Час до конца сентября

– Закрыли тему, командир.

Мужчины помолчали немного, отступая от неприятного разговора.

– Ты всех нашел?

– Да, последнего, который Малику и детей…, - голос дрогнул, но Бахтияр договорил, - расстрелял, в шестнадцатом году в Анкаре выловил. И твоих двух оставшихся нашел, Салих помог, он добро помнит.

Оба невольно посмотрели на часы Решада, вспоминая беспокойную ночь, и распластанного у медпункта безутешного отца, принесшего маленького сына на руках к врагам, к русским, как к единственному спасению.

Под утро, после ободряющих новостей, тот судорожно совал доктору толстые пачки денег с изображением президентов, небрежно перевязанные аптечной резинкой, а когда понял, что не возьмет награду гордый гяур, сорвал с запястья дорогие часы, с поклоном протянул молоденькому хирургу.

Часы доктор принял, поклонился в ответ. И на его шее, в вырезе расстегнутой не по уставу рубашке, чуть выше жетона, Салих с удивлением увидел на цепочке серебряный крохотный полумесяц со звездой вместо православного креста. Усмехнулся, вспомнив, что командир части - кавказец, горец, а православный.

Обнял единоверца, долго выспрашивал о житье-бытье, не зная, что этим подставил парня по удар, что свои же слышат их разговор. Забирая ребенка через две недели, о чем-то долго шептался с Бахтияром, незаметно передав деньги для доктора, и растворился со своими головорезами на одному ему известных горных тропах.

– Благодарю, - Решад склонил голову перед командиром.

– Давай, за мою семью, за мальчишек наших.

Мужчины встали, подняли рюмки, помолчали, отдавая дань ушедшим, выпили:

– Земля пухом…

– Июль-

(24 июля, вторник, +26)

– Кать, мы с Наткой так удачно съездили!
– врываясь в библиотеку, обрадовала приятельницу Ира, но осеклась, увидев посетительницу.
– Я попозже зайду.

– М-да, стучаться вас не научили, это я помню, - повернулась навстречу шумовой гранате дама.

– А, да, - Ира вернулась к двери, громко стукнула костяшками по дереву.
– Сегодня вы, слава Богам, не в неглиже, как привыкли.

– А вы нахалка, девица, - поморщилась Лара, отметив про себя, как легко эта шпала рыжая употребила в речи выражение Решада.
– Константину Николаевичу не так повезло, как он думает.

– Да хуже, чем вы можете себе представить, - холодно улыбнулась Ирина.
– Кать, я подожду тебя на дворе. Всего наилучшего, мадам.

Вот ведь, носит черт эту дамочку в леопардовом принте там, где меньше всего можно ее ожидать. Ничего, время есть, пока сгрузить на крыльцо новые книги. Славик сегодня работает в гараже у Марса, расстроился, когда ему позвонила, что не сможет помочь.

Ира открыла багажник, принялась носить связки книг на крыльцо. Потянулась на заднем сиденье за последней, дальней стопкой, развернулась вместе с ней, и едва не столкнулась с настырной «леопердицей», как назвала про себя эту даму.

– Что еще?
– было очень неуютно под изучающим взглядом леопердицы, но и пройти, не задев ее, было проблематично.

– Вас зовут Ирина.

– Зовут. И что?
– дама с дивана раздражала все больше.

– Я - Лара. Вы в соседях Решада Маратовича, так?

– Так. Но какое отношение я имею к вашему Решаду Маратовичу?

– Я надеюсь, что никакого.

– Уверяю вас, меньше всего я б хотела видеть этого соседа, но приходится иногда. У вас все?

– Нет, - голос дамы стал вдруг тихим.
– Ирина, я вас прошу передать пару слов Решаду… - запнулась Лара.
– Маратовичу. Пожалуйста. У Веры ребенок не от него по срокам. Ее беременности два месяца. Третий пошел, я точно знаю. Поэтому жениться на ней не обязательно. По крайней мере - ему.

– А почему вы сами не скажете? Вон больница, он, наверняка, там, дорогу к кабинету знаете, там и огорчите несостоявшегося отца.

– Он меня не услышит. Не поверит. Вам - поверит.

– Как-то у вас все через… забор. Скандалы, интриги, расследования, - горько усмехнулась Ира, пожала плечами.
– Я сплетни не собираю.

– Как хотите. Я сказала, воля ваша его голову в петле оставить, - рассердившись на несговорчивую собеседницу, Лара пошла к своему автомобилю. Ей стало легче на душе, и пусть теперь у рыжей голова болит.

А Ира опустилась на крыльцо школы, растерянно провожая взглядом машину леопердицы.

Одно слово, и ее лейтенант будет свободен от обязательств перед вертлявой Верочкой, и, может быть, наяву случится и роллердром, и на двоих вечерняя набережная Казанки, рука в руке, и поцелуи в темном зале кинотеатра. А потом потекут плавно дни, наполненные счастьем, когда можно подойти, не стесняясь никого, потрогать, прикоснуться, нашептать на ухо глупость какую-нибудь, и обязательно прильнуть губами к коже тут же, чуть ниже мочки. И жаркие ночи без приличий, придуманных людьми…

«Угу, а через пару месяцев появится новый верунчик» - язвительно прошептал внутренний голос.

– Ир, ты себя хорошо чувствуешь?
– Катя склонилась над приятельницей, с тревогой всматриваясь в ее лицо.
– Бледная, как смерть! Тебя ж трясет всю…

– Сейчас пройдет, Катюш, воды бы мне, - с удивлением увидела сама свои дрожащие руки.
– Посмотри, на заднем сидении термос валяется, там травки заварены.

– Ты почему себе ничего не подстелила, платье испачкала же!
– спросила подруга, вылавливая термос с высокого кресла, и тут же задала другой вопрос.
– Вы чего с Ларой не поделили?

– Нечего мне с ней делить. Садиться на одном поле не хочется, - огрызнулась Ирка.
– Отпустило, вроде.

– Ларка хорошая, добрая. У нее дочь одного возраста с Васятой, общаемся. Я все доехать не могла до райцентра, так она Васе очки новые привезла, что я заказала, специально крюк сделала по дороге.

– Она разве замужем?

– В разводе. Толик ее на Север подался за длинным рублем, дочери еще два годика было. Приехал и объявил, что нашел другую. Все вынес из квартиры, даже детские игрушки и вещи прихватил при разводе. Квартиру ее пытался поделить, как любовь по мозгам мужику ударила. А через пару лет вернулся, на коленях за ней ползал, чтоб обратно приняла. Лариса как раз должность получила в администрации, заново квартиру обставила.