Час цветения папоротников

С этим микроавтобусом одни неприятности, из-за него муж влез в долги, с которыми никак не мог расплатиться. Дело зашло слишком далеко. Мисюра, у которого Саша под кабальные проценты занял пять тысяч долларов, для выколачивания долга подключил бандитов. Вчера один из них звонил, хорошо хоть она, а не муж, взяла трубку. Звонившего она узнала, это был Смык. К себе на свадьбу в качестве «свадебного генерала» Дина пригласила криминального авторитета их района по кличке Смык. Теперь у нее появился шанс каким-то образом оттянуть возвращение долга.

Вечером Дина пошла на встречу со Смыком, которую он назначил ей у входа в метро «Шулявская». Время он не оговаривал, сказал только: «Приходи, когда стемнеет». Она и пришла, но слишком рано, все никак не темнело. Вокруг крутились подростки с бутылками пива в руках, поминутно прикладываясь к ним, как грудные младенцы к соскам. Скучая, Дина прохаживалась туда-сюда вдоль ларьков, торгующих дешевой безвкусицей. Развлекая себя, она звенела браслетами на обеих руках. Ничего Дине так не нравилось, как всевозможные бусы, ожерелья, кулоны, цепочки и прочие финтифлюшки. Она покупала всё, что блестит, мела, как пылесос. Ее шкатулка с «драгоценностями» была размером с коробку из-под туфлей, она ломилась от дешевой бижутерии.

К Дине уже несколько раз подходил местный донжуан в черном клеенчатом плаще. Его, усиленно улыбающееся лицо выглядело юным и одновременно изношенным. Ему не было и тридцати, но из-за морщин, он был похож на загримированного под старика мальчишку. Завлекательно поскрипывая плащом, он игриво спросил, не его ли она ожидает? Потом он предложил ей пойти в кино, а подойдя в очередной раз, пригласил в ресторан. Динины акции росли, как на дрожжах. «Что бы такое ему ответить?» - подумала она, но ничего не придумала. Дина приосанилась, и загадочно улыбаясь, отворачивалась, чтобы ее ухажер не заметил подбитый глаз. Дина явно знала себе цену, но никому ее не говорила.

Неожиданно рядом с ней появился Смык. Он подошел к ней сам, она бы его никогда не узнала, настолько он изменился. Смык отвел ее в сторону, стал спиной к стене, и напряженными глазами начал что-то высматривать по сторонам.

— Валерочка, родненький! Саша все отдаст, с процентами, — просила Дина, заглядывая ему в глаза, но Смык с застывшим лицом шарил глазами за ее спиной, не обращая на нее внимания, и похоже не слушая ее.

— Не получилось сразу на машине заработать… Прошу тебя, дай отсрочку, хотя бы на полгода. Раньше никак не получится. Саша все вернет, он пашет день и ночь, как папа Карла. Ты же знаешь, какой он трудяга… — не зная, что бы еще добавить, затаив дыхание, она ждала ответа. И дождалась.

— Ты что, охренела?! — свадебный генерал глянул на нее с такой ненавистью, словно хотел ударить.

Дряблые губы Дины в изумлении приоткрылись, предательская дрожь пробежала от затылка по спине и кудряшки на голове задрожали, как на ветру.

— Срок тебе два дня, и то по старой памяти. Во вторник долг должен быть погашен, иначе пусть пеняет на себя, — и Смык развернулся, чтобы уйти.

— Постой, Валерий! У меня есть одно предложение, оно тебя точно заинтересует, — удержала его за руку Дина, испугавшись собственной смелости.

— Мужу моей подруги умирающий старик перед смертью подарил карту. Там… Ну, на той карте написано, где отец того старика, он был самый богатый ювелир в Киеве, во время революции закопал свое золото. А золота там, килограммов!.. Не знаю, сколько, но много. Я дам тебе его адрес. Заберешь у него карту и выроешь золото, а Саше за это дашь отсрочку. Хорошо? Договорились? — она глядела на него, с жалкой, вымученной улыбкой, как человек, врасплох застигнутый бедой и, наконец, поймала его ускользающий взгляд.

— Ты, Динуха, часом не дымом торгуешь?

– с пугающей медлительностью спросил Смык, вперившись ей в глаза.

От этого взгляда у Дины ослабели и подогнулись колени. Лифчик стал ей тесен, и струйка холодного пота змейкой поползла вдоль позвоночника. Но отступать было нельзя. Никак нельзя!

— Да ты что?!
– приблизив свое лицо к нему, протянула Дина с задыхающейся хрипотой и осеклась, потеряв голос.

С храбростью отчаяния она вскинула подбородок и, проглотив комок в горле, стиснула зубы. Зрачки ее расширились, а кожа вокруг сжатого рта собралась и сморщилась. Дина шла, балансируя на шаткой доске, как пассажир захваченного пиратами корабля, на каждом шагу рискуя свалиться за борт, внутри ее все содрогалось от страха, но она решила идти до конца. И пошла…

— Ладно, не выпрыгивай из трусов, — отводя глаза, примирительно сказал Смык.

Дина выглядела готовой на все.

— Если это шутка, то ты со мной не шути, у меня с юмором плохо. Вздумаешь меня кинуть, я тебя из-под земли выкопаю, — с угрозой процедил он, снова принявшись въедливо ее разглядывать.

Дина несколько раз глубоко вдохнула, стараясь овладеть голосом. А когда он к ней вернулся, она ответила с непритворным ожесточением:

— Какие там шутки? Пол-х… в желудке! Кто ж с этим шутит? Я на полном серьёзе, — голос ее был осипший и придушенный, но эта сиплость была убедительнее слов.

Она твердо смотрела Смыку в глаза и выдержала его ненавистный взгляд. Лицо ее выражало достоинство и отвагу, и в этот миг было прекрасным.

На том и порешили. Дина рассказала Смыку о Сергее, описала, как он выглядит, где живет и работает. Договорились, что если Смык в течение трех недель найдет золото, муж Дины получит отсрочку по долгу на полгода. Найдет или не найдет Смык сказочное золото Дине было без разницы, главное она оттянула возвращение долга. А то, что будет через три недели, ни все ли равно. Стоит ли загадывать так далеко? За три недели многое может произойти, глядишь, все само собой и обойдется. Делов-то на три копейки…

О том, что может пострадать Сергей, Дина вообще не думала. Ей важно было выручить мужа, Сашу, которого она любила. Муж любил ее ничуть не меньше, он сутками работал, чтобы заработать для нее денег, стараясь ни в чем ей не отказывать. Саша был убежден, что она тоскует от того, что у них нет детей, и от этого тихо страдал. Он безропотно закрывал глаза на все ее причуды, даже на те, от которых любой другой, очень бы огорчился. Они решили, что если к концу этого года она не забеременеет, они усыновят ребенка. А до Нового года осталось совсем немного.

* * *

Смык был специалист по крупной дичи.

Сплошной дичью была и вся его жизнь. Свой последний срок он не отсидел и был освобожден по амнистии, как больной заразной формой туберкулеза. Оба его легких сгнили наполовину, а туберкулезная палочка, которую он выделял при каждом выдохе, была устойчива ко всем существующим противотуберкулезным средствам. Для окружающих его болезнь была опаснее чумы и холеры вместе взятых, потому как, заразившись, у них не было шансов выздороветь. У хитроумных руководителей молодого, неокрепшего на голову государства «нэ було грошэй» для лечения таких больных и они не нашли ничего лучшего, как выпустить их из тюрем, чтобы они сами о себе позаботились.