Чары, путы и кровные узы

И как много раз до этого дня, во время своих бдений у его кровати, Аля тихонько запела песню на французском языке. Пела, впервые до конца осознавая смысл перевода произносимых слов:

«…Согласна, маленькая девочка во мне часто выдвигала тебе требования. Почти как мать ты заботился обо мне, оберегал меня. Я украла у тебя кровь, которой не стоило бы делиться. На пределе слов, снов я буду кричать. Люблю тебя, я люблю тебя, Как сумасшедшего, как воина, как звезду кино, Как мужчину…. …Я доверила тебе все свои улыбки, свои секреты. Даже те, которые не должен знать никто, разве что брат. В этом каменном доме Сатана смотрел, как мы танцуем. Люблю тебя…»

Тихонько протянув последнюю строку песни, последнее признание, Аля подняла глаза и увидела, что Бо проснулся. Он лежал, молчал и смотрел куда-то перед собой. Не на нее….

— Богдан…. — Аля бросилась ему на шею, обняла крепко, но он остался таким же холодным и равнодушным, как тот Богдан, что лежал в коме и точно так же не реагировал ни на ее признания, ни на слезы, ни на мольбы очнуться, ни на песни о любви. И девушка растерялась, осознав это.

— Аля, — наконец произнес он, все так же не поворачивая головы, — ты пришла?

— Пришла, пришла, хороший мой, и больше не уйду, никогда не уйду….

— Уверена? — неожиданный вопрос резанул слух Али.

— Д…да, да!

— А придется.

— Не поняла.

— А что не понятного Аля? Мы расстались, помнишь? И это было твое осознанное решение. Решение, ответственность за которое ты собиралась нести сама, без моей помощи.

— Бо, зачем ты так? — Холодок разлился в груди от его слов — не такого разговора она ожидала, не так представляла себе их встречу. — Я все поняла, я передумала….

— Как всегда…. А ведь я тебя предупредил тогда, помнишь?

— Бо, я не понимаю, о чем ты? — Аля упрямо не подпускала к себе смысл происходящего.

— О том, что ничего не изменилось. Я все так же твой брат, ты все так же можешь опасаться кары Божьей и мы все так же не вместе.

— Бо, пожалуйста….

— Аля, пойми, ты — маленькая девочка, ты еще не готова к сожительству и уж тем более к замужеству. Я затащил тебя в эти отношения, практически насильно. Ты же не приняла ни одного решения сама, всегда я… все я…. И крайний тоже вечно я. А ты только и делала, что трусливо сбегала к маме, стоило возникнуть проблеме. А с проблемами нужно справляться. Обоим, понимаешь? Решать их, трудиться…. Тебе все это еще рано. Поиграла во взрослую и будет….

— Бо, что с тобой случилось? Что тебя так изменило?

— Удар по затылку, Аля. Я другой теперь. И тебе придется с этим смириться. Пойми, я многое понял — я тебе был вместо няньки, вместо матери. И мне это даже нравилось… до поры до времени. Я любил тебя, готов был на все ради тебя, а ты отказалась от меня, даже не задумавшись, что это значит. Ты научишься беречь отношения, Аля… но не со мной….

— Бо, прости, я изменюсь, только дай шанс.

— Ты не поняла, Аля. Я — мужчина, а мы устроены немножко по-другому. Я тебя сейчас не запугиваю и не воспитываю. Я принял решение, понимаешь? Уже принял и только лишь озвучиваю его тебе. Вот и все. Я понял, что мне нужен по жизни партнер, а не ребенок. Другая женщина — взрослая, сильная, самодостаточная… и я ее уже встретил. Когда я пришел к тебе в последний раз, я стоял перед выбором, и все было в твоих руках. Наша судьба была в твоих руках, и ты сделала свой выбор, а я — свой. Я тоже человек, Аля. Я тоже чувствую. И я хочу, чтоб женщина, которой я вручаю свои чувства, сохранила их, а не выбросила играючи. Так, как это сделала ты. А я устал тебя воспитывать и учить жизни. И пусть это будет последним моим уроком, преподанным тебе — у каждого решения есть последствия, нельзя баловаться с чувствами других людей. Даже если тебя сильно любят. Особенно, если любят….

