Чары крови и роз. Другая история Белль

К ланчу Аннабелль решила всё-таки одеться и побродить по замку: Восточное крыло она не знала – видела лишь старые схемы замка.

Большинство комнат были заперты, а в тех, что были открыты, не было ничего интересного: они были похожи на её роскошные апартаменты, только в других цветовых гаммах.

Поэтому вскоре Аннабелль вернулась в свою комнату и, заняв себя чтением, стала ждать вечера: она решила попросить у лорда Спенсера доступ к его библиотеке, чтобы больше узнать об Элфине.

Смеркалось, Белль перечитала все любимые эпизоды и отложила «Север и юг», размышляя, чем бы себя занять в оставшееся до ужина время, как пришла Фезер.

– Лорд Спенсер просит вас одеться потеплее, мисс, – сказала горничная и достала из гардероба серую норковую шубку.

– Зачем? – удивилась Белль и расстроилась, взглянув на шубку: мех был натуральный, а она считала неоправданной жестокостью убивать зверей ради одежды в двадцать первом веке.

– Хозяин сам вам расскажет при встрече, – ответила Фезер. – Позвольте я вам помогу, мисс.

– Я надену своё пальто, – решительно возразила Аннабелль.

Фезер не стала спорить. Она помогла Белль надеть её светло-лавандовое пальто и красиво повязала ей на голову белый пуховой платок, в котором Белль стала похожа на героиню русских романов девятнадцатого века. С удовлетворением оглядев себя в зеркале, она надела перчатки и вышла из комнаты вслед за Фезер.

Они спустились во двор, где было уже совсем темно и моросил мелкий дождь. Минув несколько арочных пролётов, остановились возле широких ступеней, ведущих вниз.

– Дальше я сам, Фезер, – раздался из темноты голос лорда Спенсера.

Сердце Белль заколотилось сильнее: ей стало не по себе от перспективы остаться в темноте один на один с едва знакомым герцогом сомнительной репутации, который вдобавок был под ведьминским проклятием. Аннабелль хотела окликнуть служанку, но той уже и след простыл.

– Не бойся, Аннабелль Грейс, – услышала она голос лорда Спенсера. – Мы всего лишь спустимся в крипту. Сегодня ведь День Всех Душ.

У Белль перехватило дыхание. Она давно мечтала побывать в крипте. И вот теперь это желание так причудливо исполняется: сам лорд Спенсер приглашает её посетить вместе с ним место упокоения всей его семьи. Да ещё и в День Всех Душ!

Однако чувство восторга быстро прошло, и вернулась тревожность: Белль всё-таки не хотелось спускаться один на один с проклятым герцогом.

– Ваша светлость, – произнесла она.

– Да, Аннабелль Грейс, – мягко отозвался тот.

– Вы не могли бы позвать Фезер? – немного робея, попросила Белль. – Мне было бы с ней спокойнее.

– Боюсь, она уже вернулась в замок, – с сожалением ответил лорд Спенсер. – И… – он смолк на несколько секунд, – я не хотел бы, чтобы в склеп спускались посторонние.

Слова герцога польстили Белль, но чувство тревоги не покинуло её.

– Мы ведь едва знакомы, сэр, – аккуратно напомнила она.

– Я давно наблюдаю за тобой, Аннабелль Грейс, – возразил лорд Спенсер. – Я бы не пригласил к могилам своей семьи первого встречного.

– Но ведь я совсем не знаю вас, – осторожно возразила Белль.

– Мы здесь, чтобы это исправить, – поставил точку в разговоре герцог. – Прошу.

Поколебавшись миг, Белль шагнула к широким каменным ступеням, ведущим вниз. В конце концов, она давно хотела побывать в склепе Волчьего Клыка, а если лорду Спенсеру и придёт на ум сделать с ней что-то дурное, то Фезер вряд ли ему помешает. Да и с какой стати ему вредить ей? Разве что, он надеется с её помощью снять проклятие, и в этом замешан какой-нибудь кровавый ритуал с ней в качестве жертвы. Крипта идеально подходит для таких целей. Белль вновь ощутила беспокойство, и голос лорда Спенсера у неё из-за спины застал её врасплох:

– Ты можешь взять факел, Аннабелль Грейс.

