'письмо' выкрадут,- начинаю сердится я,- скажем повариха, она ведь местная.
– Так Петрова его в Стокгольмскую полицию снесёт,- не сдаётся Оля,- Рыбкина установила, что каждое воскресенье Анна Ивановна в церкви о чём-то шепчется с женой какого-то типа, который ходит в полицейской форме. Скорее всего, он из отдела полиции, который занимается контрразведкой...
– Постой, а Рыбкина докладывала об этом Коллонтай?
– По её словам, докладывала, но та только отмахивается, мол, где я найдут в Стокгольме такую повариху... В общем-то, насколько я помню, сразу после войны Коллонтай подозревалась в связях с французской разведкой. Наши органы в 1945-ом захватили в замке в Судетах архив французского МВД, который в 1940-ом был вывезен немцами из Парижа. Там в материалах Второго бюро, разведка и контрразведка, нашлось агентурное дело Коллонтай, которая якобы состояла на связи у резидента бюро в Стокгольме Дефера...
– Чушь какая-то.
– Не скажи,- качает головой Оля,- это не значит, конечно, что Коллонтай была французским агентом, но возможно, что-то интересное для их разведки рассказывала. А резидент это в её папочку записывал, ну и для отчётности присвоил ей агентурный номер...
– Тогда всё складывается, французский резидент получает информацию от своего агента. Уверен, что он сразу доложит об этом в Париж.
– Да как ты не поймёшь,-
шипит супруга,- не может Коллонтай владеть такой информацией! Ты можешь, так как вращаешься в самых высших кругах, а она- нет!'Упрямая, как'...
– Так через неё эту информацию просто передают,- с трудом справляюсь с раздражением.
– С чего это вдруг? Почему через неё? Первое, что французы подумают, что через Коллонтай распространяется деза. Надо было действовать по плану через Баруха...
– Давай я передам, мне поверят?
Оля на секунду задумывается:
– Тебе нельзя, мало ли как оно потом аукнется, а я могу... В крайнем случае, если этот факт всплывёт, а наши враги наверняка захотят тебя притопить, посадят меня в тюрьму как Жемчужину, а муж продолжит трудиться в команде вождя, он ведь был не в курсе. Хорошо всё складывается...
– Тогда уж лучше Рыбкин пусть передаёт...
– Я, я должна,- злится Оля,- мне поверят. Пусть Коллонтай устроит коктейль для коллег с жёнами, я легко письмецо вручу и англичанке, и француженке.
– Два письма каждой,- озаряет меня,- садись пиши...
– Сделаю потом фотокопии,- кивает она.
* * *
– Так, что у нас получилось?- беру в руки два листка, исписанных мелким бисерным почерком супруги.
'... получили достоверные сведения, что в Комитете начальников штабов Великобритании началось планирование авиационных ударов по Баку, Батуми и Грозному с авиабаз в Иране, Турции и Сириии, а также морских- из акватории Чёрного моря, аналогичные планы разрабатываются и французскими военными... осуществление подобных планов приведёт к ответным действиям со стороны СССР, вплоть до объявления войны агрессорам и вступления в военный союз с Германией, Италией и Японией... мы хотели бы избежать такого развития событий... в Германии принят окончательный оперативный план войны с Союзными силами в Бельгии, Голландии и Франции... дата наступления ещё не определена, предварительно это конец апреля- начало мая этого года... детали плана тщательно скрываются, но генерал полковник фон Бок в разговоре с фон Браухичем, по сообщению нашего источника, дал ему такую оценку: 'Мне не даёт покоя ваш оперативный план. Вы знаете, что я за смелые операции, но тут перейдены границы разумного, иначе это не назовёшь. Продвигаться ударным крылом вдоль линии Мажино в 15-ти километрах от неё и думать, что французы будут смотреть на это равнодушно! Вы сосредоточили основную массу танков на нескольких дорогах в гористой местности Арденн, как будто авиации противника не существует! Вы надеялись форсировать Маас выше Намюра, хотя французы уже занимают позиции в этом районе южнее Динана и им будет необходима для выхода к реке на участке Динан - Намюр только четверть того времени, которое необходимо нам... Что вы будете делать, если форсирование Мааса не удастся, и вы крепко застрянете между границей и Маасом в бездорожье Арденн?.. И наконец, как вы вообще представляете себе операцию, если противник не сделает вам услуги и не вступит в Бельгию? Думаете, он так и пойдёт в бельгийскую ловушку? Вы играете ва-банк!'...
– Как считаешь, нормально получилось?- испытующе гляжу в глаза Оли.
– Авантюрно, конечно, выходит,- супруга по привычке принимается крутить локон,- но получше, чем мы планировали в Москве. Предполагается, что Гитлер уже отказался от первоначального плана Генерального штаба с главным ударом в Бельгии в пользу 'плана Манштейна', хотя мы наверняка не знаем произошла ли в этой истории утечка первоначального плана германского наступления в результате 'Мехеленского инцидента'. В самом деле, вероятность того, что он произойдёт очень мала - редкое сочетание множества маловероятных событий. Хотя сама я считаю, да и некоторые историки тоже, что не было никакого инцидента, была операция прикрытия. Кто-то из военных слил оперативный план противнику потому, что он просто ему не нравился. Это мог быть тот же Манштейн, хотя исключать действия Канариса тоже нельзя. Исходя из этого, Генеральный штаб сухопутных войск представляет военному руководству новый план, а фон Бок соответственно выступает его критиком...