Чародей из заброшенной школы

– Почему же застывшей?

– А ты сама посмотри...

Он обвел рукой двор и узкую улочку, ведущую в соседний двор.

– Здесь жизнь словно остановилась. Дома, построенные в дореволюционные годы и в СССР хранят особую энергетику. Даже не той кровавой войны и революции, а какой - то ушедшей, скрывшейся, но не потерянной, отнюдь, не потерянной эпохи... Словно была когда - то другая вселенная, которая скрылась от наших глаз и только некоторым показывается порой.

– Но почему тебя это так задевает?
– спросила девушка, наслаждаясь ароматом фруктовых деревьев.

– Потому что я вижу то, чего не видят люди. Иногда, когда я долго смотрю на эти дома и улочки, то там, то тут мелькают силуэты... Они так скромны и невинны, что даже и не осознаешь, что это всего - то призраки ушедшего прошлого нашего города, страны, мира...

– И тебе не страшно?

– Мне бояться нечего. Они меня никогда не увидят и не заметят, - заверил ее Ред.
– А я могу так часами сидеть и строить догадки, кто кем был, работал... что переживал, да и просто чем сам жил. Что было целью для одного, важно для другого и ценно - для третьего?

Саша слушала его с замиранием сердца. Ей было так приятно тут находится, что она волею случая прокляла и себя, и Диану за этот ужасный поступок. Как на такого можно спорить?! Его можно только завоевать. Но не красивыми глазками и фигуркой, а своим внутренним миром.

И как же Саше стало противно, что вместо внутреннего мира у нее лишь одно лицемерие и эгоизм. Такую бы Ред никогда не то что не полюбил, внимания бы даже не обратил.

– Кстати, вон большая медведица, - он указал на кучку звезд.

– А вон кувшин, - вспомнила астрономию Саша, указав на соседнюю.

– Ты знаешь астрономию?
– удивился Ред.

– Когда - то папа увлекался и у нас дома был телескоп. Мы часто смотрели на звезды и я любила их изучать.
– созналась Саша.

И вдруг, он обнял одной рукой Сашу.

Она, по привычке, уже хотела вырваться, однако не стала. Ему было можно так с ней поступать - красть ее сердце и заставлять ее роптать перед ним, словно ведьму перед костром.

Она положила свою голову ему на плечо и все также смотрела на то синее окошко, где двое влюбленных танцуют свой танец. Барды вдруг переменили веселые мотивы бродячей жизни на любовные романсы и Саша услышала такую песенку:

Что ты со мною творишь,

Души моей звезда?

Почему всегда молчишь,

Не отвечая никогда?

Кто ты: птица любви

Иль же проклятье мое?

Опять сидим мы визави,

Вонзив в сердца копья острие!

Где же ты солнце белое,

Словно горный ручей

Голос твой звучит во мне,

И не хватает вновь речей.

Черная судьба, мне пророчит смерть...

А душа зовет, кричит: "Лети!

Давай, лети! Выше, ты же эксперт,

Так что же, орлом улети!"...

Кто ты: птица любви

Иль же проклятье мое?

Опять сидишь ты визави,

Вонзая в сердце... острие...

Такая песенка только дополнила романтической обстановке Саше. И Реду, как ей показалось, тоже. Он еще никогда не смотрел так ласково и без злобы, как сейчас. Будто два разных человека. Один в офисе все время кричит на нее и требует свои глупые отчеты, а второй - вот он, спокойный и приятный. Саша словно заново с ним познакомилась.

Уже показалась луна, осветив крышу тетра, вместе со статуями... Но только не их самих. Тень музы скрывала их. Вот только она держала в руках свою маску, которая немного прикрывала ее лицо, а они - то как раз наоборот - сняли с себя на какие - то несколько минут маски и стали самими собой.

А луна одиноко все светила и светила, пытаясь выхватить их тени заступницы - музы...

* * *

Он спускался вниз по мрачным коридорам, в которых лет десять точно никто не убирался. Все поросло плесенью, паутиной и повсюду шныряли мыши и крысы.

Как только он спустился, он услышал детский плач.

Идя на этот звук, он нашел нужную камеру и, убедившись, что звук идет оттуда, выломал дверцу, и, кинув в помещение свой большой фонарь, вошел сам. В комнате было затхло и пахло сыростью. В одном из углов, свернувшись калачиком, на старом дряхлом матраце лежала девочка, примерно четырнадцати лет.

Однако он знал, что она намного старше своих лет.

Он осторожно к ней подошел и потряс за плечо.

Девочка тут же проснулась и, увидев, кто к ней пожаловал, тут же вскочила и, упав на колени, сказала:

– Ты пришел спасти меня?!

– Да, дорогая, пришел, - ответил парень.
– Но поспешим. Пока луна не перестала дарить нам свой свет, мы должны быть далеко отсюда.

Она встала и он, взяв девочку за тощую ручонку, одним ударом ноги выломал стену, после чего им открылся прекрасный вид на пустырь, где стояла тюрьма для таких, как она.

Парень, взяв девушку на руки и разбив фонарь, чтобы тот боле не давал света, выпрыгнул и упал вниз, прямо в овраг с горной рекой, превращавшейся через несколько километров в водопад.

Как только они пересекли водопад, парень тут же вышел вместе с ней на берег и, отдав свой плащ, чтобы она не простудилась, свистнул. Деревья задрожали, земля затряслась, а птицы, до селе спавшие в своих гнездах, разлетелись в разные стороны.

Около них возникла черная карета, с шестеркой запряженных вороных коней. Их глаза сверкали красным огнем, с губ стекала пена, а копыта вздымали клочья земли.

– Прошу, - парень открыл перед девушкой дверцу кареты.

– Ты поедешь со мной, - твердо сказала она.

– Но...

– Поедешь!
– повысила она голос.

– Хорошо, как прикажете, - он поклонился и, зайдя за ней в карету, захлопнул дверь.

Уже внутри он еще раз свистнул и кучер - тень, погоняя коней своим черным хлыстом и издавая клич, похожий на крик ястреба, направил карету в темный лес, откуда они, взлетев, унеслись по лунной дороге в замок.

– Как там отец?
– спросила на середине пути девочка.

– Умер твой батюшка, - прискорбным голосом сообщил парень.

– Жаль как, - ничуть не скорбя сказал она.
– А лекарство?