Острое зрение фейри помогало Белль хорошо ориентироваться в темноте, однако идея взять факел ей понравилась: с живым огнём она будет чувствовать себя спокойнее.

Аннабелль аккуратно вытащила факел из держателя и немного растерялась, не зная, как его зажечь. Заметив это, лорд Спенсер, сказал:

– Нажми внизу.

Факел вспыхнул в руках Белль, и она пошла вперёд под низкими каменными сводами, украшенными тяжёлыми барельефами, на которых были изображены сцены битв и молитвы. Аннабелль аккуратно обходила тяжёлые могильные плиты, почерневшие от сырости, разглядывая тёмные почти нечитаемые надписи. Крипта была длинной, широкой и очень древней, значительно старше замка.

Холодный воздух пах глиной и мхом. А ещё тут было очень-очень тихо, так тихо, что Белль с её острым слухом кроме собственного сердцебиения, слышала лишь мягкие, почти беззвучные движения идущего за ней герцога. Всё-таки очень любопытно, во что же превратила его Айрин Бёрд?..

– Направо, – сказал герцог.

И Белль, обогнув ещё одну могилу свернула направо.

– Здесь, – произнёс за её спиной лорд Спенсер.

Аннабелль остановилась возле могильной плиты с мраморной эффигией 55 , изображавшей спящую молодую женщину. Подойдя ближе, Белль узнала в изящных чертах каменного изваяния леди Мэри Аланнис Калиду Глэдис Спенсер.

55

Эффигия – скульптурное изображение умершего, выполненное из камня или дерева.

– Какая красивая… – тихо произнесла Белль. – Да упокоится душа её в мире…

Помолчав, лорд Спенсер с горечью произнёс:

– Думаю, сейчас она счастлива.

– Наверное, все мы будем счастливее там, в ином мире, – согласилась Белль.

– Последние пять лет жизни она провела здесь, – задумчиво проговорил герцог, точно не слышав слов Белль. – Мечтала, когда её тело окажется рядом с… – он смолк.

Аннабелль огляделась и увидела другую плиту: «Артур Чарльз Валентайн Спенсер (1831-1847)». Старший брат Адама.

– Мама так и не оправилась после его смерти, – продолжил герцог.

Слово «мама» из его уст прозвучало горько, болезненно, и сердце у Белль сжалось от сочувствия.

– Ему было всего шестнадцать… – шепнула она. – Я не представляю, что она пережила…

– Она так переживала, что забыла, что у неё есть ещё один сын, – пряча за насмешливостью боль и обиду, произнёс лорд Спенсер.

– Вам было тогда девять?

– Да.

– А ваш отец?

– Мучился подагрой и целыми днями курил в своём кабинете, – лорд Спенсер усмехнулся. – Не думаю, что родители когда-нибудь действительно любили друг друга. Но до смерти Артура они успешно это изображали, – он вновь усмехнулся, и в этот раз в его усмешке прозвучала горечь.

– Но почему они поженились?.. – Белль было странно, что он так цинично говорит о своих родителях.

– Как заключаются подобные браки, Аннабелль Грейс? – ответил герцог. – Выгода и связи. Правда мои родители просчитались. О моей матери шептались, что у неё роман с сэром Мэтью Пендрагоном, младшим братом короля, – по его насмешливому тону было понятно, какого он мнения о сплетниках. – Её брак с моим отцом, потомком Ланкастеров и родственником Ганноверов, должен был спасти её репутацию, но свет посчитал этот союз мезальянсом несмотря на то, что род Муров тоже был знатным. Так что свадьба родителей ничуть не помогла заткнуть сплетникам рты. Потом родился Артур, который был совсем не похож на отца, и с возрастом это становилось всё очевиднее. Вдобавок Артур был крайне беспечен и самонадеян. По глупости он попался в ловушку придворных, и через неделю его убили. – В голосе герцога не было сожаления, лишь горечь и лёгкое презрение.