Але казалось, что с того разговора столько времени прошло, столько всего изменилось, что и думать забыла о его словах. Но похоже все действительно изменилось необратимо. Не только для нее, но и для него тоже.

— Бо почему ты не смотришь на меня? Посмотри на меня.

— Нет.

— Посмотри и скажи мне все это еще раз. Глядя мне в глаза.

— Нет, я сказал. — В голосе Богдана появилось нечто такое, отчего у Али задрожали ноги.

— Посмотри на меня, умоляю. — Попросила она.

— Я сказал тебе — нет! — Рявкнул Богдан.

— Но почему?

— Потому что я ВИДЕТЬ ТЕБЯ НЕ МОГУ! — С надрывом признался он и отвернулся. — Уходи! — Добавил глухо.

Этого Аля больше выносить не могла. Она вскочила со стула и не понимая до конца, что делает, выскочила из палаты, налетев на кого-то. От этого кого-то знакомо пахло духами ее матери. Аля подумала об этом и забыла. На слабых ногах она добралась до лавочки в больничном парке и, упав на нее, разрыдалась.

— Аля. — Рядом присела ее мать.

— Что тебе? — проглотив рыдания, огрызнулась она. — Довольна? Он бросил меня!

— Честно говоря, я рада тому, что все закончилось, но почему-то мне стало обидно за тебя.

— Ты что, подслушивала?

— Тамара позвонила мне выразить благодарности и сказала, что ее сынок пришел в себя. Я приехала поздравить его с выздоровлением и узнать твои планы на жизнь. Дверь в палату была приоткрыта….

— Он не мог так со мной поступить, он любит меня. — Не веря в то, что случилось, проговорила Аля. — Я должна вернуться, я должна все узнать!

Она вскочила с лавки, но сильная рука матери остановила ее и заставила снова сесть.

— Нет! — Вскрикнула она и продолжила уже спокойнее. — Знаю, ты не доверяешь мне больше, но послушай, не унижайся перед ним, дочка. Ты слышала, что он сказал? Хочешь выслушать все это еще раз? Такие вещи с горяча не говорят, он на самом деле все решил. И должна признать, в чем-то он прав…. Ты действительно еще слишком молода для таких отношений.

— Мама!

— Что «мама»? Слушай, здесь становится холодно. Поехали домой?

— Не хочу.

— Останешься здесь? — Мать улыбнулась и, протянув руку, обняла ее за плечи. — Теперь все будет по-другому, обещаю. Я больше не буду на тебя давить, ты меня убедила — ты взрослая и самостоятельная. Решения будешь принимать сама, к тому же теперь ты будешь думать о том, что ты делаешь, и к чему это приведет. Хоть какая-то польза от этого твоего…. — напоровшись на взгляд дочери, женщина осеклась и прикусила язык. — Ладно, забудь. Поедем?

Аля нехотя встала, обернулась на здание больницы, куда несколько минут входила окрыленная грядущим счастьем и пошла к машине мамы.

* * *

Когда Богдан услышал, что Аля ушла, он прикрыл глаза локтем и крепко стиснул челюсти. Судорога исказила черты его лица, но он справился с ней.

— Сынок… — Лица коснулись прохладные руки, запахло мамой. Аля тоже пахла, как его мать, это он только что понял. — Что ты наделал?

— Так надо, мама. Так будет лучше.

— Для кого?

— Для нее.

— А ты? Она же нужна тебе.

— А я ей? — Он убрал руку с лица. — Мама, а я ей теперь зачем? Я же не вижу, понимаешь? Ничего не вижу! Я даже в туалет без посторонней помощи сходить не могу. И я не хочу, чтоб она со мной возилась, нет, только не она! Это я должен был быть для нее опорой, а не она для меня. К тому же она молодая красивая девочка, с ней рядом должен быть тот, кто это увидит….