Чаганов: Война. Часть 3

– Уверена, что Совет Обороны это не остановит: транспорт, цемент и металл перераспределят,- Оля берёт в руки проект плана в твёрдой обложке,- тем более что сам план рассчитан на два года, а в уме они держат три- до конца пятилетки.

– Это они сейчас, а после Франции забегают, начнут сроки сокращать...

– Цемента, говоришь, не хватает? А твой морозоустойчивый 'бесцементный' бетон не подойдёт?

– Подойти-то подойдёт,- чешу небритую щёку,- но он бесцементный только в смысле, что без портленд-цемента. Всё равно нужно перемалывать отходы металлургического производства, щёлочи добавлять. Шлакощелочной цемент, это всё равно цемент. Одно дело построить участок для его получения сравнительно небольшой производительности 500 тонн в год для реактора, а другое...

– Что замолчал?

– Да вот подумал, чем шлакощелочной бетон хорош... а хорош он тем, что не нужен ему крупный песок и щебень, как для бетона на портленд-цементе. Подойдёт супесь, глина, а в идеале, любой грунт, что ты вынул на земляных работах тут же на месте строительства укрепления. Смотри, для конструктивного бетона необходимо чтобы удельная поверхностная площадь заполнителя, крупного песка или щебня, была в пределах 1 к 1000. То есть, чтобы связать заполнитель частицы цемента должны быть во столько меньше его. А частицы глины, наоборот, в 1000 раз меньше частиц цемента, поэтому их портленд-цемент связать не может, бетон не получится. Так вот, шлакощелочной цемент глину вяжет, там идёт химическая реакция с участием едкой щёлочи, при которой образуются дополнительные вяжущие. Ты понимаешь, основные затраты на перевозки падают на заполнитель...

'Стоп, а ведь ей совсем неинтересно, зачем тогда разговор завела?'

– Скажи, Хозяин меня простит?- в Олиных глазах сверкнула слезинка.

– Не за что ему тебя прощать, ты выполняла мой приказ, так я ему это и сказал.

– А тебя простит?- супруга кладёт руки мне на плечи.

– Может быть не сразу... не знаю. Я ему нужен, хотя бы как связник с Барухом, с Пост, с МакГи, со шведами, да и как к своему заместителю нет у него пока претензий.

Москва, завод 'Темп',

Большая Татарская, 35.

19 марта 1940 года, 10:00.

– Здравствуйте, товарищи,- пожимаю руки гостям,- проходите, присаживайтесь.

'Устинов насторожен и хмур, Грабин же наоборот радостный и нетерпеливый. Их можно понять: первому не нравится, что его подчинённый через голову своего наркома посылает жалобу наверх, второй радуется, что его послание возымело действие'.

– Товарищ Сталин поручил мне разобраться с вашим письмом, товарищ Грабин,- достаю из папки машинописный документ и кладу его перед собой,- в нём вы пишете, что вашу пушку Ф-22 УСВ зажимает ГАУ, настояв на её выпуске слишком малой партией. Я правильно понимаю, товарищи?

– Совершенно верно, товарищ Чаганов,- опережает наркома главный конструктор,- годовой план 1000 штук, это просто курам на смех, ведь Красная Армия быстро увеличивается, растёт число дивизий, в случае войны дивизионные пушки будут просто на расхват...

– Но таков мобилизационный план, товарищ Грабин, я вам скажу даже больше, эти 1000 пушек в этом году могут стать последними, заказанными армией, поскольку план окажется полностью выполненным. Я не собираюсь сейчас обсуждать вопрос о том хорош мобилизационный план или плох, это находится вне моей компетенции...

Грабин опускает стриженную наголо голову.

'К Сталину пойдёт жаловаться'.

– ... Меня волнует другой вопрос, а достаточно ли хороша эта пушка, чтобы она стала основной дивизионной?

– Ф-22УСВ прошла все испытания, товарищ Чаганов,- в голосе Устинова послышался металл,- принята на вооружение и поставлена на валовое производство.

