Чары, путы и кровные узы

— Ты меня бросила. — Хохотнул Богдан. — Вот что явилось причиной нашего расставания.

— Может, мне тоже хотелось, чтоб мой парень имел в отношении меня серьезные намерения.

— Тебе хотелось играть на сцене и иметь поклонников, которые тебя обожали бы. А я в твой богемный мир не вписался. Я прекрасно помню твои аргументы, Ань.

— Дура я была…. — Вздохнула она. — Теперь жалею.

— Слушай, выйди из образа роковой красавицы, а то больше не увидишь меня на спектаклях, серьезно. — Попросил девушку Богдан. Не понятно что с ней сегодня. Раньше она не вспоминала об их отношениях, которые закончились, в принципе, безболезненно для них обоих и инициатором коих была она.

Женщины…. Ты им не нужен, пока не встретят рядом соперницу. И тут начинается….

— Ладно, Бо! — рассмеялась она, видимо отпустило. — Рада была увидеть. Передавай привет своей девчонке, пусть не держит на меня зла. Мы, артисты, такие….

— Передам. Давай, Ань, удачи тебе. — Бо развернувшись, пошел искать Алевтину. Нашел ее в уголке. По виду понял — недовольна.

— Что? — Он попытался обнять ее, но Аля надменно отстранила от себя его руки.

— Отвези меня домой.

— Моя красавица чем-то недовольна. — Констатировал после нескольких бесплодных попыток прижать девушку к себе.

— У вас с ней что-то было? — Прямо спросила Аля.

— Это имеет значение? — Богдан попытался выиграть время, чтоб решить, нужно Альке знать правду или нет.

— Да.

— Было. — Все же он решил, что отпираться бессмысленно. — Но прошло. Теперь я люблю тебя и кроме тебя мне никто не нужен, малышка. Ну же, девочка моя. — Он покрывал порхающими поцелуями ее щечки. — Подари улыбочку.

— Меня задолбали твои бывшие, Вернер. — Сердито пробурчала Аля, но все же сдержать улыбку не смогла. — Куда не плюнь — везде они. Знала бы, что ты такой бабник был….

— Да не был я бабником! — Запротестовал он. — И бывших у меня не много. Правда. У тебя тоже есть.

— Не сравнивай.

— И ты не сравнивай себя и их. Ну что, мир?

— Мир. — Аля, наконец, разрешила себя обнять. Маленькая ревнивая бестия — вот в кого она превращалась. И нельзя сказать, что Богдана это не забавляло и не умиляло в какой-то степени. Главное, чтоб все было в пределах разумного, а поревновать в меру бывает полезно. Не все же ему одному….

* * *

Наступила зима.

Вернее наступила она в этом году довольно рано, но календарная началась, как положено — первого декабря. И был декабрь уходящего года снежным и тихим. Снег валил с неба каждую ночь, и город просто утопал в сугробах. Это создавало миллион проблем коммунальным службам, а дороги превращались в какие-то трассы на выживание. На центральных проспектах — наледь и бугры. Соответственно — аварии практически на каждом светофоре. В итоге пробки. Пробки-пробки — бесконечные пробки. Бесконечные нервы. А во дворах наоборот — заторы.

А на кладбище?

Если прошла снегоуборочная техника, посыпала гравием все подъемы и спуски — хорошо. Ну, это на центральных, а на других? На других катафалк останавливался на более-менее ровном и безопасном месте, и до вырытой ямы гроб приходилось тащить на собственном горбу. Иногда далеко. Иногда в гору. Иногда — с горы. В общем, особо скучать в те две недели пока Алевтина готовилась и писала олимпиаду, Богдану было некогда. Лишь только во время их ежевечерних сеансов связи он испытывал острую потребность в ней и осознавал, как тоскует. Но две недели…. Не два года и не два месяца даже. Ничего катастрофического в этой разлуке нет, а наверстать потерянное время они вполне успеют. Вот только раздражение на весь окружающий мир росло день ото дня.

Поэтому стоило Алевтине заявить, что она отстрелялась, как у Богдана сам собой тут же возник выходной на следующий же день. И наплевать что среди недели, пусть кто-нибудь только попробует им помешать увидеться!

Никто и не рискнул мешать, только Роман увязался, узнав, что друг планирует отвезти Алю на «горнолыжку», опробовать качество снежного покрова трассы.

С ним они к школе за Алей и приехали.

— Ромыч, — не поворачивая головы, потребовал Богдан, — не кури в машине.

— Почему?

— Потому что в машине больше курить нельзя.

— С каких пор?

— С недавних. — Бо повернулся, выдернул из руки друга зажженную сигарету и выбросил ее в окно.

Сам вышел из машины и демонстративно закурил на улице. Вернувшись в салон, Бо достал из кармана освежитель для рта и с невозмутимым видом воспользовался им.

— Та-ак, — наблюдая за ним, протянул Роман, — нормально….

— Что?

— Вот именно, Бо, что происходит?

— Карале не нравится запах табака.

— И что? А что еще не нравится твоей Карале, интересно? Бо, ты — каблук, ты врубаешься?

— А ты пересядь.

— Что?!

— Пересядь, говорю, назад. — Богдан уже увидел девушку, она помахала ему рукой и направилась к машине, неся в руке большую сумку в которой видимо, лежал ее горнолыжный костюм. Слава Богу, — подумал Бо, — не нужно будет везти ее домой и переодевать.

Роман, увидев девушку, вышел из машины и демонстративно поклонившись, придержал для нее дверь.

— Привет. — Аля позволила себя поцеловать, сморщила носик, но ничего не сказала.

— Ты не голодна?

— Нет, я пока тебя ждала, перекусила. Поехали?

На горнолыжной базе Аля зачем-то решила попробовать себя на доске, хотя как выяснилось, до этого она каталась на лыжах. Богдан заподозрил, что она захотела кататься на том же что и он, но уточнять не стал.

Аля же вручила ему свой телефон и попросила увековечить в его памяти ее первое знакомство с подъемником. Знала бы малышка, что ей предстоит, постеснялась бы с подобными просьбами, ибо первый ее подъем помнили потом все отдыхающие. А кто не присутствовал, те потом на ютюбе нашли и посмотрели.

Подъемники бывают разными. Лучше всего для сноубордистов безусловно подходят кресельные, но такое удовольствие может позволить себе не каждая лыжная база. Там где каталась Алевтина, подъемник был бугельным. С Т-образной буксировочной штангой, называемой «якорь». За эту-то штангу и зацепилась Аля сноубордом, сделав перед этим потрясающий кульбит через себя. Как так получилось, Бо даже не успел понять, видимо стоило сначала отцепить от борда одну ногу, но одно мгновение и девушка лежит на снегу, на животе, а подъемник за ноги, тащит ее вверх по склону.