Чарусы

– А с чего это вы такая добрая? – наконец спросила Василиса, глядя на Фаврелию исподлобья.

– Да на кой он мне нужен, – вернула насмешливый тон Фаврелия. – Не знаю, чего Зоя в него вцепилась. С её-то потенциалом. Вполне может найти и кого-нибудь получше. А вот на тебя, убогую хромоножку, больше никто не посмотрит. Тем более что в этой дыре больше и нет никого. Так что соглашайся, пока я не передумала.

– Ясно, – кивнула Василиса, снова не глядя на визитёршу. – И что взамен?

– А что тебе подарила Агафья Русакова? – спросила Фаврелия, подавшись вперёд.

– Что… откуда… – Василиса даже не могла взять в толк, о чём речь.

– Мне твои подружки напели, – снова расплылась в жуткой улыбке Зоина мамаша. – Что у тебя от встречи с этой ведьмой сувенирчик остался. Вот принесёшь мне его, и обменяемся. Ты – мне, я – тебе.

– Не понимаю, – покачала головой Василиса.

– Ну, если вдруг поймёшь, то дай мне знать. – Фаврелия поднялась и сделала вид, что собирается уходить, но потом упёрлась руками в стол и прошипела: – Только имей в виду, что всё нужно обделать до солнцестояния. Потому что потом даже я не смогу приворот снять. А присушенные, знаешь, долго не живут.

– А вы что здесь забыли? – резко спросила появившаяся откуда-то Наталья Львовна.

– Не твоё дело, бегемотиха, – грубо ответила Фаврелия и, топая каблуками по паркету, ушла.

Наталья Львовна некоторое время смотрела ей вслед, потом повернулась к Василисе и спросила:

– Зачем она приходила?

– Я, если честно, и сама не поняла, – отвела взгляд Василиса. Она только теперь вспомнила про кольцо, что осталось у неё от прошлогодних приключений в Багрянице. Видимо, оно стало ценой, которую установила Фаврелия за Гаврила.

Глава 14. Жертвенник

Василиса снова плутала по лабиринту живых изгородей и всё никак не могла ни выйти к Скиркудово, ни найти обратного пути домой. Кругом цвели розы и водяные лилии в прудиках, лёгкий ветерок слегка шевелил тонкие ветви кустовых стен сада-лабиринта. Но ни солнца, ни неба видно не было – золотистые лучи лишь мерцали в густом тумане.

Между краями кустовых стен лабиринта появился довольно широкий проход. Миновав его, Василиса вышла на небольшую площадку, в центре которой из волн тумана выглядывал каменный постамент с резьбой. На нём, спиной к Василисе, на боку лежал Гаврил.

Мраморная плита под ним скалой выглядывала из волн тумана, но солнечные лучи будто обходили это место стороной, оставляя постамент в холодной тени. Гаврил лежал странно-неподвижно, будто сам окаменел.

Откуда-то вышла женщина, похожая на ту, что Василиса с компанией видели во время прогулки рядом с усадьбой. В длинном лёгком платье, спадающем волнами, и кружевной накидке, она двигалась сквозь туман, и сама полупрозрачная, лёгкая и колышущаяся.

Женщина обошла постамент и невидимой ладонью в широком жемчужном рукаве провела по светлым волосам Гаврила, по острому выпирающему плечу и тощему боку. Даже не взглянув на Василису, она отправилась к цветочной арке на противоположной стороне площадки.

Дождавшись, пока дама в белом исчезнет, Василиса осторожно ступила в туман, покрывающий всю землю плотным матовым ковром. Не видя ног, двигаясь почти на ощупь и боясь провалиться куда-нибудь, Василиса медленно дошла до постамента.

Гаврил лежал, как неживой. Волосы, обычно мягкие и чуть вьющиеся, стали сухими и жёсткими, будто соломенными, лопатки и плечи выпирали мослами. Гаврил совсем не походил сам на себя, однако откуда-то Василиса точно знала, что это именно он. А ещё она знала, что его здесь нет.

Продолжая ступать аккуратно, будто по тонюсенькому льду, Василиса обогнула постамент, особенно к нему не приближаясь. Спутанные волосы Гаврила, макушка, чёлка и… Василиса судорожно вздохнула и отступила на пару метров, уже не заботясь о том, что там под ногами.

Это был не Гаврил, а его мумия – кожа стала серой и обтягивала кости тонкой резиной, связанные старой верёвкой руки скрючились у груди, а лица не было совсем. Жёсткие волосы чуть прикрывали череп с прилепленной к костям землистой высохшей кожей.

Краем глаза уловив слабое движение, Василиса резко повернулась и столкнулась лицом к черепу с той самой женщиной в белом платье. Кремовые кости плавали в жемчужных струящихся складках накидки, а пустые глазницы таращились на Василису.

Женщина отвернулась и спокойно двинулась дальше сквозь арку. Василиса наконец снова смогла дышать. И проснулась.

В очередной раз порадовалась, что оказалась дома, в своей спальне, а не где-то в кошмарных руинах, лабиринтах или болотах. Отдышалась. Посмотрела на часы.

Нет, это не отдых, она уснула всего час назад, до этого полночи проворочавшись. Если так пойдёт и дальше, высоких баллов на экзаменах ей не видать. Просто потому, что она их проспит.

В голову снова полезли воспоминания о Фаврелии и их разговоре. И надо же было этой ведьме притащиться в Покров. Валандалась бы дальше по городам и весям, так нет – потянуло на родину. Конечно, бабушка же без её участия вырастила Зою, уже можно появиться и перетянуть её в своё болото.

Теперь ещё про кольцо Агафьи кто-то ей напел. Василиса так старательно избегала воспоминаний о приключениях в Багрянице, что и про кольцо благополучно забыла. Валяется теперь где-то. Кстати, где? Вспомнить бы.

Хотя кого она обманывает – всё она помнит. Василиса снова глянула на часы. Ну и ладно. В школе теперь всё равно делать больше нечего – сплошная зубрёжка с тестами.

Встав ногами на кровать, Василиса стала швыряться на полках-клетках шкафа, уходящего под потолок. Ага, вот она, шкатулка. Карта, подаренная Васей бритва, и кольцо.

Вернув шкатулку на место, Василиса подошла к окну, откуда падал слабый лунный свет. Ну, перстень. С большим красным камнем. Дорогой, наверное. Но не нести же его ломбард.

Покрутив кольцо в руках и насмотревшись на отблески, играющие на гранях камня, Василиса глянула по сторонам. Конечно, никого поблизости не было. Тогда почему бы и нет. Примерив перстень на разные пальцы, Василиса наконец пристроила его на среднем пальце левой руки. А что, будто бы недурно.

Вернулась в кровать, продолжая рассматривать камень. Рубин, наверное. Из проклятых сокровищ Агафьи Русаковой. Столько лет тысячи людей их ищут, и безуспешно. А досталось ей, Василисе. Интересно, за какие такие заслуги.