– Я не об этом, товарищи. Достаточно ли она хороша в технологическом плане, дешёвая ли она? Потому что, если с началом войны ваш завод не сможет резко увеличить её выпуск, не полагаясь на смежников и без увеличения числа заводов, производящих её, то нам производственникам такая пушка будет в тягость. Нам нужна конструктивно простая, лёгкая, технологически совершенная мощная пушка, выпускаемая на потоке. Вот скажите, товарищ Грабин, сколько пушек ваш завод может выдавать сейчас?

– Думаю, что две-три тысячи,- удивлённо смотрит на меня конструктор.

– А нужно будет в 10-20 раз больше по в несколько раз меньшей отпускной цене.

– Зачем столько?- у Устинова вытягивается лицо.

'Чтоб, когда клюнет жареный петух не устраивать аврал'.

– Столько, может быть и не понадобится,- сбавляю тон,- сказано лишь для того, чтобы обратить внимание конструкторов и технологов на то, что многие стоящие на вооружении образцы вооружений, как пушки и гаубицы, очень дороги и малотехнологичны, а следовательно, мало подходят для массового производства. Военные этого не видят, а конструкторы и технологи должны над этим работать непрерывно до момента снятия образца с вооружения.

– Вы очень правильно это сказали, товарищ Чаганов,- оживляется Грабин,- конструкторские бюро должны плотнее работать с заводчанами, мы пытаемся это делать, но иногда это невозможно. Возьмём, например, ситуацию на нашем заводе. Нам передали для производства гаубицу М-30 КБ Мотовилихинского завода, которая совершенно не подходит нам по технологии. Мы не можем вносить никакие изменения в чертежи, либо менять технологию без согласования с разработчиками, а конструкторы товарища часто не хотят идти нам на встречу...

'Хмурится Устинов, получается, что это камень в его огород'.

– ... Наше КБ также участвовало в конкурсе, но, при лучших своих характеристиках, наша гаубица было совершенно несправедливо отвергнута ГАУ. Судите сами, Ф-25 на 400 килограмм легче, чем М-30, больший угол наведения, лучшую подвижность и является дуплексом с 95-миллиметровой пушкой...

– Товарищ Грабин,- не выдерживает нарком,- Ф-25 имеет дульный тормоз, а это нарушает условия конкурса!

– Во всём мире используют дульный тормоз,- конструктор не удостаивает наркома взглядом и продолжает упорно смотреть на меня,- современные приборы артиллерийской разведки могут легко засекать пушку по звуку вне зависимости от силы звука выстрела и клубов пыли, но только у нас ГАУ запрещает применение дульного тормоза!

– Условия конкурса обязательны для всех его участников, товарищ Грабин, разве не так?- конструктор снова роняет голову,- так, но то, что вы интересуетесь последними достижениями зарубежной артиллерийской науки это очень хорошо. Представьте себе, я тоже интересуюсь. Недавно по линии нашей разведки я получил материал, где наткнулся на одну любопытную конструкцию дульного тормоза...

'Только не надо тяжело вздыхать, товарищ Грабин'.

– ... На этой гаубице он многощелевой, и газ из первой, ближайшей к казённой части, щели тормоза направлен вперёд под углом примерно 60 градусов к диаметральной плоскости орудия. Эта часть газа образует заслон для газа, выходящего из всех последующих щелей назад примерно под тем же углом. Таким образом газ из почти всех, кроме первой, щелей исполняет положенную работу, тормозит откат, но далее он натыкается на газовый заслон и рассеивается, не доходя ни до ушей расчёта орудия, ни тем более до земли. То есть основные возражения военных против дульного тормоза, что он мешает расчёту и демаскирует огневую позицию поднятой пылью, отсутствуют. Автор изобретения, неправильно классифицировал его и по этой причине оно было отвергнуто. То есть, полезно просматривать не только принятые патенты, но и отвергнутые тоже.

'Вот так лучше, открытым ртом знаменитого конструктора удовлетворён'.

* * *

– Таубина пригласите,- не дожидаясь пока Грабин дойдёт до двери, хватаюсь за трубку местного телефона.

– Присаживайтесь,- сухо, не выходя из-за стола, кивком встречаю вошедшего в кабинет очередного конструктора и показываю на стул напротив Устинова.

Щегольски одетый невысокий, начинающий седеть брюнет, по-свойски берётся за спинку стула, поворачивает его и садиться лицом ко мне, боком к наркому и начинает непринуждённо осматривать мой кабинет.