Чары, путы и кровные узы

— Твоя телка малолетняя он-лайн.

Этого заявления было достаточно для того, чтоб сон как рукой сняло. Богдан откинул одеяло и пошел в соседнюю комнату.

— Вот, — друг повернул к нему монитор ноутбука, — видимо ты закрыл ноут на ее странице. Он на ней и включился…. Ты же не будешь ей ничего писать? Черт, Вернер, только не это! Начинается, блин! Отдай ноут! Позвони ей и пожелай спокойной ночи, причем тут я?

Богдан, ничего не ответив, отправил Альке сообщение, чтоб ложилась спать, вернул другу устройство и пошел к себе. Засыпая, он дал себе слово завтра же найти повод увидеться с девчонкой снова и больше не вести себя, как неандерталец. Слава Богу, сейчас потерять человека было достаточно сложно — сотовая связь, социальные сети делали общение проще. Вот предыдущему поколению было не в пример труднее сохранить контакты. Любая мелочь или стечение обстоятельств могло развести двоих навсегда.

* * *

— Проснулась? — Аля открыла глаза и напоролась на грозный взгляд матери. Женщина стояла в ее комнате, прямая как струна, скрестив руки на груди и царственно вздернув подбородок. Алевтина еще не поняла, в чем провинилась, но поджилки у нее задрожали в ту же секунду. — А ну, быстро в ванную, завтракать и собираться.

— Куда? — Пискнула девушка, чувствуя, как подкатывает комок к горлу и спирает дыхание.

— В деревню, к дедам. Телефон, планшет отнесешь в мою комнату и оставишь на тумбочке.

— Но мама….

— Быстро, я сказала! — Мать подошла ближе и сдернула с нее одеяло.

— Мама, — все еще пыталась сопротивляться девушка, — ты же сказала — через неделю! Почему же?…

— Почему? Ты еще смеешь спрашивать, почему? Я утром звонила тете Рите, и Маруся мне все рассказала. Вот уж не ожидала от тебя такого, ты, маленькая д…. — Женщина вовремя прикусила язык, выдохнула, успокаиваясь и ровно произнесла. — Собирайся немедленно.

— Но что я сделала? Что сказала Маруся?

— Ты совсем, что ли обнаглела? — Возмущению матери не было предела. — Ты вчера хоть помнишь, что в клубе вытворяла? Вот знала я, знала, что нельзя было тебя отпускать. Ты может чего-то там употребила, что повисла на шее у первого встречного, как какая-то…. — Она снова сжала губы, чтоб из ее рта не вылетело чего покрепче. Того, о чем потом она будет жалеть. — Как Егору в глаза смотреть — ума не приложу….

Мама устало коснулась лба кончиками пальцев.

— Что Рите сказать? Как мне стыдно за тебя, разве я тебя так воспитывала? Разве я заслужила все это?

— Но мама, это все не правда. — Пыталась убедить ее Аля, лихорадочно пытаясь понять, как же так получилось.

— Врешь. — Спокойно резюмировала женщина. — Собирай вещи, Алевтина. Будешь жить с дедами до тех пор, пока не поймешь, что натворила. И нет! — Она протянула руку, развернув ее ладонью к дочери, словно хотела защититься от нее. — Только не слезы! Никаких слез, Алевтина, ты же знаешь, что слезы не вызывают во мне жалось, а только лишь раздражают.

Аля закусила губу, но уже вся дрожала, как на пороге истерики. И едва за матерью закрылась дверь, она упала лицом в подушку и горько расплакалась.

Маруся? Маруся такое про нее сказала…. За что? А Егор? Почему не рассказал, как все было на самом деле? Что же они за люди такие? Они же были ей как родные все эти годы….

Спокойно поплакать ей не дали, торопя поскорее увезти ее к ненавистным родственникам. И часа не прошло, как она проснулась, а вещи уже были собраны и уложены в багажник отцовской машины. Слава Богу, отвезти ее в деревню мать попросила папу. Длинной дороги наедине с ней Аля не пережила бы спокойно. Она бы опять заплакала, и мать высадила бы ее где-нибудь на трассе между районами города. А уж в том, что она заплакала бы, Аля была уверена. Иногда для этого достаточно было немого недовольства матери, не то что ярость, как сейчас.

Усевшись в машину, девушка отвернулась от мамы, вышедшей их проводить, а когда они с отцом отъехали на приличное расстояние от дома, девушка нарушила царившее в машине молчание.

— Папа, пожалуйста, не отвози меня туда.

— А что мы маме скажем? — Не отвлекаясь от дороги, поинтересовался отец.

— Бабушка и дедушка не любят меня, — ее глаза снова наполнили слезы и покатились по щекам, — и мама не любит, и ты….

— Ты не права, доченька, это все для твоего же блага.

— Ссылка?! — Возмущенно посмотрела она на отца. Даже слезы в глазах высохли.

— Знаешь, Алька, — заговорщицки признался отец, — на самом деле я с мамой не согласен совершенно. Я не думаю, что стоило тебя так сурово наказывать. Молодость…. Все такими были. Вполне хватило бы домашнего ареста на несколько дней. Тебе было бы достаточно, но….

Мужчина бессильно пожал плечами.

— …Она женщина, мать. Ей виднее. Была бы ты сыном, решение о воспитании принимал бы я, и последнее слово было бы за мной, а так…. Однажды, когда ты была маленькой, я проявил инициативу, в результате так огребся, что мама не горюй. С тех пор не лезу. Уж прости дочка, плохой из меня воспитатель.

— А что тогда случилось? — Заинтересовалась девушка и насущные проблемы отступили перед любопытством.

— Было тебе, Алька, три года тогда. И мама запрещала тебе есть сладкое. В частности — шоколад. Я недоумевал — что плохого в шоколаде? Но мама все твердила, что тебе нельзя категорически. Ну, а я подумал однажды — как так, ребенок даже малюсенькой конфетки съесть не может — что же за несправедливость такая? Однажды мама ушла на сделку, а я возьми и дай тебе кусочек шоколадки. Что тут началось? Через несколько минут ты вся покраснела, щечки зашелушились…. Как потом оказалось, тебя лечили от дерматита, и сладкое было категорически запрещено. Мама меня предупреждала, да только я и слушать не хотел. Думал — все это блажь и страхи молодой матери, а оказалось…. Мама меня потом поедом ела, а ты ведь знаешь как она это умеет делать. Слава Богу, тебя вылечили, и следов не осталось и ты даже не помнишь, почему шоколад до третьего класса не ела. Так что не всегда запреты существуют во вред тебе, Аля, понимаешь?

Девушка понуро опустила голову.

— Папа….

— Что?

— Я не хочу за Егора замуж.

— Почему?

— Я его не люблю, а он не любит меня.

— Мама считает, что так будет лучше для тебя, Аля.

— А ты с ней не споришь из-за того что я — не мальчик.

Отец виновато кивнул.

— Мама боится, что тот, кого ты полюбишь, сможет причинить тебе боль. А Егору это не удастся. Вы слишком хорошо друг друга знаете и знаете, чего можете друг от друга ожидать. Мама считает, что дав ему работу и образование, она гарантирует тебе его преданность и верность. Она не хочет, чтоб ты влюбилась, как в последний раз в жизни, а муж тебя предал, бросил одну, с детьми, с разбитым сердцем…. Лично для меня все это похоже на бред, но я не буду ее переубеждать. Твоя мать очень умная женщина и она знает об этом. И если она верит в то, что говорит — ее никто не переубедит.

— Мама любила тебя, когда выходила замуж?

— Конечно! — Уверенно ответил отец.

— А почему мне тоже так нельзя?

Отец ничего не ответил, тогда Аля, вдохновленная его откровенностью, продолжила:

— Егор предал меня вчера, папа. Тот парень, про которого рассказала Маруся, он сам…. Я не виновата! Я на нем не висла! А Егор… он просто стоял и смотрел, как он…. — Але вдруг стало так жалко себя, она представила, что все могло произойти не в стенах ночного клуба, а где-нибудь в подворотне, и на месте Богдана Вернера мог быть совсем другой человек…. Или люди. Только реакция Егора не изменилась бы от этого.